и выехали за поворот дороги, откуда открывался вид между холмов на восток. Было хорошо заметно, как в сторону крепости двигалась целая колонна, в середине которой на нескольких повозках везли детали разобранных катапульт, которые просил прислать накануне шейх Халед, чтобы завершить осаду Тарбурона.
— Предлагаю подпустить их поближе, — предложил Родимцев.
— Уже не получится, — возразил Дюрфор. И добавил:
— Они нас заметили.
И действительно, какая-то суета началась возле повозок. Всадники строились в клин, а пехотинцы ставили обозные телеги полукругом поперек дороги, собираясь обороняться возле них.
— Тогда вперед! Их там немного. Мы сомнем их! — воскликнул Грегор, рванув меч из ножен. Подняв клинок над собой, он прокричал:
— За Господа и Храм! В атаку!
И всадники за спиной подхватили боевой клич, а седой знаменосец развернул знамя. И черно-белый стяг «Босеан» расправился на ветру.
— Вперед, братья! В атаку! — кричал Рене Дюрфор, скачущий рядом с Грегором Рокбюрном впереди объединенного отряда храмовников.
При нем Григорий чувствовал себя заместителем, но не полноценным командиром. Авторитет у Рене среди братьев-рыцарей был, конечно, значительно выше, чем его собственный, и с этим фактом Грише приходилось считаться. Да и по возрасту здесь получалось, что Дюрфор значительно старше. Рене с виду сохранял доброжелательность, но сразу повел себя так, словно бы Грегор просто привел пополнение из Кайфаса, но не являлся полноценным командиром, будучи назначен на эту роль командором только на время следования от замка тамплиеров возле горы Кармель до Тарбурона. Хотя, на самом деле, это не соответствовало действительности. Командор выдал приказ о назначении Рокбюрна командиром отряда без всяких дополнительных условий. Другое дело, что он не определил в этом приказе, кто к кому поступает в распоряжение, и за кем остается командование в случае объединения двух отрядов.
Но Дюрфор, разумеется, продолжал считать главным себя. Он гнал отряд в атаку, и братья-рыцари слишком уж разогнались. Сержанты-оруженосцы на своих менее сильных лошадках отставали от них, едва успевая на скаку передавать длинные копья. Хорошо еще, что щиты рыцари взяли заранее, да и шлемы сразу надели. Авангард тамплиеров врезался во вражеских всадников, когда те еще не успели полностью построиться. Тяжелых кавалеристов с красными лапчатыми крестами было всего лишь шестнадцать, а за ними скакали три десятка сержантов. Но, все равно их казалось слишком мало против сотни витязей и двух сотен пехотинцев. Спасла только внезапность, потому что сарацины не ожидали от крестоносцев столь стремительной атаки сходу.
И враги не выдержали первого натиска. Снова ломались копья, вылетали из седел люди, падали и дико ржали кони, орали раненые и неподвижно застывали в разных нелепых позах в собственной крови убитые. Построение неприятеля распалось под ударом тяжелой кавалерии. Пытаясь сдержать храмовников, сарацины отходили назад к телегам обоза, и бой всадников быстро откатывался ближе к вражеской пехоте, засевшей возле груженных повозок. А сзади, со стороны водопоя, уже накатывала стальная волна светских рыцарей Ибелина и Монфора, многие из них, хоть и выпили за обедом изрядно, как Бертран де Луарк, но все еще представляли собой грозную силу.
Григорий опустил забрало перед атакой, но и сквозь решетку отчетливо увидел, что сарацинские пехотинцы, охраняющие разобранные катапульты, лежащие на телегах, вооружены арбалетами. Но, они пока не стреляли, потому что собственные всадники, смешавшиеся в конной свалке с атакующими тамплиерами, загораживали им сектора обстрела. Но, если сарацинские витязи догадаются расступиться в разные стороны, то отряд храмовников непременно попадет под плотный залп болтов.
— Осторожно! У них арбалетчики возле телег! — прокричал Родимцев.
Но, в шуме сражения никто не услышал его. Пришлось крикнуть несколько раз, попутно отбиваясь от врагов с помощью щита и меча, прежде, чем до братьев-рыцарей начало доходить, в какую смертельную ловушку они попали.
— Господня благодать! Обычно, сарацины не используют арбалеты. Это что-то новое! — вскричал рядом Рене Дюрфор, отбиваясь сразу от двух витязей, наседающих на него с разных сторон. Впрочем, оруженосец Григория Мансур оказал услугу Дюрфору, налетев откуда-то сзади и сбоку со своей булавой и ловко опустив ее на голову одного из вражеских всадников.
— Наверное, перебежчик Вальтер Геринг организовал нам такой сюрприз! — крикнул Гриша, сбив с седла ударом меча по шлему ближайшего противника.
— Придется атаковать! Другого выхода нет. Если замешкаемся, то нас перебьют арбалетчики! — ответил Дюрфор.
Тут командир поредевшего отряда вражеских всадников наконец-то сообразил, что его кавалеристы создают помехи для стрельбы собственным арбалетчикам, и дал команду своим конным витязям разбежаться по сторонам.
— Не преследуйте их! Прикройтесь щитами и вперед! Атакуйте пехоту! Обходим телеги! — закричал Рене.
Подняв над головой меч и пришпорив коня, он понесся к телегам в надежде сокрушить пехотинцев прежде, чем они как следует прицелятся из арбалетов. Но, залп обрушился на храмовников раньше, чем они сумели доскакать к импровизированному обозному укреплению. Все многочисленные болты, конечно, не достигли целей, но многие попали.
Григорий почувствовал удары по щиту, а один из болтов со стальным звоном чиркнул по тулье его шлема, вызвав неприятный звон в ушах. Конь под ним вздрогнул, тоже получив попадание, но не оступился. И Родимцеву удалось завершить атаку. Его меч обрушился на шею ближайшего арбалетчика, почти срубив врагу голову. А рядом Рене Дюрфор расправился с кем-то еще. Но, в этот момент еще пятеро арбалетчиков высунулись из-за телег и выстрелили.
Родимцева спасло то, что залп был произведен со стороны Дюрфора. И получилось так, что Рене прикрыл Грегора собой, приняв несколько вражеских болтов с близкого расстояния. Его смертельно раненый конь, получивший болт в шею, дико заржал и, встав на дыбы, сбросил со спины седока, а в следующее мгновение рухнул и сам на него, перевернувшись на спину и взбрыкнув в воздухе ногами в последний раз. Непоправимое произошло за доли секунды. И чем-либо помочь Рене в этой ситуации никто уже не мог. Он пал жертвой сарацинских арбалетчиков, а упавший сверху конь добил Дюрфора. Видя гибель командира, оставшиеся всадники-тамплиеры не растерялись, а лишь с еще большим остервенением набросились на врагов.
— Не дайте им перезарядить! Убивайте стрелков! — закричал Родимцев, оставшись теперь единственным командиром отряда.
Боевой конь Антоний сшиб копытами ближайшего арбалетчика, а Григорий глубоко разрубил другому плечо, заставив бросить арбалет. Рядом с Грегором Рокбюрном оказались друзья. Мансур с булавой прикрывал его справа, а Тобиас с мечом — слева. Сзади них на арбалетчиков налетели и все остальные храмовники. Враги поняли, что перезаряжать свое оружие уже
