него оказался под стать внешности — тонкий и писклявый, сразу заставив нас с братом и еще нескольких гостей столицы, не привыкших к такому сюру, рассмеялся в голос. — Для меня честь возвестить о начале турнира посвященного назначению нового десницы нашего мудрого короля. Долгой жизни Эддарду Старку и его потомкам! Да благословят его боги на добрые свершения ради Семи Королевств и нашего великого короля, Роберта Баратеона, первого своего имени!
Для меня, бывшего жителя двадцать первого века и того кто пятнадцать лет слушал дифирамбы во дворцах магистров Вольных городов, речь оказалась слабоватой, но не искушенной публике пришлась по нраву. Хотя услышь они речи Роберта во время Восстания против Таргариенов и Восстания Бейлона, когда он одним словом мог повысить мораль своих войск на недосягаемую высоту, эффект был бы в сто раз лучше.
Турнир начался. Рыцарь за рыцарем, участники начали выезжать на ристалище под громогласный рев толпы и сидящих на трибунах лордов. Первыми, естественно, выехали королевские гвардейцы — цвет благородного сословия Семи Королевств.
По крайней мере, раньше было так.
Если Барристан Селми, Джейме Ланнистер, Арис Окхарт и Мендон Мур по праву считались достойными своих плащей, то толстый Борос Блаунт, чье брюхо было под стать королю, мелкий и высокомерный Престон Гринфилд и Меррин Трант, о любви которого к маленьким девочкам в Королевской Гавани не слышал только глухой, прекрасно показывали, как низко пал один из самых почитаемых орденов Семи Королевств.
Вслед за королевскими гвардейцами шли лорды большой руки — Тиреллы, Талли, Редвины, Крейкхоллы, Маллистеры, Марбранды, Пайперы, Ройсы, Дондаррионы, Фреи и многие другие. Среди них ехал и мой сын, одетый в свои черные доспехи, с изображенным на щите и плаще гербом нашего дома.
Окончилась демонстрация цвета Вестеросса только через полчаса, когда себя показали все средние и малые дома, наподобие Клиганов или Сантагаров, безземельные рыцари и вольные всадники. Пять сотен. Именно столько пожелало принять участие в турнире и побороться за невероятную сумму в сорок тысяч драконов, по весу превосходящую большинство присутствующих почти в два раза.
— Я сижу здесь уже битый час! Начинайте! — Взревел из своего места Роберт Баратеон, официально дав начало конной схватке.
«Как же он постарел» — Подумал я, глядя в сторону огромного павильона, где на внушительном кресле, больше напоминающем маленький трон, сидел нынешний король Семи Королевств. За эти годы он сильно изменился: отрастил огромное брюхо под стать своему росту, отпустил бороду, покрывающую щёки и неспособную скрыть двойной подбородок, обзавелся чёрными кругами под глазами и ярко-красным носом, словно он был вечно пьян. По сути, так и было. — «Жалкое зрелище»
Около него находилась его жена, королева Серсея и их дети: Джоффри, Мирцелла и Томенн, ни капельки не похожие на своего отца. Яркое доказательство того, что веками культивируемая кровь Ланна Умного оказалась сильнее разбавленного наследия Дюррана Богоборца. А все свободное пространство вокруг заняли самые знатные лорды и прославленные рыцари, из тех, кто по каким-то причинам не принимал участия в турнире. Лишь мы с братом выделялись, взяв ложу подальше, среди купцов и ремесленников средней руки, и не пожалели — слышать ежеминутный хохот короля и убирать с одежды его слюну и вылетавшие изо рта остатки еды было удовольствием ниже среднего.
Схватки шли быстро.
Глава гвардейцев Старков, хоть и убого обращался с копьем, но умудрился выбить одного из Редвинов и Фреев, пока не проиграл по очкам одному из межевых рыцарей.
Сир Барристан прекрасно показал, что, несмотря на возраст его не стоит списывать со счетов, под орех разделав двух рыцарей, младше него на тридцать и сорок лет, пока не вылетел от удара Цареубийцы в третьем раунде.
Ланнистер опять оправдывал свою репутацию непревзойденного турнирного бойца. Ройсы, Кароны, Фреи, Крейкхолы. Представители этих домов повылетали из седла не продержавшись и одного раунда.
Не сильно от него отставал «близкий друг» Ренли Баратеона — Лорас Тирелл. На его счету оказались три королевских гвардейца, два Пайпера и один Ройс.
Конечно, самые кровавые зрелища показали верные псы Ланнистеров — братья Клиганы. Старший из них умудрился убить трех своих оппонентов, так чтобы казалось, что это случайность, а младший гнал своего коня с такой силой, что после удара его соперники еще несколько метров летели назад, оглашая ристалище своим криком.
Но в последней схватке судьба (или распорядитель) сыграла с ними злую шутку — их выставили против друг друга. Масса против массы, сила против силы, ярость против ярости. Это была самая зрелищная схватка за весь день, когда казалось, что трибуны должны охрипнуть от собственного крика. В итоге победителем оказался тот, у кого было то, чего не было у его оппонента.
Мастерство.
Сандор в последних трех раундах умудрился три раза ударить своим копьем по шлему своего брата. Каким бы монстром Скачущая Гора не был, но против сотрясения мозга он ничего поделать не смог.
В конце дня, на закате, после почти пятисот схваток, определились четыре победителя.
Цареубийца Джейме Ланнистер, Пес Сандор Клиган, Рыцарь Цветов Лорас Тирелл и, к моему приятному удивлению, Рыцарь Алого озера Аларик Темпер.
Это прозвище мой сын получил давно, когда будучи в гостях у Крейнов по моему поручению, во главе маленького отряда перебил большую шайку наемников, давно терроризировавших земли вассалов Тиреллов. Там, на берегу Алого озера, вновь ставшего красным от пролитой на нём крови, он был посвящен в рыцари сиром Алестером Окхартом, позже прибывшим на помощь своему соседу.
Попадание в четверку лучших далось Аларику не легко — Лотар Фрей, Берик Дондаррион, Торос из Мира, Арон Сантагар, Лотор Брюн, Деймон Крейкхол и наконец Бейлон Сванн не были слабыми противниками и под конец дня мой сын напоминал свежевыжатую тряпку.
— Когда он вернется в факторию ему нальют целебную ванну, обмажут мазями и сделают целебный массаж. — Говорил мне управляющий, сопровождавший нас с Эйрисом на королевский пир. — К завтрашнему дню он будет как новенький.
— Благодарю, Ларго. — Ответил я, направляясь в сторону Великого чертога Красного замка, откуда уже были слышны праздничные крики и хохот короля. — Можешь быть свободен. Веселись сколько хочешь, но без излишеств. Твоя жена с меня потом все спросит.
