всех. Ты на экран почти не обращал внимания…
— Вообще-то обращал. Смотрел не отрываясь, — перебил я её, чтобы увести разговор в нужную сторону.
— Ты даже не сможешь пересказать, о чем фильм…
— Сирота, которого в детстве взяли в рабство, вырос в могучего Шварценеггера, научился обращаться с мечом и отправился мстить темному волшебнику, который убил его родителей. С помощью случайных друзей он нашел своего врага и снёс ему голову так, как тот когда-то убил его мать. Я ничего не пропустил?
В своем далеком будущем я читал какую-то глубокомысленную статью, в которой сравнивались культовые хиты, которые покоряли зрителей в конце XX века. Автор этого исследования продвигал нехитрую мысль, что главный герой должен быть сиротой, пережить в детстве издевательства, а потом обзавестись друзьями и победить всех врагов — это обязательные составляющие, необходимые для того, чтобы добиться того успеха, о котором мечтает любой писатель или режиссер. В качестве примера приводились «Звездные войны», «Гарри Поттер», «Властелин колец» — этот с оговорками — и да, «Конан». Поэтому я просто пересказал Алле условный и упрощенный донельзя типовой сюжет сказки, в котором действительно можно было опознать фабулу приключений Люка Скайуокера или Гарри Поттера. Ну и киммерийца Конана, разумеется.
— Н-нет, — голос Аллы немного дрогнул. Она резко подняла голову: — Но я видела, что ты смотрел не на экран! Как ты мог всё увидеть? Может, ты ещё и имя главного злодея запомнил?
— Тоже мне, бином Ньютона, — я улыбнулся. — Тулса Дум. Его, кстати, играет тот актер, который Дарт Вейдера в «Звездных войнах» озвучивал. А сценарий…
Я запнулся, поскольку совершенно не помнил, известен в этом времени Оливер Стоун или же он ещё не снял свои лучшие фильмы и поэтому всего лишь пишет сценарии к второсортным фэнтези-боевикам. Но мне опять помогли Bee Gees. Медленная песня закончилась, началось что-то мне незнакомое и бодрое, я выключил магнитофон и увел Аллу на диван. Мы сели, я обнял её одной рукой за плечи и продолжил:
— Сценарий, говорю, основан на очень популярной книге… ну, у них там популярной. У нас её не переводили, я не читал… собственно, там сотня книг или около того, им лет пятьдесят…
Меня потянуло что-то сказать про вторую часть, но и тут я мог попасть пальцем в небо — «Конан-разрушитель», кажется, ещё не вышел даже на Западе, не говоря уже про наших доморощенных пиратов [5].
Алла растерянно посмотрела на меня, и я хорошо понимал её состояние. Она уже убедила себя, что мне понравилась другая девушка, она сложила в голове некую логичную картину того, что видела в импровизированном кинозале у Снежаны — а я парой предложений взял и всё разрушил. Обвинять меня вроде бы теперь не в чем, фильм я пересказал, злодея поименовал, да ещё и пару подробностей выдал, о которых она точно не знала.
— Но…
— Никаких «но», Ал. В принципе, ты права… я поглядывал на ту девушку, но по причине, которая мне самому кажется слишком детской.
Ага. Она была моей первой женой, и с месяц назад я всерьез рассчитывал снова повторить этот брак, потому что у её родителей есть квартира в хорошем районе, и они прилично зарабатывают. Конечно, я не собирался признаваться в том, что являюсь настоящей меркантильной свиньей.
— Почему детской?
— Хм… — я сделал вид, что смущен. — Просто она очень похожа на тебя. Вот я и думал, что у меня глюки… и пытался убедиться, что всё взаправду.
Это было почти честно. Алла действительно была похожа на ту девушку, которая когда-то стала моей женой — прической, типажом, выражением глаз, и меня удивляло, что я не сразу разглядел это сходство. Но одновременно они были совершенно разными, это я могу утверждать наверняка, поскольку хорошо знал их обоих — вернее, Аллу я пока узнал не до конца, но далеко продвинулся в этом направлении. Впрочем, обычно так и бывает. Вторая и третья мои жены, скорее всего, тоже были из этого же типа женщин, но их я как раз помнил плохо, хотя и не понимал, почему; просто их лица буквально стерлись из памяти, и я не смог бы их описать даже под угрозой смерти. Но в целом человек слишком предсказуемое животное, склонное к привыканию и не меняющее свои привычки на протяжении всей жизни, особенно если эти привычки не связаны с чем-то опасным.
Но на Аллу мои слова произвели нужный эффект — она оттаяла, а потом уткнулась мне в плечо и еле слышно прошептала «прости».
— За что? — с недоумением спросил я. — Ерунда это всё… твой препод прав, надо честно всё проговаривать — и проблем будет меньше, а согласия — больше. Но вообще тебе не стоит волноваться, что я решу мучить кого-то другого. Я уже выбрал тебя, так что не отвертишься.
Она шмыгнула носом и — я не видел, но почувствовал — улыбнулась.
— И никогда не ревнуй, — добавил я. — Ревность чувство иррациональное и небезопасное. Твой Боб тому живое доказательство.
— Он не мой… — пробормотала она.
— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул я.
* * *
Пожалуй, мне действительно не стоило так беззастенчиво смотреть на ту девушку. Сейчас она мне никто и звать её никак; я не собирался лезть к ней и знакомиться, а представить нас Снежана забыла. Я, конечно, знал её имя, знал и адрес, где она обитает, знал, где она учится и какие у неё оценки. С её подружками у меня как-то не сложилось — я их тупо не знал или хорошо забыл.
С точки зрения вечности наш брак продлился мгновение, не больше, и большую часть времени мы были заняты ребенком, ссорами с родителями, а потом — и между собой. Тут уже не до подружек; со своими приятелями я её тоже не познакомил. Кажется, Жасым её и не видел ни разу — гостями на свадьбе занимались её родители, а им бы и в голову не пришло звать каких-то казахов.
На той свадьбе была куча каких-то незнакомых мне личностей, которые считались родственниками невесты; мне они запомнились чинным пьянством и вежливыми криками «горько», которые издавали по команде тёщи. В целом это было так себе торжество и так себе семейная жизнь. И пусть я теперь знал, что нужно делать, а чего делать ни в коем случае нельзя, я не хотел подниматься на эту Голгофу второй раз. К тому же я и в самом деле уже выбрал Аллу — и не хотел менять своё решение. Тем более —
