- Надеюсь этого ублюдка не сожрали.
Все-таки, если кто и знает ответы, так этот жрец.
Чтоб ему.
Скулеж рытвенника резанул по нервам. И тварь, крутанувшись в последний раз, все-таки исчезла.
Миха икнул.
Вытер губы. И уставился на магичку. Сидит. Улыбается. Ласково так. Как дурачку.
- За кого ты меня держишь? – осторожно поинтересовался Миха, прикидывая, звать уже на помощь или поздно.
- За разумного человека, оказавшегося в непростом положении.
И ресницами хлопнула.
Нет уж. К ресницам у Михи иммунитет еще в том мире выработался, на первом году отношений с Ленкой. И ведь главное-то что? Миры разные. Бабы разные. А туда же.
Замуж.
Медом им там что ли, в этом замуже намазано?
- Я вообще-то едва не помер, - напомнил Миха на всякий случай. – Из-за тебя.
- Я тоже. И что это меняет?
- Все.
- Моя мать дважды пыталась убить моего отца, - Миара запрокинула голову, опираясь затылком на высокую спинку стула.
- А потом они помирились и жили долго, счастливо, в любви да согласии.
- Не совсем. Он снял с нее кожу, вынул сердце, а из костей сделал голема.
- Р-радикальненько.
И вот сомнений не возникло, что правду говорит.
- Она ему изменила. И передала некие документы. Наверное, важные. Не знаю. Мне было семь.
Пожалуй, это как-то могло объяснить общую её стервозность, но в дебри психоанализа Миха вникать не собирался.
- Вот знаешь, - он оперся руками на стол и подался вперед. – На аргументы «за» это как-то не тянет, что ли. Скорее даже наоборот.
- Моя мать была рабыней. Дорогой, с хорошей родословной, но тем не менее. И потому отец не взял её в жены по обряду. В противном случае она не смогла бы сделать что-то против него.
Миара сделала глубокий вдох.
- Там, где я выросла, не может быть речи о доверии. Но браки должны заключаться. И с равными. Однако близкородственные связи опасны. От них рождаются больные дети.
- Генетику не обманешь, - пробурчал Миха.
- Что? Не важно. Главное, что есть способ. И он позволяет взять в жены женщину другого рода, не опасаясь, что интересы собственного будут для нее выше интересов мужа.
Миха хмыкнул.
- Это не та клятва, которую давал тебе брат. Её обойти не получится. Говорят, что ритуал был создан еще Древними.
- Уже ритуал?
Она чуть склонила голову.
- Мне дважды довелось присутствовать, так что да, ритуал. Главной частью его считаются брачные клятвы, однако за ними стоит многое. Несколько дней подготовки. Слияние крови. Слияние силы. По сути жена становится частью рода мужа. И вверяет ему не только свою судьбу, но и разум, волю, силу.
- Как-то… не оптимистичненько звучит.
- Ты странный дикарь, знаешь? – Миара подвинула к себе пустую миску. Понюхала. Вздохнула.
- Говорили.
- Главное, что Ритуал скрепляется Печатями. Это своего рода артефакты, сотворенные на заре нынешнего мира. Они несут отпечаток силы и, как мне кажется, созданы они были вовсе не магами. Не теми магами, которые сейчас владеют городом, - она чуть прикрыла глаза. – Печати закрепляют клятву. Печати привязывают нити силы к главной ветви рода. Печати делают её неотменяемой. И жена ни действием, ни бездействием, ни словом, ни молчанием, ни даже мыслью не способна изменить интересам мужа. Мужу, впрочем, тоже. Понимаешь?
Брак, мать его, с гарантией. Только как-то оно в голове не укладывается.
Да и не пахнет тут «долго и счастливо».
Счастьем так точно.
- И что, выходят? На таких условиях?
- Почему нет?
- Не знаю. Как-то… в общем… как-то сложно представить, чтобы кто-то добровольно согласился на такое.
- Добровольно? – она рассмеялась и смех был звонким, только почему-то невеселым совершенно. – Хотя ты прав. Согласие они дают добровольно. Только дело рода, как получить это согласие. А способов много.
- Да уж.
Что еще ответить.
А ведь ответа она ждет. И предложение сделано.
- Тебе-то это зачем? – Миха отобрал свою миску и заглянул внутрь. Миска все еще была тоскливо пуста, и появилась мыслишка, что еще немного и он на все согласится, не то, что на женитьбу. – Или я так понравился?
Теперь она и вправду смеялась.
Весело, да.
- Ты дикарь.
- Знаю, - он провел пальцем по миске и сунул в рот. На пальце остался маслянистый сладкий след. Что ж, иногда быть дикарем выгодно. – Но мало ли, что я знаю о вкусах местных женщин?
А ведь смех у нее красивый.
И сама.
Нет, Миха невсерьез. Миха не собирается совершать такую глупость, как эта женитьба.
