я заработал уважение у этих четверых? — уточнил я.
— Ха, — выдал на это Михалыч. — Уже к вечеру об этом будут знать все, даже те, кто тут не работает. Зарплата и социальные гарантии — это отлично, но вот такой подход к делу ставит вас в их глазах выше всех возможных управляющих. Не знаю, нужна вам эта информация или нет, но, полагаю, что — да.
Именно в тот момент я до конца уверился в том, что всё сделал правильно. Не мог я себе позволить подвести этих людей и подложить свинью в виде Орлова.
Поэтому, когда приехал дед и с суровым видом отозвал меня в сторону, я не волновался ни капельки. Весь завод был полон людьми, которые уважали меня. А я уважал их за их труд. Конечно, не так, как они, а по-своему, но этого было достаточно.
— Как ты меня прослушиваешь? — первым же вопросом дед взял быка за рога, не считая нужным ходить вокруг да около.
— Секрет рода, — без запинки выдал я.
— Не прокатит, — столь же стремительно ответил он.
Мы встретились взглядами, и вся его суровость моментально исчезла. Появились «смешливые» морщинки, и мы оба захохотали.
— Ладно, колись, — сказал дед, когда мы отсмеялись. — Всё понимаю, но немного неприятно осознавать, что за тобой приглядывает собственный внук.
— Ты был очень подавлен, — ответил я. — У меня закрались подозрения, что что-то не так, вот и… так получилось.
— Угу… — задумался дед, оглаживая бороду. — То есть хочешь сказать, что это было в первый раз.
— Клянусь, — ответил я, глядя Державину-старшему прямо в глаза.
— Хорошо, — проговорил дед, всё ещё нахмурившись. — Но как ты это провернул?
Я приподнял левый манжет, показывая часть татуировки, изображающей тарантула.
— Что это? — спросил дед, всё ещё не понимая, что я ему хочу донести.
— Я обязательно тебе покажу, — сказал я, возвращая манжет на место. — Но чуть позже. А для начала хочу продемонстрировать тебе кое-что из маминого наследства.
— Ты мне просто скажи, как ты меня слушал, — дед развёл руками, призывая не уходить от темы. — Я уже почти целый час голову над этим ломаю.
— Фамильяр, — сказал я таким тоном, будто это слово объясняло вообще всё.
— О! — ответил дед с таким видом, словно действительно всё понял. — Тогда остальные вопросы подождут.
— А что там с наследством? — спросил он уже совершенно обыденно, как будто и не случалось ничего.
— Пойдём, — сказал я и отвёл деда в ту часть, где мы с рабочими занимались сборкой.
Ветряк стоял на своём постаменте и вращался, несмотря на то, что в помещении никакого ветра не было.
— Интересно, — проговорил дед, а затем углубился в изучение ветряка всеми доступными ему средствами.
И, как я видел, не мог понять, как эта штука работает.
— А можно документацию посмотреть? — попросил он.
Я дал ту, что была запатентована официально.
— Очень любопытно, — проговорил он.
Затем попробовал остановить лопасти, но они, немного затормозив, разгонялись потом опять.
— Впечатляет весьма, — хмыкнул он после всего. — Но тоже ни фига не понятно.
Я улыбнулся. Мне было приятно, что я смог произвести впечатление на этого человека.
— Патент принадлежит мне, — сказал я с таким видом, словно это был патент на философский камень. — Хотел бы попросить тебя дать мне какую-нибудь линию ветряков, чтобы усовершенствовать их подобным образом. Как ты понимаешь, это даст нам стопроцентно бесперебойную работу наших линий передач.
— Да-а, — словно крепко над чем-то задумавшись, протянул дед, затем спохватился и посмотрел на меня. — Только введённую в эксплуатацию пока не дам. И так там проблемы пока. А вот строящуюся — вполне. В Крыму тебя устроит?
Надо ли говорить, что линия там меня устраивала больше, чем где бы то ни было ещё?
— Конечно, — ответил я, пытаясь скрыть радость.
Но разве от деда можно что-то скрыть?
— И твоя там, так ведь?
— Ага, — кивнул я, предпочтя не вдаваться в подробности.
— А этого покажешь? — аккуратно спросил дед, косясь на рабочих, которые до сих пор стояли в стороне.
— Парни, оставьте нас, пожалуйста, — попросил я. — Вы — молодцы, отличная работа!
— Как ты с ними, — уважительно заметил Державин-старший. — И чувствуется, у тебя тут прям семейная обстановка. Хорошо это.
Когда все вышли, я снял пиджак и закатал рукав рубашки.
«Штопор, ты же не против показаться деду? Только не пугай его, хорошо?»
«Штопор хороший! Он только плохих пугает и победёт! И ест!»
Я улыбнулся данному обстоятельству и проследил, как паучок сполз с руки на пол, а затем принялся увеличиваться в размерах.
— Ого! — дед, кажется, был немало впечатлён. — Откуда дровишки?
— Из леса вестимо, — ответил я намеренно высокомерным тоном.
— Ну и хитрец, — пожурил меня дед, продолжая восхищаться всё подрастающим Штопором. — За такого как минимум убить кого-то надо.
— Ну а что? — решил я ответить той же монетой. — Хитрить — это у нас семейное. Здорово ты с Орловым сориентировался на ходу!
В воздухе повисла пауза, а дед, наконец, перевёл взгляд с тарантула, который вымахал уже с небольшой двухместный вертолёт, на меня.
— А я не хитрил, — он покачал головой. — Я тебе забыл сказать, что, когда переписывал завещание, заодно переписал этот конкретный завод на тебя.
— Ого, здорово! — я не мог не восхититься.
— Конечно, здорово, — пожал плечами дед. — Особенно, когда налоги придётся платить, узнаешь, как здорово.
— Ничего, с налогами мне Никифор поможет разобраться, — и, увидев непонимающий взгляд, поспешил добавить. — Преподаватель наш по налогообложению.
— Я тебе поражаюсь, конечно, — проговорил на это Державин-старший, переводя взгляд обратно на Штопора. — Ты так ловко заводишь нужные знакомства, что поневоле задумаешься о колдовстве.
— Да нет, что ты, — сказал я, прищурившись. — Никакой магии, ты что.
«А покушать можно где-то? — спросил меня Штопор. — Кушать очень хочу немного!»
И тут я хлопнул себя по лбу. Да уж, фамильяра завёл. Надо было на рыбках, что ли, потренироваться.
— Он, кстати, есть хочет, — зачем-то сказал я вслух, указывая на Штопора.
— Всё правильно, —
