Глава 7
— Проходим! Проходим! Не задерживаемся!
Сашка уже устал распихивать девчонок по каютам. Те никак не хотели с ним расставаться. То ли древний синдром влюбленности в героя-освободителя, то ли инстинктивное желание держаться поближе к альфа-самцу. Словом, Александру строили глазки, чмокали благодарственно в щечку, принимали соблазнительные позы, открыто спрашивали, где его каюта и когда можно навестить своего благодетеля. Надо сказать, это утомляло. Морально. Но… Скоро эйфория сойдет, девушки успокоятся, придут в себя и станут вести себя по-прежнему. Наконец, кое-как, народ угомонился, и человек облегченно смахнул выступивший на лбу пот. Самым сложным было отвертеться от Арны и обеих старост, которые стремительно устремились к его командирской каюте и уже начали было вышибать двери, поскольку искин получил твердые указания никого не пускать без ведома самого Кузнецова. Кое-как отговорив саури от глупостей и проследив, чтобы троица действительно разместилась в одной из свободных кают, он объявил по громкой связи сутки на обустройство, а сам, наконец, смог снять с себя доспехи и улечься спать. Откровенно говоря, Сашка последние часы держался лишь на остатках адреналина. Прошедшее время вымотало его морально и физически. Приняв ванну, которой были оборудованы командирские апартаменты, он с блаженным вздохом завалился в роскошную многоместную кровать и погрузился в сон. Теперь, когда груз ответственности за саури стал куда меньше, спалось на удивление приятно, но… Посреди ночи его разбудил тревожной сиреной всполошенный искин. Кое-как продрав глаза, поскольку тело действовало на рефлексах и человек уже почти окончил одевать свои боевые доспехи, стоявшие в углу спальни, он лишь тогда задал вопрос насчет того, что произошло. Ответ его, честно, говоря, шокировал — искусственный интеллект зафиксировал скопление саури на гауптвахте. Те непрерывно подтягивались к одной точке. Сашка похолодел — это была камера дарксанки… В один миг все остатки сна исчезли, словно их и не было. Вылетев из своей каюты, он на всей возможной скорости устремился вниз, прыжками преодолевая лестницы и едва успевая вписываться в резкие повороты коридоров. Дожидаться лифта времени не было. И, хвала Богам, успел, пока не произошло непоправимое. Даже возблагодарил свою паранойю — озлобленные девушки не смогли взломать замки камеры, но уже на полном серьезе собирались сделать это при помощи дарксанского ремдроида, который одна из них, с факультета кибернетики, уже заканчивала перепрограммировать. Отшвырнув хаккершу, Кузнецов мгновенно заблокировал робота, затем включив на полную мощность внешние динамики бронекостюма, рявкнул во все глотку:
— Разойтись!
Для пущей убедительности добавив немного инфразвука в голос специальным устройством, входящим в оснащение индивидуальной брони. Рева разъяренного парня в мрачного цвета черной броне, потрясающего бластером, плюс невыносимой громкости звука хватило, чтобы девушки подались назад от камеры. Те, собственно говоря, представляли собой кубическое помещение два на два метра, где стоял металлический топчан, наглухо прикрепленный к полу, вакуумный унитаз, раковина с единственным краном, и все. Одна из стен, выходящая в коридор, была решетчатой, и могла уходить в стену. Внизу решетки оставалась щель в десять сантиметров высотой, чтобы можно было пропихнуть еду. И все. Освещение имелось лишь в коридоре для охраны или конвоя. Сейчас же в камере, где содержалась дарксанка, творилось нечто невообразимое: куски пластика, обувь, посуда, словом, все, что попало под руку разъяренным саури. Сама пленница скорчилась в углу, за топчаном, прикрывая голову руками. Девушка была покрыта помоями, всяким дерьмом, даже машинным маслом и остатками недоеденных за ужином продуктов. Но больше всего Сашку взбесило то, что по щеке дарксанки стекала кровь. Причина этому выяснилась сразу, как только он увидел в руках одной из саури рукоятку от какого-то приспособления. Та, поняв, что руками до дарки не дотянутся, орудовала своей палкой прямо через решетку.
Здесь уже человек не сдержался — одним рывком он оторвал саури от земли и со всей силы псевдомышц бронекостюма отшвырнул прочь. Та с криком врезалась в плотную толпу остальных, которые зло загудели. Александр чуть пригнулся, беря свое оружие наизготовку:
— Как вы только могли?! Как?! Она же будущая мать! Темная ли, серая, как вы, светлая, как аури, но она мать!
Выпрямился, свободной рукой отпер клетку, входя в нее. Воцарилась гробовая тишина, в которой было слышно только горькое поскуливание темнокожей девушки. Обратился к той на языке дарков:
— Вставай и иди за мной, если не хочешь умереть.
Та медленно выбралась из своего угла, дрожа, словно в лихорадке, так же медленно приблизилась к человеку. Саури буквально пожирали обоих горящими ненавистью взглядами. Александр с горечью произнес:
— Чем вы лучше ее? Я не знаю…
Прижал к себе дарку, ощущая ее дрожь, затем, развернувшись и прикрывая ту своей спиной, двинулся ко второму выходу. Саури молчали, но ощущал их злобу. Вот и все? Вся дружба между расами кончилась? Если так, то… В противоположном углу коридора был лифт. Он успел дойти до дверей кабины, как они распахнулись, и наружу буквально вывалился полуодетый Аррах, на ходу закрывая застежки своего кафтана. Александр молча втолкнул дарку в кабину. Ни слова ни говоря, ввалился следом, ткнул пальцем перчатки кнопку подъема, и лишь когда кабина, закрывшись, начала подниматься, перевел дух. Откровенно говоря, ничего подобного Кузнецов даже представить не мог… Хвала Богам, подход к его апартаментам был чист — саури застряли внизу, поэтому к себе попал без приключений. Задраив за собой двери, наконец убрал свою руку с плеча темнокожей, чуть подтолкнул ее к санузлу:
— Умойся.
Та, всхлипывая, послушно двинулась к ванне, а он с шумом выдохнул воздух, сбрасывая напряжение, охватившее его. Отшвырнул бластер, стянул с головы шлем, затем обратился к искину:
— Абордажный наряд к моей каюте. Перекрыть коридоры ко мне, в двигательный отсек, арсенал и ходовую рубку. Всем, кроме меня, вход в указанные помещения воспрещен. Ко мне никого из саури не пускать.
— Принято.
Послушно откликнулся искин корабля. Александр прислушался — из коридора уже доносился слабый шум шагоходов дроидов. Начал сбрасывать с себя элементы бронекостюма, аккуратно укладывая его в кофр. Прислушался — с тонкой дверкой санузла зашумела вода. Закончив с доспехами, двинулся к шкафу. Пошарил среди прихваченных с вражеской базы своих вещей. Нашел чистую рубашку. Подойдет. Потом поищет другое вещи. Подошел к двери ванны, прислушался, затем рванул дверцу — шума бьющей по телу воды он не услышал. Та просто лилась. И — вовремя. Темнокожая уже приладила петлю, изготовленную из своей одежды к потолочному светильнику и, просунув в нее голову, стояла на краю возвышающейся ванны.
— Ну ты и!..
Мгновенно подхватил ее под колени, одним движением вскочил, не ощущая веса девчонки на край ванны, та была достаточно широка, рывком оборвал тряпичную веревку. Только тогда отпустил дарку, и ушастая плюхнулась в уже полную емкость. Горячая вода заставила ту завизжать, но крик тут же оборвался. Девчонка словно очнулась от гипноза. Медленно подняла одну руку, взглянула на ладонь. Потом повторила то же самое со второй рукой. Приподняла голову, глядя на Сашку, затем начала вставать.
— Ты…
— Я должна снять одежду, чтобы помыться.
Ровным голосом произнесла та, прервав его. Отщелкнула магнитные застежки. Одну. Вторую. Третью… Потянула длинное платье, превратившееся в лохмотья, через голову, затем, видно нервы уже не выдержали, зло рванула. Все равно одежду уже не привести в порядок. Сашка сообразил, отвернулся. С сочным шлепком мокрая ткань упала ему под ноги.
— Выбрось.
— Хорошо.
Он нагнулся, а когда выпрямился, дарка зло зашипела — в большое зеркало он заметил, что та очень осторожно смывает кровь с виска и щеки. Отошел чуть в сторону — там были вешалки. Подобрал с пола и повесил принесенную с собой рубашку, которую выронил, когда вынимал дарку из петли. Сглотнул:
— Тебе… помочь, Ана?
Та помолчала немного, потом глухо бросила:
— Имеешь право.
— Нет, если ты смущаешься…
— Перестань.
Неожиданно устало произнесла та в ответ. Даже странно было слышать подобную интонацию.
— Мы же оба прекрасно знаем, что я в твоей полной власти. И захоти ты — все будет по твоему.
— Перестань нести глупости. Вот рубашка. Оденешь, когда помоешься. Где все необходимое для мытья, думаю, знаешь. Закончишь — обработаем твою рану. Все. Я тебя жду в комнате.
Дарка отвернулась к стенке.
— Как прикажешь.
Александр вышел. Мокрое платье девчонки валялось на полу. Нагнулся, поднимая, затем швырнул в утилизатор. Как-то глупо все получилось…
