— Осторожно на лестнице, там грязь стала скользкая, — предупредила ребёнка, возвращаясь к прерванному занятию, пробурчав, — надо и её отмыть, а то ноги переломаем.
— Хорошо, я по краю пройду, тому, что к стене ближе, — пообещала Алинка, выплеснув воду в окно, — тебе попить принести?
— Неси, — кивнула, отскрёбывая прилипшую намертво грязь от голубого цветочка на плитке, — надеюсь, после воды из-под крана живот болеть не будет.
— Вроде пока нет, — неопределённо пожала плечами дочь, подхватив пустые кружку и кастрюлю, рванула наверх.
Я же продолжила оттирать стены под потолком, с тихим стоном оглядев, казалось, такой бесконечный бардак. Плитка за плиткой, отчищала грязный налёт, точно не менее трёх сантиметров в толщину, въедливый и трудно стираемый. Тихонько бурча и ругаясь сама себе под нос на столь запущенный дом, испуганно дёрнулась от неожиданно яростного шипения играющего на грязном полу Багги. Тут же ощутив, как мой затылок обдало холодом, отчего зябкие мурашки с блаженной истомой поползли вдоль позвоночника, радуясь прохладе в этот душный жаркий день.
— Спасибо, — поблагодарила, беглым взглядом окинув кухню, естественно, никого не заметала, — сегодня так жарко, и твоя прохлада была очень кстати. А можно ещё в лицо дунуть?
Мне, конечно же, никто не ответил, но вот небольшую кучку мусора у дверного проёма сердито разметали по полу.
— Так, не буянь! Алинка около часа эту грязь сметала! — рыкнула, снова оглядев помещение, пристыдила, — ребёнок, между прочим, старался! Порядок в твоём доме наводит, а то развёл здесь срач, и вот она благодарность?
— Мам, ты чего? — в комнату прошла Алинка, быстро осмотрев помещение, уточнила, — Багги разыгрался?
— Да нет, невоспитанный тип заявился и вместо того, чтобы помочь, устраивает бардак, — нравоучительным тоном произнесла, кивнув на отсутствие кучки, добавила, — то, что ты собирала, опять разбросал.
— Может, это маленький ребёнок? И не понимает, что делает? — предположила дочь, поставив на пол кастрюлю с водой, — я сейчас воды ещё принесу, а после снова соберу мусор.
— Спасибо, Алин, — поблагодарила, укоризненно взглянув перед собой, устало вздохнув, вновь принялась драить стену, а услышав очередной шорох, не отвлекаясь от работы, проговорила, — не наигрался ещё?
И снова мне никто не ответил, обдав прохладной волной моё лицо, призрак или кто бы это ни был, исчез. Мысленно хмыкнув на обидчивого нечто, я с удовлетворением улыбнулась, оглядела чистенькую плиточку с нежным голубым цветочком.
— Мам… а он собрал мусор, — потрясённо пробормотала Алинка, прерывая моё любование сверкающей чистотой. С недоумением посмотрев на дочь, замершую на пороге кухни, на Багги, закатившего шарик от обёртки под стол, я наконец взглянула на небольшую кучку у стены, заметив отсутствие разбросанного мусора на полу, удивлённо пробормотала:
— Хм… спасибо.
Глава 15.
— Всё! Силы мои закончились, — устало проговорила, бросив изгвазданную тряпку в углу у входа, с удовлетворением оглядев чистые ступеньки, по которым можно теперь ходить, не опасаясь переломать себе ноги, прокричала, — Алин, ты как? Скоро закончишь?
— Домываю, — раздалось запыхавшееся сопение со второго этажа, и вскоре из-за стены появилась торчащая кверху попа, следом выползла дочь, собирая тряпкой остатки воды на полу, — всё!
— Ура! Дорожку от выхода на кухню и спальню проторили! — торжественно объявила, на трясущих ногах поднимаясь на второй этаж, чтобы умыться. Проходя мимо чумазой, краснощёкой дочери, пробормотала, — не поверишь, боюсь ноги распрямить, кажется, ещё чуть-чуть и колени выгнутся в обратную сторону, как у кузнечика.
— Выглядело бы это и забавно, и жутко одновременно, — хохотнул ребёнок, вновь склоняясь к нашей незаменимой помощнице-кастрюле, — вылью воду и вернусь, очень хочется забраться в ванну и отмокать в ней не менее часа, но больше всего хочется есть.
— Угу, сейчас руки помою и пойду готовить, — пробормотала, еле волоча ноги, медленно словно улитка поползла в комнату.
— Давай, яичницу пожарим? — предложила заботливая дочурка, прокричав уже из холла.
— Кура испортится, надо её запечь, но, думаю, лучше сварить и не маяться в поисках, на чём это сделать.
— Ну да, кастрюли у нас есть, — откликнулась дочь, я же, отворив дверь, не задерживаясь и секунды в комнате, прошлёпала в ванную. Там долго плескала прохладной водой в лицо, после, взглянув на себя в зеркало, отметила тёмные круги под глазами, всклокоченные волосы, красные нездоровым румянцем щеки, постановила, — мда… красота — страшная сила.
— Для костра нужны дрова? — прервала самолюбование Алинка, вбежав в ванную комнату.
— Угу, а ещё колышки и проволока, чтобы подвесить кастрюлю, к сожалению, то что мы здесь обнаружили на котелок не похоже.
— Жаль, что печь на кухне не работает, можно было не заморачиваться.
— И отремонтировать никого не позовёшь, придётся новую покупать и устанавливать самим… господи, это просто кошмар какой-то, — простонала, уступая Алинке место у раковины, — я пошла на улицу, как умоешься, приходи. Слушай, а ты не видела Багги? Что-то он мне давно не попадался.
— В кресле дрыхнет. Как налопался, так и спит.
— Счастливый, — завистливо посмотрела на развалившегося кверху пузиком котёнка, с сожалением взглянула на мягкую, просторную кровать, отправилась готовить ужин.
Сидеть у костра, наблюдать, как жадный огонь пожирает сухие ветки, вдыхать запах ароматного куриного бульона, слушать треск сучьев, пение птиц и стрекот цикад — что может быть чудесней. Но для этого сначала необходимо подготовить место для костра, собрать хворост, смастерить удобное и устойчивое сооружение, куда можно без опасения опрокидывания установить кастрюлю с будущим ужином. С пятого раза при помощи всем известной матери запалить костёр. И да, тогда, пожалуйста, наслаждайся умиротворяющими звуками, хотя нет, надо ещё соорудить место, где можно присесть… вот теперь наслаждайся.
— Немного осталось, ещё десять минут и буду вытаскивать, — сообщила голодному ребёнку, — сейчас ещё зелени добавлю.
— Может, я тогда начну читать дневник?
— Вслух? — спросила, лукаво улыбнувшись дочери, зная её нелюбовь к чтению вслух.
— Придётся, — тяжело вздохнула Алинка, раскрывая старую, потрёпанную книгу в твёрдом переплёте, через секунду сердито заворчала, — почерк ужасный, предупреждаю, иногда буду читать по слогам.
— Читай как получится, — отмахнулась, нарезая огурцы и помидоры на маленькие кусочки, в который раз мысленно порадовалась, что нож, пару вилок, ложки и кружки, прихватила с собой, полагая, что возможно нам это пригодится в дороге. Как оказалось, пригодилось и даже очень.
— Так… в тысяча пятьсот девятом году, — начала Алина, чуть помедлив, продолжила, — мам, не пойму, что за закорючка, но похоже на девятый месяц.
— Не читай даты, мы не знаем, какой год сейчас, так что нам пока это ни к чему.
— Хорошо… вот, в этом году исчез старый мистер Коуэл, который и построил поместье вокруг холма.
— Угу, холм видели, — пробормотала, достав куриное крыло из кастрюльки, в которой мы не меньше получаса кипятили воду, чтобы изгнать всю возможную заразу, прежде чем варить в ней куру. Проверила его на готовность, с сожалением вернула его назад в бурлящий бульон.
— Он был, со слов некоего Эрландо, этот старик Коуэл, — уточнила дочь, — богатым, надменным, вредным затворником. И, кажется, сумасшедшим, болтал о потоках, о силе и о месте пересечения линий. Дважды, пока жил старик, из поместья выходили мужчины в старинных одеждах, задавали вопросы, возвращались и больше не появлялись в городе. Мама, наверное, такие как мы? Интересно, почему тогда больше не появлялись?
— Не знаю, подозрительно это, хотя, если убивал, то зачем тогда вообще выпускал? — задумчиво протянула, нетерпеливо вытащив ещё одну запчасть от куры, потыкала в ножку вилкой, убедилась, что мясо готово, объявила, — ужин подан, садитесь есть.
