в руку Алехандро впиваются остренькие зубки моего воспитанника. На коже выступают капельки крови, которые почему-то тут же пропадают. Это что, такая регенерация у драконов, что ли? Круто!
Саша зашипел, ругнулся, но дракошу всё же взял на руки. Тот попытался вывернуться, но хват левой за шкирку его сразу же успокоил. ни фига себе, заявочки! А что, так было можно, да? Прям как ветеринар в собачьей поликлинике. Надо взять на заметку.
— Даш, ну ты даёшь! С ума сошла такие тяжести таскать! Он весит килограммов двадцать, а в тебе самой от силы сорок пять! Ты чё, не ешь, что ли, ничего? — возмутился мой любимый.
«Ага, поешь тут с вами. Не успеешь оглянуться, как уже бац! — И ты в ящике, умытая и приодетая, со сложенными на груди ручонками. Короче, готовая к дальнейшему закапыванию. Вон, только недавно твоя драгоценная пыталась меня отравленным тортиком покормить», — хотела я съязвить, но вовремя прикусила язычок.
— Глупости не говори! Ничего он не тяжелый! Самый обычный ребенок! Да, малыш? — я шутливо подмигиваю Эйдену.
Дракошке очень понравилась моя интонация, и он, прищурив от удовольствия глазки, издал свой мурлыкающий звук. За то время, что я уже нахожусь с малышом, я научилась его понимать и по издаваемым им звукам различать нюансы настроения. Сейчас Эйден выразил свою любовь ко мне. Ну, или, скажем, расположение. А я в ответ мгновенно прониклась такой нежностью, что не удержалась и пожала его мягонькую лапку с нежными коготками. Хотя коготки-то уже не такие и нежные, как были в первый день нашего знакомства.
Но, всё равно, он такой няшный! Мне почти всё время хочется его тискать. Даже тогда, когда он творит просто дикие вещи! Сначала нашкодит, а потом глазки строит. Как в душу заглядывает. Ну, и как его ругать⁈ Нет, бывает, что я ему говорю шепотком:
— Дать бы тебе хорошенько по попе за твои выкрутасы! Вот только как понять, где у тебя эта попа⁈ Не по хвосту же прикладываться! А под хвост бить — это совсем уже не по-спортивному.
— Ох, Дашка, балуешь ты его! Ну да ладно, пойдём скорее! Я тут нам корзинку с провизией прихватил. Посидим. Отдохнем. Малыш порезвится на природе. Да и у тебя хоть цвет лица из серого в нормальный превратится!
Комплимент, твою налево — мою направо! Попал на душу словно скипидар на… да неважно.
— Слышь, любитель природы, а ты чего ко мне прицепился? То я бледная, то цвет лица у меня серый. Не нравлюсь — вали к жене! У нее, наверное, всегда цвет лица такой, какой тебе по нраву. Даже когда это и не лицо, а драконья морда… И дай сюда ребенка! Видишь, он не в восторге от общения с тобой. Научись детей держать сначала, а потом лапы свои чешуйчатые к ним тяни! — буквально вырвав Эйдена из рук офигевшего Саши, я резко крутанулась и пошла на выход.
— Дашунчик, эй! Да погоди же ты, барышня нервическая! — ускорился за мной, пытаясь догнать, Алехандро-Элегандро.
Нет, ну вот правда, самый он настоящий «Элегандро». Это прозвище я ему только что придумала, но насколько оно точное! Собрался на природу, а напялил на себя чуть ли лучшие модели своего гардероба. Ты что, на подиум собрался выходить, товарищ дракон? Только бабочки не хватает на шее.
— Ты, Саша, корзинку не забудь с нашим провиантом. Да постарайся носки своих лакированных туфель не ободрать. Похоже, ты не на озеро собрался, а в театр, — остановившись на секунду и не поворачивая головы, подколола я своего спутника. Не удержалась.
Но зато чуток полегчало. А то разошёлся, ишь ты! Цвет лица серый? Бледная я, говоришь⁇ Как моль??? Да сам ты мотылёк пёстрокрылый, колибри экзотично расцвеченный, расфуфыренный Генри Кавилл! Тоже мне, ценитель женской красоты тут нашёлся! Нет, главное, сам живет с крокодилом — и ничего, а у меня, видите ли, цвет лица неподходящий! К оттенку его костюма «цветок персика» не подходит, что ли? Худая я ему! Да пошел ты, Саша, на… озеро!
Эйден, видимо, почувствовав моё настроение, прижался ко мне ещё сильнее. Даже попытался погладить моё плечо. так приятно, когда он так обнимает меня своими маленькими лапками за шею, а мордочкой трется о мое лицо. И урчит так… жалеет будто. Ты ж мой хороший!
— Спасибо, солнышко, — прошептала я крохе на ушко и чмокнула его в щёчку.
Сашка, задержавшийся, потому что туфельки его дракоше всё-таки удалось немного подпортить, попав на нос одной изрядной порцией детской отрыжки. Мистеру Элегандро пришлось при помощи бумажного платочка — а их у него всегда был большой запас в кармане брюк — остановиться и оттереть «метку» с брезгливым выражением на лице. Так что догнал он нас уже почти у самого озера.
— Вот это ты втопила! Даш, хорош газовать! Ты чё, обиделась? Ну, извини, я не хотел, правда. И вообще… Сейчас ты явно та не моя Дашка. Та бы мне прям в нос зарядила!
«Да и зарядила бы… не будь ты зятем короля и моего работодателя. Кому ж охота в тюрьму ради тог, чтобы потешить своё самолюбие. Уж как-нибудь да сдержу свои желания вдарить тебе!» — подумала. Но вслух сказала иное:
— Саша, еще одно слово, и я точняк тебе втащу! Так втащу, что мало не покажется!
— Ну, Дашунь, всё, понял — принял. Перегнул. Извини. Ты красавица. Худая, сереньким личиком, но — королева красоты, — продолжал играть с огнём Алехандро. — Давай, вы пока погуляете, а я нам полянку организую? Зря, что ли, я готовился? — промурлыкал Санёк так, словно мы с ним уже давно… Ну, это самое…
Нет, ну гад какой, а? С этой улыбочкой его, на которую повелось в свое время много девчонок… Кулаки сами собой уже сжались, но я стала считать, чтобы успокоиться и отвлечься.
— Ладно, чёрт с тобой! На первый раз прощаю. Пойдем, дружочек, погоняем бабочек, ну, или белочек, пока нам твой дядька покушать организует! — я присела перед Эйдена и снова взяла его на руки.
Пока Сашка возится с провизией, мы пошли ближе к озеру. Тут малыш буквально спрыгивает у меня с рук и несется к воде! Я в последний момент успеваю схватить его за кончик хвоста. Если бы не моя быстрая реакция, он так бы и занырнул!
Пока мы гуляли вдоль берега, дракоша с интересом рассматривал
