— О, Колян, это твой новый конкурент, Миха Шахматист! — выдал Шпала, когда шествие подошло к корпусу. — Бойся его!
Троица неразлучных заржала. Коля же, даже не улыбнувшись, подошел ко мне и протянул руку.
— Николай.
— Михаил.
Я протянул руку, и почувствовал, как его пальцы буквально сжали в тиски мою ладонь. Коля просверлил меня взглядом, ожидая увидеть реакцию на моем лице, но я не подал виду, что впечатлен.
— Правда, что ты шахматист? — поинтересовался он.
— Это было давно и неправда, — ответил я. — Теперь я боксер.
— Разряд есть?
— Как-то не успел получить.
Я-то понимал, что разряды — не главное, а вот Колян такого не мог пока вообразить.
— На спарринг выйдешь? — Коля будто бы вел допрос.
— На первой же тренировке.
— Кто я, знаешь?
— Знаю, ты — Коля, — я подмигнул ему.
— Рад знакомству, — после некоторой паузы заверил он.
— Взаимно.
— Я так не думаю, — проскрежетал пацан. — Что потом ты будешь рад.
— Да забей на него, а то тете Томе побежит жаловаться! — захихикал Шпала.
Дальше произошло то, чего я и ожидал. Коля обозначил удар, рассчитывая на то, что я струхну и пригнусь, уходя. Зря рассчитывал. Я на автомате вскинул руку, кулак Коли предсказуемо остановился в паре сантиметров от моего лица, коснувшись костяшками моей ладони. Ну а кулак моей второй руки, которую я выбросил в ответ, застыл в сантиметре от скулы Коли. Руки на месте не оказалось.
— Хорош, заканчивай, — Лев протиснулся между нами.
Коляну произошедшее явно не понравилось, но Лев таки оттащил его от меня.
— Это мы посмотрим, — сухо ответил я. — У кого из нас по итогу испортится настроение.
У меня же настроение было прекрасным. Парень был действительно толковым, тот самый бриллиантик, о котором я говорил. А это значит, что конкуренция мне обеспечена. Да, наверняка на первых порах придется получать тумаков, но рост большими шагами мне обеспечен.
Глава 8
В столовую нас позвал сигнал горна, и под речевку «Открывайте двери шире, а то повара съедим» мы отправились на ужин. Жара спала, и пионеры нагуляли аппетит, поэтому в столовую все шли с удовольствием. Хотя бы ужин прошёл без особых происшествий — на них после дневной жары ни у кого не было сил.
Колян предсказуемо сидел за одним столом со Шпалой и Львом, и нет-нет да украдкой поглядывал на меня. Я же сознательно сел подальше от Шмеля, поближе к тихоням из числа легкоатлетов нашей палаты. Сразу после ужина предстояла тренировка в зале, а затем отдельно — с Сеней на турниках, ну а потом… надо ещё реализовать план, который я самолично озвучил пацанам. Очень плотный график.
Краем глаза я поглядывал одновременно на Тамару и на Вику — если они хоть секунду повзаимодействуют, обман с энциклопедией тут же вскроется. Однако тут меня ждало затишье. Старшая пионервожатая была настолько вымотана, что даже ослабила привычный контроль за пионерами. Но меня Тамара все же достала.
— Миша! — она замахала рукой, когда я выходил из столовой, подзывая к себе.
— Внимательно слушаю, Тамара Ипполитовна.
— Завтра у тебя ответственный день!
— Интересно, это какой? — спросил я с некоторым сарказмом, который никто не уловил.
— Будешь дежурить в столовой! — сообщила Тома.
От таких предложений не отказывались, дежурили все по очереди. Поэтому я коротко кивнул, а в душе немного сожалел, что время мое потратиться впустую.
Тренировка началась через час после ужина. Весь тренерский состав единогласно решил провести вечернее занятие тогда, когда жара окончательно спадет. Поскольку мне было тяжеловато соревноваться с подготовленными ребятами, я принял перенос с радостью. Мы пробежали несколько кругов вокруг ринга, чтобы разогреться, а потом отрабатывали аэробные нагрузки — передвижения. Тот базис, который составлял основу советской школы бокса. Боксер, который на ринге не двигается, а стоит — это мешок, который будет регулярно получать по шапке. Я, в свое время собаку съевший на игровом стиле, хорошо знал, что скорость ног одинаково важна с правильно поставленным ударом. Но в моем случае былую легкость движений еще предстояло вернуть. И впереди ожидали не самые приятные ощущения в ногах, волочащихся после тренировки.
В целом аэробная нагрузка, которую предложил тренер, оказалась классикой советской школы бокса и была мне хорошо знакома. Частично я сам применял подобный подход на занятиях с пацанами. Главный принцип тут — постоянное движение на носках, взад-вперед, в стороны, всё это развивало привычку двигаться, ловкость и ту самую лёгкость бабочки.
Выходило у меня пока скверно, и после пары сотен повторений ноги начали с непривычки уставать. Значения этому, как и косым взглядам других боксеров, я не придавал. Упорная работа обязательно приведет к тому, что я смогу выполнять движение на ногах часами, а значит — не останавливаться в бою.
— Как ощущения, Шахматист? — в конце тренировки поинтересовался тренер.
— Работаем, — я не стал жаловаться, хотя из зала выходил на прямых негнущихся ногах.
Но ничего, сегодня поболит, будет болеть и на следующую тренировку, и, может быть, через раз, а потом станет легче. Есть такое правило — хочешь стать специалистом в чем-то, удели этому занятию десять тысяч часов. В спорте так же — хочешь научиться выполнять упражнение, сделай десять тысяч повторений.
— Слышал, вы уже с Колей познакомились? — спросил тренер.
— Познакомились, — подтвердил я и демонстративно огляделся, прислонив ладонь ко лбу козырьком. — Только я его на тренировке почему-то не вижу. Хотя он мне взбучку в спарринге обещал.
Тренер выслушал с едва видимой улыбкой.
— Рано тебе на Николая, с ним в паре можно с боксом закончить, толком не начав.
Я не стал спорить, кто же спорит с такими адекватными доводами. В его глазах я был новичком, даже не имеющим разряд. А Коля был целым мастером спорта, причем с довольно агрессивной манерой ведения боя, предполагающей нанесение максимального ущерба противнику.
Тренировку, запланированную с Сеней на турниках, я отменять не стал, хотя пару раз мелькнула мысль — не перетренироваться бы. Но нет, дождался отбоя и тихой сапой свалил через окно из палаты. На негнущихся ногах пошел на турники, где застал Сеню. Сейчас, наверное, повисит, поноет — и учешет спатеньки. Но стоило ему обернуться, как я увидел решимость в его глазах.
— Ну че, Мих, нагрузку будем увеличивать? — был первый же его вопрос.
— Конечно, — я со значением кивнул.
Занимались минут сорок. Скручивания, подтягивания, отжимания, вис на турниках… Сеня старался, и получалось у него куда лучше, чем в самый первый раз. Не скажу, что нагрузка кардинально выросла, но цель у толстяка стояла понятная — сделать сегодня больше, чем в прошлый раз. И, стиснув зубы, высунув язык и обливаясь потом, Сеня поставленную задачу выполнил. Мой прогресс оказался чуточку внушительней. Мышцы куда охотнее реагировали на нагрузку, и я смог дать больший результат в упражнениях, и не на одно повторение, а почти в полтора раза.
Когда закончили Сеня, обессиленный упал на траву. Я, мокрый после нагрузки, лег рядом. Уставились на звездное небо, переваривая приятное жжение в мышцах.
— Сень.
Я уже еле шевелил языком, но поговорить было надо.
— А?
— Ты к Шмелю подходил?
Сеня помолчал, зевнул, не прикрывая рта.
— Неа, не подходил, не знаю, как это сделать, — признался он.
— А с Викой что? Пришла на свидание?
Толстяк снова помолчал, было понятно, что никто никуда не пришел.
— Да нет… — он тяжело выдохнул, — Ты прав, Мих, эта была дурацкая затея. Она сильно расстроилась из-за энциклопедии. Что делать теперь, понятия не имею.
Я поразмыслил, как поддержать толстяка. Мы понаблюдали за звездным небом. А потом я повернул голову и посмотрел на товарища.
— Знаешь, что настоящего мужчину определяют поступки?
— Так ты сам сказал, что если женщине ты не интересен, что хоть на голове стой, не? — Сеня тоже повернулся.
