Разделил собравшиеся войска на два отряда. Один, во главе с Дружиной отправил в Кострому, затем их путь лежал в Галич. С другим пошел к Ярославлю. Город еще не оправился после разорения. Стены зияли проломами, внутри, на пепелищах, яркими пятнами выделялись свежие стены немногочисленных изб. Князя и власти вообще, у ярославцев пока не было, так что мои притязания приняли без возражений. Оставил им своего наместника с небольшим отрядом, и отправился к Ростову.
Первые переговоры с дядьями завершились, предсказуемо, ничем. И ладно. Расположились у города, разбили лагерь. Сторожили внимательно, но беглецов в первую ночь не было. Видимо осажденные надеялись отсидеться за мощными укреплениями. К утру мои люди, приставленные к камнеметам и пушкам, оборудовали позиции, собрали свои машины и приготовились открыть огонь. Не выспавшиеся и злые, они готовы были поджечь Ростов одним взглядом. Я кивнул, разрешая начинать. Думал, что не опытные мужики будут долго пристреливаться и мазать, но не тут-то было. Попали с первого выстрела. Перезаряжались скоро, многочасовые ежедневные тренировки сказывались. Второй залп выбил в городне бревно, из образовавшейся щели посыпалась земля и булыжники.
Не успели перезарядится в следующий раз, как на стенах замахали тряпками, призывая к переговорам. Быстро они созрели, что-то.
— К вам у меня претензий нет. — Обратился я к горожанам, игнорируя князей. — Признаете мою власть, принимаете наместника, выплачиваете положенные налоги и живите, как жили.
— А мы? — Хором спросили братья.
— А с вами все интереснее. Или сдаетесь на полную мою волю, без всяких условий, или героически погибаете в бою. В первом случае у вас есть небольшой шанс остаться в живых.
— Что будет с нашими боярами и дружиной?
— Обычным дружинникам выделю поместья в разных концах княжества, будут служить мне. Бояр повешу.
— Может бояр отправишь к брату Ярославу?
— Можно и так.
Братья пошептались и заявили:
— Мы сдаемся. На полную твою волю.
Через час князья вывели за город свою дружину и освободили от клятв и обязательств перед ними. Тут же их взяли в оборот люди Федора, выясняя, кому можно доверять, а кого послать лесом.
На следующий день, разобрав и погрузив в ладьи осадные орудия, выдвинулись обратно к Ярославлю. Там меня поджидал гонец от Дружины, который уже ушел из-под Костромы к Галичу. С вестником прибыли молодые костромские князья со двумя стариками-боярами. Остальные, как и старшие князья с дружиной, лежали на берегах реки Сить. Куда, кстати, мы и направились. Прибыв на место последнего боя Юрия Всеволодовича и его войска, обнаружили несколько холмиков братских могил и множество костей, растащенных и обгрызенных лесными хищниками. Простояли там три дня. Сначала собрали и захоронили останки всех погибших, затем отец Аристарх отслужил молебен за их души. Напоследок, срубили часовню. Ярославскому наместнику было велено на ее месте построить каменную церковь, как только появится возможность.
От скорбного берега отплыли в Углич. Я заметил, что мы повторяем путь монголов. Сожженный город выглядел даже хуже Ярославля и принял мою волю без возражений. К костромичам добавилось еще два малолетки. Создать из них корпус янычар, что ли?
За Угличем последовали Тверь, Дмитров, Переяславль-Залесский и Юрьев-Польский. К моменту возвращения во Владимир за мной по пятам следовал целый выводок молодых князей и княжон, с несколькими бывшими боярами, слугами, мамками и подружками. Я уделял своим родичам много внимания, рассказывая при любом случае о своих целях, перспективах Руси и персонально каждого из присутствовавших. Мелких больше, чем потерянные владения, интересовали мои сражения и победы. Дети еще, что с них взять. Пока поживут у меня, на воспитании, потом пристрою, смотря по способностям. Во Владимире уже поджидал Дружина Кнутович. А также рязанские послы.
Первого отправил в Москву, с тем же заданием, вторых заверил, что планов на Рязанские земли не имею, хочу жить в мире и согласии. Пока. Этого, правда, не сказал. Захватить Рязанское княжество я и сейчас мог без особого труда. Но оно лежало рядом со Степью, и Батый получил бы известия о моем чудесном «воскрешении» немедленно. Перекрыть всю границу мои люди были не в силах. Так что подожду, пока он не увязнет на западе.
Зимой, по замерзшим рекам отправлю два отряда в Белоозеро и Великий Устюг, завершая таким образом собирание земель под одной рукой. Совершу то, что московские князья моего мира сумеют сделать только спустя два века.
Закончив поход, приступил к формированию новых поместий. Приходилось учитывать опустошение земель, но и так цифры получались гигантские. Если бы у меня, в запасе, было хотя бы 10 лет, то тогда я смог бы вывести в поле 20 000 только латной кавалерии. С пехотой и союзниками все войско могло достигнуть численности 35 тысяч. Фантастическое количество! Пока превзойти его могли только монголы. Но по качеству бойцов и они не дотягивали. Пусть дисциплина в их войске была на уровне, но мотивация, вооружение и выучка моих людей не оставляла противнику шансов на победу. К сожалению, у меня не было 10 лет. Как и нужного количества помещиков. Придется работать с тем, что есть.
Глава 5. Восстановление
Урожай собрали небывалый. Новгородцы ходили вокруг меня кругами и умильно заглядывали в глаза. Но я оставался непреклонен. Мало того, что предстояло подкармливать всю Владимирскую землю, так и беженцы продолжали прибывать, надеясь на чудо и сострадание. В роли чуда пришлось выступать мне. Небывалое нашествие, разорение и подкрадывающийся голод, сделали то, на что в моем будущем потребовались десятилетия, а то и целый век, картофель стал популярен.
Сейчас основным материалом, который я тащил из своего мира было железо. Всем требовались топоры, ножи, косы, наральники, подковы и гвозди. Многие из тех, кто добывал болотную руду, готовил уголь и ковал нужный продукт, погибли. Привозимые новгородцами товары резко возросли в цене, и моим новым подданным стало не по карману закупить даже минимум необходимого, многие бежали в том, в чем оказались на момент нападения. Я вызвал к себе Иоанна Аргосца и нескольких ковалей, во главе с самым первым, обучавшемся у артельного кузнеца зодчих. За прошедшие годы он заматерел, оброс хозяйством, связями и стал непререкаемым авторитетом в среде своих коллег. Не по мастерству, само собой, а по богатству и возможностям.
— Садитесь, — махнул на лавки у стены. — Скажите-ка мне, люди добрые, сколько сейчас кузнецов в окрестностях Белой горы?
— Три в слободе, — ответил тут же Алексей, тот самый, первый мой кузнец. — Я, Горбатый Иван и Кирилл из Дебрей. Суббота, на погосте Новый Листвен. Еще один, недавно, прибежал из Чернигова и трое из Владимира. Белослав, Иван Толстый, Петр с Нерли и Любим. Но у тех нет ни кузни, ни людей.
— А сколько добытчиков руды и углежогов?
— Артель Андрея Рыжего из 25 человек копает и сушит руду. Углежоги из Дебрей готовят уголь. Есть еще несколько небольших артелей, но у них выход небольшой.
— И как, хватает железа и угля?
— С железом не очень, — сокрушился кузнец. — Из той руды, что артель Андрея приносит, получаются одни слезы. Да и металл плох. Покупаем у новгородцев, немецкое и шведское. Это хорошее, но дорого. Лучше всего то, что ты выделяешь, князь. Однако мало его и пускаем только на топоры, пилы и другой инструмент. А с углем все хорошо, дело не хитрое, можно и увеличить добычу.
— Кто у нас по оружию работает?
— Раньше я, — признался Алексей. — Но как Белослав появился, то все заказы ему передал. Он оружейник от Бога, мне такого мастерства не постичь. Пока в моей кузне работает, но скоро свою поставит.
Ишь, какой сознательный! За такое стоит наградить.
— Значит так, кузнецы. Железа нам нужно много и хорошего. Слышали о цехах у франков?
Мастера одновременно кивнули.
— Решил я создать и у нас подобное. Не совсем, как у них, но похоже. Вот, читайте, — протянул им стопку листов. — Это свод правил и привилегий для кузнечного братства. А так же требования по качеству выпускаемого товара.
