Несколько секунд мы стояли во все том же положении, пока я не ощутил некую внутреннюю заполненность и готовность со стороны артефакта. Времени разбираться с Сутью не было, так что я просто доверился Клешне и дал команду через огненный импульс. Хваты протеза вдруг окутались чернильным пламенем, но это было не пламя Ли Пао, а мое собственное, захваченное артефактом. Раздался скрип и треск, черные искры полетели в разные стороны. Поднатужившись, клешня перекусила смертоносную косу, чье древко не могли разрубить никакие атаки.
В единственной руке Ли Пао осталась лишь половина древка, вторая часть косы упала на землю. Я оттолкнул ее ногой подальше от владельца. Вожак посмотрел на меня и мою клешню, пылая злобой. Я тоже бросил взгляд на артефакт. Он был весь покорежен из-за влияния вражеского огня, но выражал гордость за проделанную работу. Мой протез стал чем-то вроде гидравлических ножниц, разрезающих металл разной толщины. Да еще и темный огонь отражал значительно лучше. Левая рука и плечо, пострадавшие от проклятого огня, дико болели, но я был рад трансформации.
Ли Пао вдруг расширил глаза и поднял взор в небо. Туда, где сквозь хмурые тучи проглядывал лик алого Орока. Раздался резкий грохот, и в Ли Пао ударила черная молния. Вожак затрясся, раздираемый на части мощным потоком энергии. Я отступил на несколько шагов, получив нехилый разряд черной молнией, и спрятался за воронкой-щитом. После прокачки она отлично защищала как от проклятого огня, так и от гадких молний.
Вскоре удары молний сошли на нет. Источающий грозную ауру Ли Пао перестал глазеть наверх и склонил голову. Мурашки поползли по моей коже. Потому что человечное, полное экспрессии, лицо Ли Пао сменила безликая, совершенно безэмоциональная маска. Изуродованное лицо вожака выражало лишь пустоту, словно в него вселилась некая чужеродная сущность, не ведающая людских эмоций.
Существо посмотрело в мою сторону. Его рот открылся и исторг глухой набор звуков, сложившихся в тусклые слова:
— Запомню.
Существо вдруг приподняло свою левую руку, окутавшуюся плотным коконом черного пламени. Послышался звук ломающихся костей и связок. Тварь осталась стоять неподвижно, однако ладонь неожиданно растянулась и приблизилась ко мне, выстрелив вперед со скоростью пули. Рука коснулась моей груди и моментально прожгла остатки одежды. Я дернулся назад, но ладонь каким-то образом держала меня крепкой хваткой. Я почувствовал адскую боль в груди. Сердце пропустило несколько ударов, будто парализованное. Мне удалось поднять клешню и активировать темный удар еще раз. Хваты со щелчком сомкнулись и отсекли руку существа. Поток скверны сошел на нет, боль слегка отступила, а сердце продолжило свой ход. Я смог отойти назад и выкинуть прочь проклятый обрубок руки.
Сати вместе с еще парой союзников принялись кромсать существо, в котором мало что осталось от прежнего Ли Пао — только пустая оболочка. Я сам, несмотря на боль в груди, хотел отомстить обидчику, но заметил, как тварь прикрыла глаза. На удары со стороны она не отвечала. Темная аура начала пульсировать.
— Отходим! — рявкнул я и с силой оттолкнул существо ногой в сторону других лисов.
Спустя секунду чернильный огонь окутал падающую тушку, громыхнул мощный взрыв. В разные стороны полетели ошметки камней, плоти и элементов доспехов. Группу серых лисов раскидало на большое расстояние. От предводителя Ли Пао остались лишь воспоминания. Я не мог точно сказать, что именно случилось. Мог лишь предположить, что сам Орок овладел одним из своих эмиссаров ради того, чтобы посмотреть на знаменитого Ублюдка Ли, сломавшего множество его планов. После чего владыка избавился от одного из своих верных слуг.
Грудь все еще адски ныла, а руки подрагивали от испытанного напряжения и ужаса. В ушах стоял звон от грохота.
— Господин Кон, вы в порядке?! — подбежала ко мне Сати.
— Бывало и лучше. Работаем, — ответил я глухо.
Лезть в ближний бой я больше не решился — слишком уж скверно чувствовал себя. Но я мог принести немало пользы и на средне-дальней дистанции. Порхающий кочеранг собирал свою кровавую дань, уничтожая одного лиса за другим. После прихода подкрепления в лице Масато с войсками и уничтожения двух главных предводителей: Хенхея и Ли Пао, ситуация резко поменялась. Масато, орудуя широким двуручником, сумел избавиться от последнего темного Адепта. Я близко не лез, орудуя издали, что, впрочем, тоже вносило немалую лепту в разгром оставшихся противников. Заодно и оставался поближе к павшим практикам высоких ступеней, что давало неплохую прокачку Дао.
В перерыве обработал свежую рану целебной мазью, щедро сдобрив Бальзамом. С левой стороны груди пульсировал болезненный ожог темного цвета. Прямо над сердцем. Легко узнавались очертания ладони. Эдакая черная длань, которой меня отметил аватар темного божества. Сати как-то обмолвилась о том, что Орок некоторых особо ретивых бойцов с нечистью помечает черной меткой. Вот уж не думал, что смогу заслужить подобную участь.
Я ведь никакой не великий герой, стремящийся избавиться от всех порождений Орока. Нехай себе сидят где-нибудь и не отсвечивают. “Жизни нечистых важны” и все в таком духе. Просто помогал отомстить близким мне людям. Однако судьба извернулась таким образом, что черная метка досталась именно мне. Выгадав момент, я использовал духовную Суть на своей клешне — потрескавшейся, исцарапанной и покрытой копотью.
Клешня Рассекающего Поглощения
Уровень: Облачный. Тип: личный предмет. Владелец: Ли Кон Чай
Особенность: увеличение силы хвата на 76 %
Особенность: поглощение до 35 % активной внешней духовной энергии
Особенность: сопротивляемость альтернативной энергии, возможность держать запас в 4,7 терций ци
Отголоски эмоций артефакта говорили мне о том, что протез чувствовал себя прескверно. Хоть он и перебрался на облачный уровень, но я не занимался его улучшением в той же степени, что и кочерангом. Клешня перешла на следующий этап на самой грани, желая защитить своего хозяина. Поэтому при первом удобном случае мне обязательно надо будет отблагодарить артефакт: облагородить металл составных частей, починить покореженные хваты.
Мы уничтожили еще нескольких лисов-Бойцов, оставив рядовой состав без командиров. Серые слуги начали хаотично отступать. Не все из них настолько серьезно увязли в своем служении Ороку, чтобы оно смогло побороть инстинкт самосохранения. Понимая, что скверной участи не избежать, блудливые лисы бросились прочь из овчарни, полной сторожевых псов. Мой резерв приближался ко дну, но я метал кочеранг до последнего, в том числе и из бойниц. Лишь когда ци не осталось, отправился помогать с тушением пожаров. Ночь в Шидомару вышла жаркой во всех смыслах.
[Даррака Чонджул]
Аракийке не слишком нравилось участвовать в различных военных советах и обсуждениях. Она не любила продумывать сложные планы и детали боевых операций. Неожиданное нападение лисов застало их врасплох. Настало время боя, в котором более не требовалось серьезно напрягать голову и обдумывать многоходовые стратегии. Даррака отдалась воле смертоносного танца и принялась кружить по подиуму со своим любимым партнером — Молотом Громовой Поступи. Враги падали ниц, сраженные ее красотой, грацией и многокилограммовой металлической бандурой. Темные слуги Орока отправлялись на скорую встречу со своим покровителем.
К сожалению, у врагов тоже нашлись ушлые практики. Даррака слишком сильно выдвинулась вперед в толпу врагов и не успела оформить свой излюбленный прием. Острый металл пронзил ее живот, а черный огонь начал поглощать внутренние органы и края раны. Другой культист подобрался снизу и отсек ей ступню. Сжав зубы, Даррака отмахнулась молотом.
На помощь ей пришли союзники, позволив отступить в относительно безопасное место. На первом этаже здания, удерживаемого войсками, находились раненые. Бхоль быстро и без особых церемоний приложила отсеченную ступню, наложила массу Бальзама, туго перебинтовала и наказала сделать шину. Чонджул нехотя повиновалась. Оторвав несколько планок от рамы висящей картины, изображающей цзы Агачи с дочерью, Даррака соорудила подобие шины. Наступать на ногу было нельзя. Боль продолжала отчаянно пульсировать. Аракийка огорчилась тем фактом, что ей больше не суждено принять участие в битве. Сидеть смирно было не в ее привычках, так что Даррака отправилась к проходу, откуда принялась наблюдать за ходом боя.
