Мастер восседал за массивным дубовым столом, освещаемый магическим светом единственной лампы, облаченной в плащ зеленого абажура. Свет играл на лакированной поверхности столешницы и глянцево отражался в черных, полностью лишенных белков, глазах человека. Его густые длинные волосы, пепельной волной стекали вниз, полностью скрывая под собой все элементы одежды. На мгновение я даже решил, что он голый, но тут мастер поднялся на ноги и под паутиной спутанных волос обнаружились строгий черный сюртук и шелковая рубашка.
— Кто тут у нас? — громким шепотом спросил он.
— Нарушители спокойствия? Первый день учебы и уже у меня? Хвалю! — из его рта, точно горох, посыпались мерзкие дробные смешки.
— Кладите на стол ваши медальоны, и присаживайтесь — поговорим, — отсмеявшись, произнес он.
— Но…здесь же нет стульев! — озадаченно воскликнул один из наших недругов.
В этот момент из тьмы за спиной мастера вынырнули два смерда в древних ржавых доспехах и, громко скрипя металлом, вынесли вперед пару длинных неудобных лавок. Горбатые от постоянной сырости, они были покрыты уродливыми кляксами белой и зеленой плесени. Переборов брезгливость, мы разместились на сидушках и выжидательно уставились на мастера.
Стейлон опускал монетки наших амулетов в особое устройство, и вносил на них данные о наших прегрешениях. Дворянские ублюдки всемером разместились на одной лавке, точно воробьи на бельевой веревке, и бросали на нас злобные, полные бессмысленной ненависти взгляды.
— В нашем институте существует крайне интересная и веселая система наказаний за нарушение дисциплины. Думаю, вам понравится, — оторвавшись от своего занятия, мастер Стейлон заговорщически подмигнул воробьям.
— Во-первых, вам следует знать, что полученные предупреждения не сгорают, они накапливаются. И чем их больше накопится — тем веселее и разнообразнее станет ваш досуг, — ухмыльнулся мастер, подняв вверх тонкий указательный палец.
— Во-вторых, мы различаем три категории смутьянов. Неопытные новички — «первая», до пяти предупреждений. Это, как правило, легкие необременительные работы, которые помогут вам настроиться на учебный процесс. Сплошные польза и удовольствие! — откинувшись на спинку кресла, произнес он.
— Следующими идут опытные злодеи — «вторая категория», до десяти предупреждений. Им предстоит узнать о том, что в институте существуют телесные наказания, а также поработать манекеном для отработки боевых навыков своих товарищей. Крайне неприятно, больно, но многим помогает взяться за ум.
— И мои любимчики — отморозки или «третья категория» — всё, что выше десятки. Везунчиками, достигнувшими этой категории, я буду заниматься лично. Им предстоит ознакомиться с понятиями дисциплины, бытовавшими среди великих магов древности. О, поверьте — они были очень строгими, а фантазия старых мастеров была не чета нынешней. — по лицу Стейлона расплылась довольная слащавая улыбка.
Она напомнила мне одного парня, сумасшедшего маньяка-насильника из Речного Дола. Его тогда пытался вычислить весь город, даже банды объявили награду. Вот я и решился поработать на благо "правосудия". Отлично зная повадки подобной швали, я смог выйти на него за каких-то три дня — снял прямо с трупа, изуродованной им малолетней девчонки. Один из редких случаев, когда работа доставила мне удовольствие, я выпотрошил его, как свинью и впервые опробовал казнь под названием "кровавый ангел". Зрелище было жуткое…тогда я впервые задумался, что казнь — это тоже своего рода искусство. Не зря же все эти повешения и четвертования преступников привлекают столько народа на площадях…
— В-третьих, — продолжил Стейлон. — Одно предупреждение означает один день отработки наказаний. К вашему счастью не полный — исключительно до выполнения поставленной цели.
— В-четвертых, если вы умудритесь получить сразу несколько предупреждений в один день — степень вашей вовлеченности в воспитательный процесс возрастет кратно. Грубо говоря, там где за одно предупреждение вы будете чистить сортиры, за пять я заставлю вас нырять в них с головой. — Стейлон взлохматил волосы на голове и обвёл нас добродушным взглядом.
Аристократические воробьи недовольно перешептывались, Петер печально вздыхал и нервно чесал затылок. Девушки брезгливо морщились, а я вспоминал купание в канализации — этим меня уже не напугаешь. Хотя повторять, конечно, не хотелось…
— Раз все всё поняли и вопросов нет, — мастер бросил на нас короткий острый взгляд, намекающий, что никаких вопросов он и не потерпит. — Займемся более насущными делами.
— Чем вы успели прославиться? Драка и порча продуктов питания? Плохо, очень плохо. За это нужно придумать вам особо интересное развлечение, — мастер задумчиво почесал худой острый подбородок и принялся листать толстый блокнот, лежащий на столе.
— Отправить вас чистить утки в больничном крыле? Слишком скучно…Может быть сбор слизи галлюциногенных жаб? Или лучше жидкости из анальных желез мраморной белки? Нет, это вам пока не по силам — даже простейших заклинаний не освоили. Загрызут насмерть раньше положенного… Ага, вот оно! Точно нужно! Через два дня на кафедре анимации начнется практикум по экспериментальной некромантии. Будете ассистировать. Это точно научит вас уважать труд поваров, — довольно произнес он.
— А…повара… они точно живые? — неожиданно выдала Селин, на нервах вспомнив свою «столовскую» версию происхождения обедов.
Стейлон с интересом всмотрелся в её конопатое лицо:
— А какая разница? Любой труд нужно уважать, что живых, что мёртвых!
— И…что же мы там будем делать? — заикаясь, произнес упитанный воробушек, кажется, его звали Ричи.
— Я-то откуда знаю? — насмешливо произнес Стейлон. — Что прикажут — то и будете, аниматоры ребята хорошие и фантазия у них знатная — для вас в самый раз!
Получив направления на отработку наказаний, птицы, печальным маршем потянулись к выходу.
— Вы идите, мне нужно кое-что уточнить, — шепнул я поднявшейся на ноги компании. Те странно глянули на меня, но спрашивать ничего не стали и молча вышли из кабинета. Я же подошел к столу мастера.
— Желаете еще предупреждение? — дружелюбно поинтересовался Стейлон.
— Да… то есть нет! Возможно я не по адресу, но просто не знаю к кому обратиться. Мне нужно покинуть территорию кампуса. После испытания я был немного не в себе и не успел съездить домой, — быстро объяснил я.
— Хотите последний раз повидаться с матушкой? Похвально-похвально, — довольно оскалился Стейлон. Кажется, ему нравилось надо мной издеваться. Да чего уж там — всем здесь нравилось издеваться над учениками! Весь преподавательский состав этого института выглядел "не от мира сего"… Магия на них так влияет что ли? Или сюда специально садистов набирают…
— Нет, просто остался без одежды, вот — приходится одалживать у соседей по комнате, — стараясь держать себя в руках, ответил я. Вообще Стейлон производил на меня скорее положительное впечатление. Было в его подходе особый шарм и нечто родственное моему духу.
— Бывает, что ж я выпишу вам пропуск, оплатите двадцать гемов в бухгалтерии и можете быть свободны хоть до завтрашнего утра.
— Двадцать? — недоуменно воскликнул я.
Они что и за выход деньги берут?
— Что, много? — он окинул мой наряд придирчивым взглядом и, видимо, решил что такая сумма для меня чрезмерна.
— Ну, хорошо, есть другой вариант — заберешь для меня посылку в торговом квартале, тогда поставлю тебе печать бесплатно. — облокотившись на столешницу, произнес он.
— Идёт, — согласился я.
Всё равно хотел заглянуть на рынок и прикупить новые сапоги и плащ с капюшоном, взамен утраченных.
Мастер быстро накарябал на пергаментном листе несколько строк и "заверил" своим амулетом. Взяв бумагу, я уже хотел было выйти, но он неожиданно остановил меня.
— Погоди-ка, с такими руками ты мою посылку далеко не унесешь, — сказал он, рассмотрев мои марлевые «варежки».
