только если нас кто-нибудь случайно подслушает, это может помешать нашим дальнейшим планам.
О как, у нас с этим типом уже совместные планы наметились.
Я вновь плеснул себе вина, с интересом рассматривая усевшегося на свободный стул за моим столом итальянца.
— Сеньор Уилсон, вы слышали об Энее?
— Кто это? — пожал я плечами.
— Предок основателей Рима — Ромула и Рема.
— По-моему они от волчицы произошли. Так это он ее, того? — включился я в исторический диспут.
— Волчица не была матерью близнецов! — опешил от моих познаний итальянец. — Она была их кормилицей!
— Ладно, с этим разобрались, — согласился я с его версией. — Что дальше?
— Эней — легендарная личность и в тоже время личность историческая. Он действительно жил в двенадцатом веке до нашей эры, принадлежал роду дарданов, как и царь Трои Приам. А когда Троя была разрушена он с остатками дружины ушел на Апеннинский полуостров. И здесь находится его гробница, — в этом месте сеньор Морияди приглушил голос. — Я нашел упоминание о месте захоронения Энея!
— Да вы что?! — не менее восторженно прошептал я.
— Информацию о местонахождении гробницы я ни за что не продам, — неожиданно заявил он. — Я сам хочу участвовать в раскопках и получить толику славы от находки. Как археолог, вы должны меня понять.
— Понимаю. Но зачем тогда вы мне об этом рассказали?
— Дело в том, что для раскопок нужны деньги, — смущенно сообщил итальянец. — И мне не остается ничего другого как взять в дело партнера. И я выбрал вас! — обрадовал он меня. — Я навел о вас справки и выяснил, что вы богаты и, главное, увлекаетесь археологией.
— У меня для вас есть предложение получше! — пришла моя очередь радовать сеньора Морияди. — В этом отеле остановилась представительница семьи Аньелли, которая будучи из патрициев как раз ведет свой род от Энея. Уверен, она как никто загорится желанием найти останки своего легендарного предка. А вот, кстати, и она! — я словно фокусник взмахнул рукой в сторону входа в ресторан, где как раз показалась Вайлетт.
Она была в строгом брючном костюме, словно знала, что ей предстоят деловые переговоры.
Не обращая внимание на кислое выражение лица девушки, которое она состроила при виде меня, я представил ей сеньора Морияди, и убедившись, что контакт между ними наладился, то есть они оба приняли тот факт, что поговорить им друг с другом все же придется, удалился.
— Сеньорита Аньелли, карета подана, — я распахнул перед Вайлетт дверцу своего Альфа-Ромео.
Девушка была восхитительна: платье в пол, меха, драгоценности и затмевающее все вокруг сияние сапфировых глаз.
Увидев ее выходящую из отеля, я позабыл обо всем на свете, даже о том, что мне уже дважды за сегодняшний день было велено держаться от этой Богини как можно дальше, и поспешил навязаться в сопровождающие.
— На этом своем корыте горничных катай, — елейно процедила моя прелесть.
Тот шлепок по заднице, свидетельницей которого случайно стала Вайлетт, вот приспичило ей именно в тот момент проходить мимо моего номера и заглядывать в него, был всего лишь вариацией чаевых за приготовленный фрак. Но ей ведь не объяснишь.
— Если желаешь, могу отвезти тебя в Палаццо-Пьячентини на твоем зеленом недоразумении, — я любезно кивнул на ее припаркованный Фиат.
— Я уже наняла на этот вечер извозчика, — отшила меня моя стервочка.
К крыльцу подкатил черный Fiat 2800 и из него вышел разодетый в костюм и белоснежную сорочку водитель-негр с европейскими чертами лица. Он распахнул перед Вайлетт дверцу, и девушка изящно впорхнула в салон.
— Извозчик, значит, — давно меня так не макали. Я в прищур проводив отъезжающую машину, после чего запрыгнул в свою Джульетту и покатил следом.
Площадь De Nava, возле Палаццо-Пьячентини, в котором размещался национальный музей Великой Греции и был организован банкет, была заставлена автотранспортом гостей, но я смог, благо габариты малолитражки позволяли, протиснуться в небольшой просвет, тем самым опередив черный Фиат. Так что возле ступеней я оказался первым.
— Сеньорита Аньелли, позвольте вашу руку, — я взглядом тормознул водителя-негра и сам помог Вайлетт покинуть автомобиль.
Как я и рассчитывал, ей пришлось уступить, ведь на нас смотрели другие приглашенные. Так, продолжая всем улыбаться, мы и вошли внутрь здания.
— Сеньорита Аньелли! — радостно закричал импозантный мужчина с усами Хэндлбар с закручивающимися вверх кончиками и двинулся через зал к нам на встречу.
Как и в Нью-Йорке здесь мероприятие тоже решили провести среди экспонатов, но в этот раз центральное место занимали уже две выловленные мною в море бронзовые статуи воинов.
— Сеньор Марино, как я рада вас видеть, — Вайлетт облобызала мужика в обе щеки как старого знакомого.
— А вы Фрэнк Уилсон! — глядя на меня уверенно заявил мэр Реджо ди Калабрия. Кто это такой я понял, как только прозвучала его фамилия.
— Рад знакомству, сеньор Марино, — поручкался я с ним.
— Господа! — мэр развернулся вполоборота к остальной публике. — Позвольте представить вам тех, благодаря которым наш город получил сразу две исторические ценности! Это Фрэнк Брайан Уилсон третий, археолог-любитель из США и Виалетта Аньелли — советник министра культуры Италии!
Перевела мне все это Вайлетт, удивив меня неожиданной амнистией. Но когда дослушал последнее предложение понял, что она просто хвастается передо мной.
— Ты что советник? — с недоверием переспросил я. Не слишком ли она молода для такой неслабой должности? Или принадлежность к семье Аньелли сметает все препоны? Но в этот раз я свои мысли благополучно не озвучил и Вайлетт расщедрилась на дальнейший перевод.
А далее сеньор Марино минут пятнадцать вещал о нашем неоценимом вкладе в науку, о повышении статуса городского музея, о увеличении потока туристов благодаря новым экспонатам, повышении благосостояния горожан и закончил это все вручением мне, под шквал аплодисментов, вставленного в рамочку документа, согласно которому я отныне являюсь почетным гражданином Реджо ди Калабрия.
— Grazie! Я безмерно счастлив! — заверил я всех на итало-английском, после чего мне пришлось жать много рук и принимать поздравления.
Наконец, официальная часть закончилась и все распались на кучки, принялись болтать и накачиваться спиртными напитками, которые в бокалах разносили официанты.
— Позвольте вам представить местную знаменитость — Никодемо Спатари — известный художник, скульптор, архитектор и искусствовед! — мэр презентовал нам с Вайлетт молодого мужчину. Лет двадцати пяти, высокий, смуглый с пронзительными карими глазами и волнистой шевелюрой.
— Ни такой уж я и известный, — смущенно опровергла это заявление местная знаменитость.
— Скоро прославишься на всю Европу, — заверил всех сеньор Марино и отошел к другим гостям.
— Сеньор Спатари, вы правда и художник, и скульптор, и архитектор? — захлопала своими гигантскими ресницами
