— Конечно, милорд. — Улыбнулся мужчина, уже давно привыкнув к моей простой манере общения. Многие лорды брали пример с Тайвина Ланнистера и пытались общаться со слугами и вассалами с позиции силы и страха. Получалось не у многих — только за последние тридцать лет, случаев, когда доведенные до ручки слуги травили или убивали во сне своих сюзеренов, можно насчитать несколько десятков.
«Во всем надо знать меру — и в страхе, и в любви» — Подумал я, увидев привычную картину средневекового пира: гомонящие и выпивающие за столами лорды, щебечущие в небольших группках леди, носящихся туда-сюда слуги, еле успевающих менять блюда на столах и юных «служанок», провокационно покачивающих бедрами и разносящих эль и вино по столам. — «Жаль, что люди редко когда это понимают и не соблюдают между ними баланс»
— Там Адам! — Схватив меня за локоть, сказал Эйрис, потащив меня в сторону столов, где рассадили западных лордов. — Пойдем! Он и Лайл здесь единственные у кого самомнение о небо не чешется.
Моего согласия он не спрашивал. Как обычно.
— Эйрис, сука, Колд! — Едва ли не перекричав короля, тискающего в середине зала очередную служанку, поприветствовал нас второй сын рода Крейкхолл, Лайл Могучий Вепрь. Большой и сильный мужчина, с редкой проседью в иссиня-черных волосах, он был истинным представителем своего дома, который до завоевания Эйгона давали по зубам армиям Гарденеров и Окхартов. — То-то я думаю что здесь слишком тихо! Иди сюда, выпей! Я еще не взял реванш за прошлый проигрыш!
— И не возьмешь, пока мои ноги стоят на этой земле! — Рассмеялся Эйрис, хлопнув по плечу своего, хоть и не уступавшего ему в росте, но в полтора раза превышавшего в плечах, собутыльника. — Позвольте представить вам моего младшего брата — Феликс Темпер! Самый везучий и богатый засранец во всем Вестеросе.
«А как хитро фразу-то построил!» — Мысленно похвалил я брата, пока соревновался с Крейкхоломв крепости рукопожатия. Пока была ничья. — «Если бы кто-то захотел оспорить и сказать, что Тайвин Ланнистер богаче, то назвал бы Старого льва засранцем. Молодец Эйрис!»
— Очень приятно. — Поздоровался со мной второй мужчина. Стройный, с темными медными волосами до плеч, среднего роста и носящий полированные бронзовые доспехи, с выгравированным на них горящим деревом Марбрандов на нагруднике, и в плаще цвета серого дыма Адам Марбаранд был этаким эталонным рыцарем, мало напоминал того мальчика, которого я запомнил прячущимся за юбку матери. — Для меня честь познакомиться с вами, лорд Темпер.
— Это не первая наша встреча, лорд Марбранд. — Ответил я, пожав протянутую руку. Забавный момент — если на Земле традиция рукопожатия появилась в Риме и сквозь века перешла на весь современный мир, то здесь, в Планетосе, эта традиция почитается только в Вестеросе, произойдя от основателя династии Гарденеров — Гарта Зеленорукого. По одной из версий свое прозвище он приобрел за свои прекрасные дипломатические способности и его зеленые руки мира примирили множество королей на континенте. — Мы встречались несколько раз на турнирах в Эшмарке, когда вам было пять и семь. Вы тогда были совсем молодым пажом и больше прятались за юбку матери, чем смотрели на представления.
— Бва-ха-ха-ха… — Взорвались гомерическим хохотом брат и Крейкхолл, пока наследник Марбарндов медленно становился цвета варенной свеклы.
— М-м-ожете в-вы что-то путаете, лорд Темпер? — Запинаясь, спросил он, силясь скрыть смущение.
— Нет, нет. Я до сих пор помню тот памятный момент, когда вы вручили мне приз за первое место в состязании лучников. — Сказал я, видя как улыбка у моего брата растет с каждой секундой. Он прекрасно знал эту историю и понимал, что таким способом я стремлюсь хоть как-то влиться в эту компанию давних друзей-собутыльников, поэтому мне не мешал. — Это было словно во сне. Я, которому едва исполнилось одиннадцать, стоящий в окружении великих воинов и рыцарей, приехавших на ваши именины. Все кричат поздравляют победителей. И тут подходите вы с моей наградой, кошелем золота и березовым луком. Весь паникующий и дрожащий, посланный лордом Дамоном, не хотевшим видеть мое лицо, после того как я продал вашей матушке дорогие меха за тридцать золотых.
Взрыв смеха, последовавший за этим, привлек внимание всех. Смеялся я, Эйрис, Крейкхолл и сам Марбранд, вспомнивший этот эпизод из детства. Как он рассказал позже его матушка, леди Дельма, до сих пор хранила плащ, сделанный из этих куниц, а отец скрежетал зубами, стоило ему на него посмотреть.
Так мы и сидели — три лорда Запада и один лорд Юга, разговаривая на по-настоящему «мужские» темы. Война, оружие, женщины и политика. Особенно политика.
— Слышал что в Ланниспорте что-то случилось с флотом, который Ланнистеры отстраивали после восстания Грейджоя? — Спросил я остальных один очень деликатный вопрос, пока мы вчетвером устроились в неприметном закоулке и медленно потягивали борское, в отличие от короля, уже наклюкавшегося и в открытую лапающего одну из шлюх Мизинца.
Судя по тому, как скривился Марбранд и усмехнулся Крейкхолл, новости были весьма неоднозначны.
— Ничего нового, Феликс. — Все продолжая усмехаться, сказал Лайл. — Просто в очередной раз было доказано, что мозгами в семье Ланнистеров обладают только лорд Тайвин, его братья и, может быть, Бес.
— Ого. С чего такие однозначные выводы? — Удивился я, услышав от одного из самых верных вассалов львиного дома почти оскорбление в сюзерена.
— Давайте я расскажу. — Сказал Адам, делая крупный глоток из бокала. — Как вы знаете, лорд Темпер, восемь лет назад в гавани Ланниспорта пеклов Виктарион Грейджой сжег весь западный флот. Все десять трехсот весельных и двадцати двухсот весельных и еще больше кораблей меньшего размера. Невосполнимая потеря. Сразу после подавления Восстания лорд Тайвин поручил своему троюродному кузену сиру Ригеру Ланнистеру, раньше служившему главой золотоносных карьеров в холмах Пендрика, восстановить флот. Как оказалось позже — зря.
— Единственным достоинством этого хряка… — Перебил его Крейкхолл, судя по его отношению имевший к упомянутому Ланнистеру свои личные счеты. — … были два его заместителя и как позже оказалась — жена, управлявшая вместо этого обжоры рудниками. Но когда до него снизошел сам Тайвин Ланнистер он, ни с того ни сего решил,
