Рядом с ними тоже были живые, и им также требовалась помощь.
— Мы превращаемся в светящиеся шары?
— Опять эта религия Хранителей!
— Но как же зов?
— Если мы сейчас ринемся всех спасать, то, что будет с Землей?
— А если не ринемся, то, что будет с нами?
— Все прекрасно будет с нами, сметем этих самоубийц и потом подумаем, что делать дальше.
— А может даже найдем ответ на вопрос, что же с нами происходит.
— В архивах этих сектантов?
— Я же не призываю верить в их слова! Посмотрим на дела и решим.
— Какие еще дела, когда они ни разу еще не спасали Галактику?
— Откуда тогда взялись эти светящиеся шары?
Момент самоуничтожения приближался, Хранители что-то делали, живые метались, но все это было бесполезно. Группа сдвинулась и оказалась в самом сердце станции, сразу, без взламывания брони и щитов. Часть силы группы устремилась и остановила самоуничтожение, другая заблокировала дезинтеграцию архивов, а третья придавила Хранителей.
Время разговоров прошло еще в прошлой системе, да что там, оно прошло, по сути, еще тогда, когда Дюша и Спартак вломились в архивы Хранителей тридцать лет назад, спровоцировав и ускорив кризис, разваливший Содружество. Хранители, похоже, это понимали, но все равно продолжали трепыхаться и действовать, сражались в безнадежной битве, как сражался бы сам Буревестник за Землю.
Все это вызывало уважение, не отменявшее, конечно, желания убить Хранителей.
— Твари. Зачем вам нужны были твари?
— Чтобы останавливать слуг Разрушителя, - внезапно последовал ответ, полный какого-то бессильного отчаяния. – Орды против армад, внешнее управление, ваши твари были подобны слугам Разрушителя и дали бы время противостоять им, пока мы разбирались бы с самим Разрушителем.
— А отряды тварей на каждой планете помогли бы избежать кровопролития, да?
— Да.
— Путем убийства всех, кто не выдержал вашего же излучения зла?
— Это не мы, сколько можно повторять!
— А кто?
Вместо ответа словами к Буревестнику пришел образ мира, сошедшего с пути жизни и теперь излучающего только смерть. Все это изрядно воняло низкопробными выдумками времен Прежних и в то же время Хранители истово верили, что так оно и было. Словно намекая, что информация, полученная от них, может оказаться такими же дешевыми фантазиями, которые они сами бы истово считали самой правдивой правдой, не подлежащей сомнению.
— Нет, вы как хотите, а я устал от всего этого.
— Да, надо просто забрать информацию и самим разобраться, а не получать эти фантазии, отфильтрованные через сектантство.
— Как они только просуществовали тысячи лет?
— Не забывайте, что для обычных живых их мощь была необорима, а сами они всесильны.
— Зачем только потребовалось растить себе погибель?
— Мы выращивали защитников! – из последних сил прохрипел один из Хранителей.
— Только промахнулись, не успели внедрить в нас подчинение, - заметил Дюша.
Такое было в архивах Хранителей, да что там, они даже встречали таких бойцов, когда бились за Освобождение Земли. Все они считали, что станут защитниками галактики, верили в дело Хранителей, оставили свои родные планеты, чтобы спасать жизнь повсюду и так и не смогли подняться выше определенного предела.
Хранители смотрели на Буревестник и видели в них тех, кто смог, превратился… ну не в защитников, но дорос до нужного уровня силы. Дорос, но не стал защитником, переметнулся на сторону слуг Разрушителя и это мучило их, группа терзала их одним своим присутствием. Сам Буревестник ощущал это отчаяние и испытывал удовлетворенное злорадство в ответ.
Конечно, эти муки никак не компенсировали бы всего случившегося с Землей, но даже такая небольшая расплата радовала. Просто потому, что она состоялась и Хранители хоть что-то да осознали, поняли, пусть и на пороге смерти.
— Они думали, что несут жизнь, а несли смерть!
— Воистину ты прав и молвил, как Лев!
— Меньше пафоса.
— Больше архивов.
— Уж эти от нас не уйдут!
— А если там ложная информация?
— Так это мы сейчас и проверим!
Как некогда сам Буревестник, еще в первой жизни, замер и сдался под давлением превосходящей силы Хранителей, так теперь сами Хранители и их приспешники ничего не могли сделать. Сила группы еще подросла и все дружно сошлись в мнении, что виноват опять Спартак.
Шевельнулся, опознал Хранителей, сделал шаг к группе, и общая сила сразу скакнула выше.
Хранители даже не пытались уже сопротивляться, лишь излучали отчаяние и призывы не совершать такой ошибки, не превращаться окончательно в слуг Разрушителя. Ничего нового, в общем, хотя теперь их крики о жизни повсюду, становились немного понятнее. Пытались сыграть на том зове, что ощущала Алина, и, стало быть, что-то да соображали в новых силах Буревестника.
— Печальная история, вот так вот умирать на пороге победы, от рук тех, кто мог бы стать защитником, но так и не простил им разрушения собственного дома.
— Расплата за все то отчаяние, что ощущали люди.
— Хватит! Вы же поняли нас!
— Поняли, ну и что? Раз поняли, зачем вы лезли на Землю, то, что, сразу простили, что ли? Вы могли прийти с миром и дружбой, но вместо этого решили взять свое силой, ведь так проще? Вот и взяли, теперь получите последствия.
— Вы так и не поняли!
Один из Хранителей уже умер, не выдержав избытка давления и знания его, обрывки мыслей и веры, втекали в Буревестник, группа вдыхала их, как космос ранее.
— Да где уж нам, мы же тупые бойцы из [цензура] мира!
— Вы! – и Хранитель, взывавший к ним, тоже умер.
Предсмертный образ ворвался в общее сознание группы, переполняя их чужой горечью и отчаянием. Не то, чтобы они сильно повлияли, ну подумаешь, вдохнули еще немного чужой тьмы, горечь растворилась в этой бездне, словно и не было. Но в то же время, Буревестник ощутил и понял, что пытался донести до них Хранитель.
Образ того, как они становятся слугами Разрушителя, окончательно ныряют во тьму и сами, своими же руками, уничтожают Землю и колонии, все человечество, всю жизнь в галактике. Затем осознают содеянное и сходят с ума, превращаются в нового Разрушителя. Безумного, всесильного, несущего смерть всей жизни вокруг, не только здесь, но и в других галактиках.
Где ослабли бы защиты тамошних Хранителей.
— Красивая картинка.
— Немного пугающая.
— Как и положено подобным картинкам.
Хранитель верил в это всей душой, но вера не делала образ правдой. Буревестник и правда были новичками в подобном общении, но они быстро учились – так как выбора не оставалось.
— Все же кое-что прояснилось.
— Да, если бы эти твари не растили таких бойцов, то и Разрушители бы не возникали.
Еще один Хранитель умер, с презрительной – от глупости группы – улыбкой на губах, швыряя в них предсмертный образ. Жизнь и смерть в их великом противостоянии и там, где жизнь не защищалась, верх брала смерть. Но и там, где жизнь пыталась уничтожить смерть, тоже торжествовала смерть, и в результате невозможно было просто взять и быстро победить, убив врага.
— Бред какой-то, если враг мертв, он мертв!
— Главное, самому не превратиться в этого врага.
— Мы перебили столько тварей, но сами ими не стали.
— С чьей-то точки зрения еще как стали, разрушили дома, погубили системы, ради своего Сверхмозга, то есть Земли.
— А виноваты в этом Хранители!
— Мы убеждаем себя или все же следуем фактам?
— А какие у нас факты? Картинки и вера умирающих тварей?
— Но вы же чувствуете их искренность!
— Надо бы ее в Спартака направить.
— Или, наоборот, его выдвинуть вперед, вдруг еще там что-то в нем шевельнется?
— Что там, кстати, в архивах про Спартака?
— А мы им уже верим?
Еще два Хранителя умерли, и Буревестник ощутил их искреннюю ненависть к себе, веру, что сведения в архивах самые правильные, достоверные и неимоверно важные. Как проверить? Да очень просто, на Спартаке, который, впрочем, так и не пришел пока в себя. Даже вид умирающих Хранителей, не слишком добровольно отдающих свои знания, не пробудил в Спартаке… ничего.
