Ближайшая к ней дама в дорогом бархатном наряде и с великолепным бриллиантовым комплектом выразительно закатила глаза и мотнула головой, всем видом показывая свое отношение к моей просьбе.
– Пожалуйста, – выдохнула я, уже готовая к тому, что мне откажут.
Эх, сейчас я даже жалела, что этого не произошло. По крайней мере, у меня бы в таком случае осталась хоть тень надежды.
– Хорошо, Кристабелла Петерсон, – после короткой заминки сказала Рия. – В любом случае это не займет много времени. Прошу.
И взмахом руки указала на хрустальный шар.
Я одним гигантским прыжком преодолела разделяющее нас расстояние, забыв поблагодарить директрису за ее решение. Положила обе руки на сферу и замерла, крепко зажмурившись.
На этом моменте воспоминаний слезы сильнее хлынули из моих глаз. В ушах вновь раздался дружный смех, который послышался в зале после секундной паузы.
Сердце замерло, пропустив удар. Затем забилось вдвое чаще. Щеки запылали от стыда и унижения, будто я вновь стояла перед приемной комиссией.
В эту секунду директриса негромко, но внушительно откашлялась. В зале мгновенно воцарилась тишина.
– Прости, Кристабелла, но, увы, на сей раз у тебя опять ничего не получилось, – без малейшего намека на насмешку произнесла госпожа Рия.
Я открыла глаза. С отчаянием уставилась на темный шар, стараясь разглядеть в его хрустальной глубине хотя бы искорку огня.
Пустое! В нем даже не отражались блики от плавающих под потолком аудитории магических шаров.
– Знаешь, Кристабелла, – продолжила директриса, – я очень ценю твою настойчивость и целеустремленность. Но, думаю, сегодня мы встретились в последний раз. Не стоит пытаться расшибить лбом каменную стену. Она все равно тверже. Лучше найди себе другое занятие. И не расстраивайся. Магическим даром обладают единицы.
Я ничего не ответила ей. Повернулась и на негнущихся ногах вышла прочь из зала. А потом рванула домой, не желая, чтобы кто-нибудь видел мои слезы.
Еще раз всхлипнув, я зло утерла кулаком распухший нос и встала с пола. Отошла к зеркалу и угрюмо уставилась на свое отражение.
И что мне теперь делать? Госпожа Рия Леммор права. Нет никакого смысла ждать следующего года и вновь пытаться поступить в школу. Как ни прискорбно осознавать, смысла не было и в этой попытке. Если силы нет – то ее нет. Про зельеварение тоже лучше забыть. Хватит веселить соседей. Ну, пожалуй, только средство от тараканов у меня неплохо получается.
Горько вздохнув, я отправилась в ванную. Долго плескала ледяной водой в лицо, пытаясь убрать красноту и припухлость век. Затем скинула с себя нарядное платье, которое специально надела на экзамен. Достала свое любимое домашнее.
Самое подходящее для того занятия, которое мне предстоит.
И тихо вышла в коридор.
– Криста!
Отец перехватил меня в прихожей, когда я пыталась незаметно выскользнуть из дома. Опять выскочил из гостиной, стоило мне только спуститься с лестницы.
– Криста, я понимаю, что ты сейчас очень расстроена, – нервно и быстро затараторил он. – Но пойми, жизнь на этом не заканчивается. Когда закрывается одна дверь – обязательно открываются две новые…
– Папа, хватит!
Я резко оборвала его, почувствовав, как слезы вновь подступили к глазам.
Нет, я сейчас точно не смогу спокойно выслушивать все эти банальные мудрости. Понимаю, что отец пытается подбодрить меня, но делает лишь хуже.
– Все хорошо, папа, – сбивчиво пробормотала я. – Правда, все хорошо, не переживай. В конце концов, этого стоило ожидать.
– Ох, Криста, девочка моя! – Отец, жалобно шмыгнув носом, шагнул ко мне и распахнул объятия, явно желая заключить меня в них.
Однако я ловко увернулась и прошмыгнула к двери.
– Я буду в лавке, – бросила напоследок. – Прости, мне надо побыть одной.
Хвала небесам, отец больше не делал попыток остановить меня. Я беспрепятственно обогнула его, выскочила на крыльцо и сбежала по ступеням, от спешки едва не сломав каблуки. После чего стремительно пересекла заросший сорной травой двор и скрылась в лавке.
В носу защекотало от запаха сушеного разнотравья. Стоя на пороге, я печальным взглядом обвела крохотную комнатушку, в которой провела столько дней, пытаясь создать хотя бы одно стоящее зелье.
– Да к демонам все! – выдохнула я зло.
Потом достала из ближайшего шкафа огромный мешок и принялась сгребать в него все содержимое многочисленных полок.
– Ого, какая экспрессия! – вдруг послышался знакомый насмешливый голос.
Я замерла, не веря ушам. Очень медленно обернулась и с превеликим удивлением увидела Шейна.
И как я его сразу не заметила?
А впрочем, ничего удивительного. Блондин, как и в наши первые встречи, был одет в темное. Черная шелковая рубашка и штаны из плотной ткани словно сливались с закопченной после моих многочисленных неудачных опытов стеной.
Я повела плечами, не совсем удовлетворенная этим элементарным объяснением. Если честно, мне вообще показалось, что Шейн просто соткался из теней, – так внезапно он выступил на свет тусклого магического шара, плавающего под потолком.
– Ну здравствуй, Кристабелла Петерсон, – первым поздоровался Шейн, когда пауза слишком затянулась. Кивком указал на мешок, в который я безжалостно скидывала запыленные склянки, и весело полюбопытствовал: – Как понимаю, очередная твоя попытка поступить в Грегскую ведьминскую школу завершилась полным провалом?
– Ничего забавного тут не вижу, – огрызнулась я. – Это была моя мечта, понимаешь? Самая сокровенная! А я, я…
Фыркнув, я поспешно отвернулась, почувствовав, как защипало глаза.
Все, хватит рыдать!
– И вообще, это ты виноват, – пробурчала я, встряхнув мешок и вновь принявшись утрамбовывать в него склянки.
– Я? – искренне изумился Шейн. – Очень интересно, в чем же именно? Нет, не спорю, что я виноват во многом и перед многими. Но, по-моему, вот как раз тебе жаловаться на меня глупо.
– А как насчет твоих намеков на то, что я обладаю неким загадочным магическим потенциалом? – Я искоса глянула на блондина. – Если бы не твои слова, то, возможно, я бы вообще не сунулась на этот экзамен!
– Вообще-то, еще как сунулась бы, – возразил Шейн. – Мне-то не лги.
Я зло засопела, вспомнив, что этот нехороший тип, по всей видимости, умеет читать мысли.
Ну да. Скорее всего, сунулась бы. Даже нет – точно бы сунулась. Но в этом случае очередной провал не стал бы для меня таким потрясением.
– Но я рад, что твоя обида помогла тебе избавиться от излишней вежливости по отношению ко мне, – продолжил Шейн. – Обошлись и без бокала на брудершафт.
О чем это он?
Я нахмурилась, пытаясь понять его мысль. Однако тут же расслабилась.
Ах да, сама не заметила, как перешла с ним на «ты». В принципе, ничего страшного. На вид этому блондину лет тридцать, не такая уж большая разница в возрасте между нами.
Шейн вдруг сдавленно хихикнул, как будто его что-то развеселило. Я удивленно посмотрела на него, но блондин сразу же придал лицу максимально серьезное выражение, хотя уголки рта так и подрагивали в попытках скрыть неуместную улыбку.
– Как бы то ни было, я поздравляю тебя с очередным провалом, – сказал он.
– Спасибо, – ядовито отозвалась я. – Безмерно благодарна!
И с грохотом бросила в мешок очередную банку.
– Ты права, лавку действительно надо очистить от всего этого старья, – продолжил Шейн, с нескрываемой иронией наблюдая за моими действиями. – Зельевара из тебя точно не получится. Способности не те.
Я промолчала, хотя так и тянуло запустить в противного блондина чем-то тяжелым.
Да что он ко мне привязался-то? Вообще-то, это некрасиво – злорадствовать над чужим горем.
– Как поживает Эмилия? – спросила я, пытаясь хоть как-то замять слишком болезненную для меня тему.
– Понятия не имею. – Шейн пожал плечами. – Мы с ней не общались с того самого момента, как она не по своей воле покинула твой дом. Как-то времени у меня не было на это. Но судя по тому, что тебя еще не вызвали на допрос, – Эмилией пока никто всерьез не занимался. – Подумал немного и добавил с мягкой иронией: – Впрочем, оно и понятно. У Ингмара Вейна сейчас полно других хлопот. Так сказать, по семейным обстоятельствам он немного отвлекся от выполнения служебных обязанностей.
