Домой…
Тоска по утраченному миру, по любимому человеку грызла меня изо дня в день. Просто я старалась делать вид, что на самом деле не так больно. Дошло даже до галлюцинаций: временами мне начинал слышаться голос мужа. Иной раз я просыпалась от явственного прикосновения его рук. И потом лежала, уставившись в низкий потолок и до хруста стискивая зубы, чтобы не заплакать.
С их колокольни сломанные судьбы нескольких сотен человек – ничто. Но меня моя судьбинушка все еще волнует. С чего бы это, а?
Зато я теперь точно знала, зачем миру магии понадобились потенциальные колдуны с другой Земли. Ульса, угостившись от щедрот родительского собрания – кстати, дружно и, пожалуй, справедливо заклеймившего меня «приблудой», – разоткровенничался по пьяни. Не знаю, помнит ли он хоть что-нибудь из того, что нес? Мне пришлось вызывать слуг, чтобы отвели почтенного учителя в его апартаменты, но несколько брошенных им фразочек по поводу попаданцев…
Мы – инъекция. Попытка внести «свежую кровь». И еще кое-что, совсем неприятное. Берущее начало в истории этого мира.
Помните ту историю с появлением магии? Мне и раньше она казалась какой-то мутной. Раскрылся портал, пришли князь и княгиня с дружиной, принесли артефакт… Пока ничего странного не замечаете? При них, князе с княгиней, был мощный артефакт и воины, но совершенно отсутствовала свита из магов. Здесь уже отобрали себе помощников, из местных. Тогда, если верить летописям, маги были куда круче нынешних, а слабые ведьмаки вроде меня сапоги им чистили, не помышляя о землевладении. Но артефакт требовал жертв… Это в летописях так написано, но любому мало-мальски знакомому с компьютером человеку понятно: если на мониторе светятся огненные словеса: «Хочу кровищи!» – то это не родилось в недрах процессора само по себе, а какому-то шутничку пора шею намылить. Проблема в том, что аборигены понятия не имеют о принципах работы компьютера. Артефакт потребовал жертв – и люди начали приносить ему жертвы. Вернее, так: совершали жертвоприношения маги. И, кстати, наилучшей жертвой считался именно колдун. Но вполне сгодится и просто одаренный каким-нибудь талантом человек. Скажем, певец, художник, рассказчик, резчик по дереву или кузнец. Потому здесь боятся украшать свои дома, петь, танцевать… Здесь вообще всего боятся.
Кстати, видела я портреты работы местных лицензированных художников. Миниатюры из книг времен Крестовых походов – шедевры по сравнению с ними. Что вы хотели? Нормальный результат тысяч лет искусственного отрицательного отбора.
О самом ритуале, кстати – ни словечка. Но если человек входит в храм и исчезает, вывод может быть только один. Нет, может, я ошибаюсь, и этих людей в подвале прячут, но назад они не возвращаются.
Среди пьяной похвальбы Ульсы была весьма занятная тирада: «Вот ты злобишься на Второго ученика… хе-хе… Да, он скотина и сын скотины, он позорит наше сословие, но даже этот ублюдок может быть полезен… Поняла, Первая? Когда-нибудь ты – хе-хе – будешь благодарить судьбу за то, что Второй оказался рядом… Поняла, дурочка?.. Вижу, не поняла. И не надо. Когда будет надо – тогда и поймешь…»
Ошибаетесь, учитель. Я вас прекрасно поняла.
Ключ к пониманию дал все тот же Ульса. Его невнятное бормотание насчет «Не хватало еще нам передраться из-за… и вообще… если это способно помочь…» натолкнуло на одну мысль. Может, и неверную, но логичную. Мы, иномиряне, – попытка нынешних магов откупиться от «бога», который «жаждет». А заодно – уберечь свое сословие от неизбежной паучьей грызни. Война всех против всех – самое то, чтобы окончательно угробить этот мир. Маги пытаются отсрочить это любыми способами. Князь разделяет их опасения и время от времени обращается к артефакту, чтобы создать порталы в соседние миры. Иномирян тщательно сортируют при обнаружении. Неодаренных сразу в ошейники и на тяжелые работы, одаренных обучают… «Мало среди вас хороших ведьмаков, – пьяно сокрушался Ульса. – Магов так вообще, считай, нет. Один… или двое… Неважно. Но вы – хе-хе – интересные!» Да. Интересные. Можем, например, рассказать о своих мирах. А правящая чета уже станет решать, какой из этих миров лучше подходит для будущего бегства.
История повторится. Но местные маги сделали выводы и не желают быть скормленными артефакту за-ради пробивания портала для князя с княгиней и их гвардии. «Глупцы… – бормотал Ульса, когда его тащили под белы ручки двое сильных слуг. – Все они – дурачье… Как бы ни пыжились, все равно… А, что там! Пейте вино! Пейте и веселитесь, недолго уже…» Да, учитель. Вы не ослеплены стремлением выжить во что бы то ни стало. В отличие от большинства ваших коллег вы понимаете, что ни одному магу не пережить тот «апокалиптец», который приближается с неумолимостью тропического урагана. Я уже молчу о ведьмаках, мы пойдем в расход первыми. Но вы, понимая близость и неизбежность конца, продолжаете жить как ни в чем не бывало: наставлять учеников, колдовать над снадобьями травника, собирать подати и так далее. Не всякому мерзавцу такое по плечу.
Протрезвев, почтенный маг немедленно спровадил папаш с мамашами из города и продолжил читать курс прикладной магии. Дальше по программе был раздел, посвященный защитным заклинаниям. Все верно, если учесть характер среднестатистического ведьмака. Мы дней десять изучали и практиковали заклинание щита – довольно сложная штука, надо сказать. Чтобы прикрыться от летящего предмета, как правило, острого или тяжелого, нужно было успеть либо выпалить длинную абракадабру и не ошибиться, либо заранее активировать «упакованное» в амулете заклинание. Желательно, в золотом или серебряном. Что ж, золото у меня есть. Обручальное кольцо. Мой муж, наверное, был бы рад узнать, что оно теперь способно защитить меня от какой-нибудь неприятной неожиданности. Ирочкино серебряное колечко я, конечно же, сразу обработала, теперь сможет смелее выходить во двор. Днем мы делились на две команды, одна швыряет камни, другая ставит щиты. Ульса не ставил отметки, попросту фиксировал количество точных попаданий. Ученик, отхвативший больше всего синяков и ссадин, получал почетное прозвище «сегодняшнего дурня» и был обязан до вечера безропотно сносить издевки остальных. Мне тоже после урока приходилось бегать к травнику за настойкой, сводящей синяки, но «дурой дня», слава богу, пока быть не довелось. В издевательствах участия не принимала: противно это. Но вчерашний «дурень», как правило, на следующий день был зол и отменно старателен. А какую изобретательность проявлял, когда шпынял нового «дурака»! Такая вот педагогика, мать-перемать…
Ирочка радовала, на глазах превращаясь из инфантильного недоросля в нормальную девушку. Увы, с техникой она как не дружила, так и до сих пор не дружит; при любом сбое своего телефона, превращенного в читалку, с горестным воплем бросается ко мне: «Стана, чего это он? Я же ничего такого не сделала!» Но в том, что касается житейской мудрости, она уже давно обогнала своих сверстников. Что из нашего мира, что местных. По поводу ее ручных таракашек… Первым сдох самый слабенький – Понтяра. Она и раньше не особенно «гнула пальцы веером», а теперь не то чтобы записная скромница, но научилась слышать не только себя любимую. За ним последовал Обидка. Ира перестала винить окружающих во всех своих проблемах. Совсем по-другому посмотрела на разрыв с парнем, имевший место еще там, дома. Пришла к выводу, что слегка перестаралась, корча из себя дуру, – мама же говорила, что на дурочках охотно женятся, вот дочка и послушалась. Что переиграла, это уже не мамина вина, меру надо было знать… Остальные таракашки вели себя тихо, без повода не высовывались и проблем не создавали. А я нарушила местный закон, обучая Иру тутошнему языку. Об этом, разумеется, никто не в курсе. Если иноплеменник не маг, то он раб, а рабу, мол, достаточно знать основные команды, чтобы выполнять свою работу. Зато при Ирочке могут выбалтывать интересные подробности, думая, что она – всего лишь тупая рабыня-иномирянка.
Один из вечеров я посвятила разбору заклинания щита. Долго не могла понять, что означают до сих пор не встречавшиеся мне команды, с которых начиналось заклинание и из которых на три четверти состояло. Пошла в библиотеку, спалила целую свечку, пока листала здоровенный фолиант. Потом с больной головой и слипающимися глазами вернулась к себе. Легла – было уже за полночь – и буквально провалилась в сон без сновидений. Но незадолго до рассвета меня как пружиной подбросило.
Комментарии! Как я могла забыть, что ни один уважающий себя программист, работающий в команде, не оставит написанный им контроллер или более-менее значащий цикл без комментария!
Язык, на котором составлены заклинания, здесь никому не известен. Разве что князю и княгине, ведь это наверняка язык их родного мира. Для аборигенов слова заклинаний лишены смысла, они видят результат и думают, что все дело в особых звуковых вибрациях. Заклинания даже полагается декламировать с определенными интонациями. Потому отделить «мусор» и комментарии от работающего кода они не могут. А я могу? Может быть. Если очень этого захочу.
