— Костя! — он подбежал к кровати друга, скинул одеяло в сторону и онемел.
Мальчишка, которого избили сегодня ночью был покрыт синяками. Он обхватил себя руками и дрожал. Его губы неустанно двигались.
Слава подался ближе, чтобы расслышать, что шепчет детдомовец.
— Это кошмар. Это кошмар. Это кошмар. Это кошмар… — бесконечно повторял он.
— Костя! — парнишка схватил своего друга за плечи. — Это реальность. Открой глаза. Просто открой глаза.
Понадобилось несколько попыток, прежде чем слова одного мальчика дошли до другого. Тогда Костя медленно раскрыл глаза и осмотрелся.
— Это очередной сон? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Слава.
— Ты всегда так говоришь, — не поверил тот.
— Посмотри на свои руки. Синяки на них были прежде?
Костя опустил взгляд. Чем дольше он осматривал себя, тем больше осознавал, что кошмары закончились. После этого он стал чувствовать боль острее.
— Кто это сделал? — промычал мальчик с растертой пастой от ручки на ладони. Несколько дней назад он нанес на руку неизвестные символы, которые они со Славой обнаружили у портала недалеко от детского дома.
— Они придут за мной, если скажу, — струсил Слава.
— Это Макс и придурки, которые постоянно таскаются за ним?
Слава помялся.
— Ясно. Можешь не отвечать. Разберусь с этим позже. Сперва надо вернуться к тому разрыву.
— К разрыву? — испугался Слава. — Зачем? Тебе не хватило того, что нас однажды уже поймали и отчитали из-за него?
— Ты же понимаешь, что это не простой портал? Ох… — Костя принял сидячее положение и схватился за ребра. Перевел дух. — Дело не только в том, что он всегда открыт.
— А в чем?
— В том, что кошка вернулась мертвая.
— Не понимаю, — глаза трусливого друга побегали по палате.
— А то, что если бы этот портал вел на изнанку, то кошка бы не вернулась. Вернее, она могла вернуться, но живой. Не мог же кто-то с той стороны убить ее и кинуть обратно. Духи так не делают.
— Ты… — мальчик хотел выдвинуть свое предположение, но тут же понял, что у него нет никаких мыслей на этот счет.
— Вот это мы и должны выяснить.
— Как?
— Сегодня я сбегу с прогулки и на этот раз сам прыгну в этот разрыв.
— Ты с ума сошел⁈
— Не дрейфь. Я уже бывал на изнанке. Со мной там ничего не происходит. В отличие от других. Так что единственный шанс все понять — увидеть своими глазами то, что скрывается на другой стороне разрыва.
* * *
— Все документы хранятся в архиве, — Тамара Николаевна шла по коридору бодрой походкой. — Все коробки подписаны по годам. Но не понимаю зачем мы туда идем, если я все могу рассказать по памяти? Мне доступны даже те воспоминания, которые могла забыть старуха.
— Там может быть еще кое-что важное, — не углубляясь в подробности, ответил я. — Значит ты можешь рассказать мне про того мальчика?
— Абсолютно все. За всю историю детского дома тут жил только один коллекционер душ. Его звали Костя.
Хм. Видимо это имя, которое присвоили моему отцу, когда нашли у дверей детского дома. Львом Ракицким он назвался потом. Когда отыскал своих настоящих родителей. И, вероятно, меня он назвал в честь своего прошлого. Наверное, я поступил бы так же.
— А фамилия?
— Бухарин.
Константин Бухарин. Пока ничего важного.
— Что за история с кошкой?
— Недалеко отсюда есть портал, — Тамара Николаевна цокала тяжелыми каблуками по старому коридору детского дома. — ОКЦЗ так и не смогли его закрыть. Сколько не пытались. Узнать, что это за портал тоже не удалось. В конечном итоге вокруг него возвели стены и крышу. С виду обычный гараж. Но непреступный. Первое время его охраняли, но сейчас там уже все заросло деревьями и травой. Никто не ходит туда после всех этих историй. Платон? Что у вас происходит?
Директриса заглянула в палату, где я провел несколько дней своей жизни. Внутри кто-то спорил. Я тоже удовлетворил свое любопытство.
— Все в порядке, Тамара Николаевна, — мальчик с разноцветными глазами стоял над другим. Который пытался отжаться, но эффективнее у него получалось трястись, чем разгибать руки. — Егор сегодня отобрал порцию у одного из ребят. Я провожу воспитательную работу. Эдик, как обычно треплется и создает шум. Мы будем вести себя тише.
Я улыбнулся. Платон оказался справедливым лидером. Именно этого я и добивался.
Мальчик увидел меня. Внимательно присмотрелся. Как будто узнал. Но я не стал подавать виду и вышел в коридор. Другим о своем взрослении я рассказываю легко, но не хочу, чтобы кто-нибудь из мальчишек захотел повторить мой путь. Детство надо прожить. Тем более, если оно у тебя одно.
— Тогда не отвлекаю, — горец, засевший в теле Тамары Николаевны, закрыл дверь, и мы двинулись дальше.
— Как ребята ведут себя? — я отвлекся на постороннюю тему, которая была мне не менее интересна.
— Если судить по воспоминаниям старухи, проработавшей тут всю жизнь, то лучше здесь никогда не было, — ответила кошмарница. — Платон отличный лидер. Я вмешиваюсь только тогда, когда без этого не обойтись.
— А как те четверо? Одного из них, кажется, звали Захар. Они не доставляют проблем?
— Их перевели в другой детский дом через неделю после твоего последнего визита. Они так и не смогли свыкнуться с новыми правилами.
Я промолчал, но подумал, что так, наверное, даже лучше. Если я хочу в итоге принять всех этих детей в свой клан, будет эффективнее, если среди них окажутся только хорошие парни.
— А что за история с кошкой? Чем все закончилось? — я вернулся к разговору об отце, когда мы подошли к двери с надписью «Архив».
— Бухарин и Осипов в семидесятых обнаружили тот портал. Решили выяснить, что это за аномалия. Их всегда тянуло к науке, но глупыми они никогда не были. Поэтому сперва кинули в разрыв кошку. Чтобы посмотреть, что с ней станет.
— А дальше.
— По их словам ее выкинуло обратно уже мертвую.
— Что было потом?
— Еще через несколько дней они снова сбежали с прогулки. Но на этот раз Бухарин сам прошел через разрыв.
— Чувствую его ждала хорошая порция кошмаров после возвращения.
— Не совсем…
— Не совсем?
— Да. Он не вернулся, — старуха взяла за ручку двери и хотела открыть ее, но я остановил.
— То есть как?
— Вот так. Осипов после побега своего дружка получал за двоих. И от детдомовцев, и от воспитателей.
— Элаиза говорила, что поддерживала с Константином отношения, — я снова воспользовался своей суперпамятью, вспомнив разговор, который состоялся между нами с Эл полгода назад.
— Он вернулся не в привычном понимании этого слова. Несколько лет спустя сторож обнаружил его у того портала. Но с тех пор мальчик вел себя очень странно. Как будто это был он и не он одновременно, понимаешь?
Меня как будто прошибло током. Потому что я понимал. Мне известно только одно непопулярное объяснение почему человек может вести себя так. Когда он из другого, мать его, мира.
Тамара Николаевна сделала еще одну попытку открыть дверь в архив. На этот раз я не препятствовал.
— Вот. Эта коробка, — кошмарница указала мне на полку.
Я достал ящик и отыскал в нем личное дело Константина Бухарина.
Все, как и рассказывала бабушка. Его подбросили в детский дом, когда он был совсем младенцем. Дали имя и фамилию. За это отвечала предыдущая заведующая. Когда мальчику исполнилось одиннадцать он пропал. В тысяча девятьсот семидесятом. Вернулся через четыре года. В семдесят четвертом. И сколько бы его не спрашивали о том, где он был все это время, мой отец не отвечал. Спустя год его посадили в колонию для несовершеннолетних одаренных. За убийство девушки, тело которой обнаружили у того портала. Константин Бухарин находился рядом.
— Разбираться сильно не стали, — подытожила рассказ Тамара Николаевна. — Все в детдоме немного побаивались Бухарина после его возвращения. Поэтому зацепились за возможность избавиться от него. Подтасовали нужные карты, и парень уехал в ссылку.
