глядела на это со смесью непонимания и ощущением родственной, незримой схожести, которую ощущала в каждом неловком движении. Возможно, в ней действительно не было раскаяния, возможно, она даже не хотела просить прощения, но мне было сложно игнорировать ее боль, такую реальную, что невольно, в душе появились новые чувства. Я сочувствовала Гвин, хотела ей помочь, спасти из плена этих ощущений вины. - Я не хотела обижать тебя, просто… просто все меняется так стремительно, у меня не осталось родителей, сестры… остался только дедушка, который тоже бросает меня, оставляя у людей которых я не знаю, даже не предупредив меня заранее, но рассказав тебе. - Пальцы Гвин хрустнули так болезненно громко, что невольно, я посчитала будто они сломались. Девочка передо мной уже не могла сдерживать нормальный тембр голоса, ее глаза опустились, на них блеснули слезы, я безвольно замерла, глядя на это. Нет... Мне не позволяла совесть смотреть на это, тая в душе обиду и злость. Она была младше, импульсивнее... Мне следовало быть аккуратнее, осмотрительнее, и пусть это она меня толкнула, но я не имела права оставить ее в таком состоянии, ничего не предприняв. Слишком жестоко... Я не была жестокой, не хотела становиться такой и точно, быть такой по отношению к ней, пусть и знала Гвин всего несколько часов. - Это не твоя вина, не вина твоей семьи… я просто не могла поверить, что после всего, он т-тоже оставит меня.
Девочка абсолютно внезапно заплакала, пытаясь закрыть лицо руками, но не в силах подняться и уйти. В моей душе уже не было силы просто смотреть на это, нужно было что-то делать, как-то действовать, несмотря ни на что. Детский разум… неважно, что она могла меня убить, что обидела… я просто не могла бесчувственно смотреть на это, оставаясь рядом. Казалось, что из-за нее слезы возвращались и ко мне, хотя голова и без того болела, разрываясь надвое. Кровь в висках бурлила, зазря пытаясь меня сломить, мой разум оставался чистым… и желал помочь ей, утешить и успокоить, показав на деле, что я хороший человек, с которым можно дружить и который не бросит тебя. Я попросту не была способна наслаждаться ее страданиями или видеть в них кару за проступок, как возможно, хотела до ее прихода. Не такого раскаяния я желала, но оно красноречиво говорило мне о том, как глубоко ударила ее эта ситуация. Но несмотря на это, я никак не могла оставить подозрения, будто она притворяется, потому оставалось лишь надеяться, что это было искренне, что она не пыталась обмануть меня или таким образом получить прощение.
- Я прощаю тебя, Гвин… Твой дедушка делает это только потому, что боится за тебя, он не хочет потерять тебя, как потерял свою остальную семью. - Я приблизилась к Гвин, обнимая ее со спины и пытаясь успокоить. Девочка не шелохнулась, по-прежнему горько плача и безрезультатно утирая рукой собственные слезы, которые уже пропитали ее рубаху. От этого мне самой становилось невыносимо тоскливо, словно это меня бросили и заперли с неизвестными людьми… Впрочем, порой я именно так себя и ощущала, оставаясь один на один с молчаливой семьёй, которая порой, казалось, презирала меня. - У нас хороший дом, вокруг есть лес, неподалеку аванпост… Тебе у нас понравится, обещаю. Я буду рядом, если ты захочешь, но если нет... Сможешь играть одной, вместе со слугами.
- Почему ты так добра ко мне? Я даже не смогла представиться, распсиховалась и ударила… - Гвин словно ожила, кладя голову мне на плечо и пытаясь перестать вздыхать так прерывисто и дергано, что казалось, будто она задыхается. Мне было искренне жаль Гвин, мне казалось, что я смотрю в кривое зеркало самой себя… с иными чертами лица, историей, жизнью… но со схожей, отрешенной от мира судьбой, полной горя, одиночества и боли. Возможно, мой отец знал чем все обернется с самого начала, осознавая, насколько мы похожи. Возможно, все было чередой случайностей, допущенных родителями, но как бы то ни было, сейчас, я находилась рядом, готовая помочь ей, как младшей сестре, которой никогда не было. - Ты ненавидишь меня, да? После того… как я чуть не убила тебя, ты не можешь не презирать меня…
- Мне было больно… но не из-за тебя. Я надеялась, что мы сможем подружиться, что наконец-то я не буду одна. Когда ты оттолкнула меня… - Я тоже задрожала, боль вернулась ко мне, словно заново оживая в сознании и погружая в тот миг, который остался со мной новой болью, которую я так тщательно полировала и пережевывала, оставшись одной. Прерывисто выдохнув, я опустила голову, пытаясь собраться с мыслями и не показать ей собственную слабость, такую явную и очевидную, но ту, что было необходимо подавить, пока была такая возможность. - Стало понятно, что все, о чем я мечтала, оказалось разрушено.
- Я не хочу, не хочу опять что-то рушить… - Гвин отчаянно подняла на меня заплаканный взгляд серых глаз, в которых теперь не было ни капли спокойствия, только грусть и боль. Я ответила тем же, позволив ей посмотреть на меня и наконец разрешить конфликт, пришло время закончить с ним. Утопать в ее глазах было столь странно, что невольно, на несколько секунд, я полностью потерялась, даже не понимая, где нахожусь и что происходит. Такая глубина глаз... В которой порой, скользили неизвестные, чёрные сущности, разглядеть которые мне не удавалось, несколько раз я даже видела отражение собственных зрачков, которые пугали своей мертвой натурой. Ее холодное дыхание неприятно обжигало и отталкивало, но лежащая на плече голова не позволяла отдалиться, пусть мне и казалось, что глубоко в душе я этого и не хотела. Впервые, я видела чужую слабость, оголенную душу… наконец, я смогла понять, что не одна страдаю и не одна плачу. Это грело сердце и наполняло решимостью, не позволяя просто так отвернуться от ее слез и боли, ведь от меня отворачивались всю жизнь, и я знала, каково это. - Ты простишь меня? Пожалуйста, я не желаю тебе зла… мне страшно, и я не хотела оставаться одной.
- Я не держу на тебя злости. - Гвин вновь уставилась на меня в оба глаза, с такой надеждой… будто сейчас, от моего выбора зависит вся ее жизнь. Весь ее мир в этот миг словно крутился вокруг меня, и я не могла подвести ее. Кем бы я была после этого? Такой же, как
