Радиограмма.
Под вашу личную ответственность, с получением сего, организовать поиск Манзырева А.М. При обнаружении — ликвидировать. Ориентировать на это все ваши агентурные возможности и прочие силы. Об исполнении доложить.
Ориентировка.
Органами НКВД СССР разыскивается особо опасный рецидивист — Манзырев Александр Михайлович, 1890 года рождения. Ранее неоднократно судим. Приговорен судом к высшей мере социальной защиты — расстрелу. Вооружен. Особо опасен при задержании. Возможно его появление в прифронтовой полосе и в зоне ответственности фронтовых отделов контрразведки. При обнаружении Манзырева или при получении сведений о его местонахождении — немедленно сообщить об этом в вышестоящий орган. Принять все меры по обнаружению Манзырева А.М. и его задержанию. При невозможности задержания — ликвидировать. Словесный портрет Манзырева А.М. прилагается.
В тайнике я отсиживался три дня. Опасения мои оказались напрасными, немцы развалины не осматривали. Видимо, осмотр грузовика их вполне устроил. Пробив лед, машина погрузилась почти по крышу, так что они вполне могли посчитать что мой труп уволокло течением, дверцу-то я оставил открытой.
У меня было достаточно времени, чтобы прикинуть дальнейшие действия. Возвращаться в деревню, где я видел парня из гаража? Нереально, это почти 200 км. Пешком, сквозь посты? А, если кто-то узнает «погибшего»? Отпадает. Да и где гарантия что он еще там и согласиться устроить мне связь с подпольем? Вспомнив Креста, я покачал головой. Нет, подполье меня не примет, это очевидно. Уходить через фронт? Это уже ближе к истине. Нахрапом лезть — глупо, надо тщательнее разведать обстановку, для этого надо отсюда уходить. Ждать пока фронт придет сюда сам? Насколько я помнил историю, ждать пришлось бы около года, а то и более. За это время ценность моей добычи будет ничтожной. Да и еды у меня не хватит на такой срок.
Кстати, о добыче. Времени хватало, керосин в лампе еще был и я подробнее рассмотрел результаты своей деятельности. Насколько хватило моих скудных знаний немецкого языка, бумаги генерала содержали в себе перечень каких-то мероприятий, что-то в них говорилось и об абвере и еще, о каких-то, неведомых мне конторах. Бумаги прочих офицеров были, конечно, менее ценными. Но, на мой взгляд, и в них было кое-что интересное. Толку, правда, от них тут не было ни малейшего. Надо идти через фронт. Приняв это решение, я уже более спокойно выжидал установленный себе срок для выхода. Попутно писал в своем «боевом журнале» все последние события. Креста я упоминать не стал, Ланге тоже, мало ли… Жизнь — она штука странная, долбанут меня где-нибудь, прочтут немцы мою писанину…
На четвертый день, я выбрался наружу. С собой, кроме оружия и запаса продовольствия я тащил только самые важные бумаги. Все прочее осталось в подвале. Вход я замаскировал, засыпал мусором и обломками. Поставил маячок. Мало ли, вдруг не сам вернусь.
За три дня мне удалось пройти километров 60. Немцев на дорогах было немного, мороз делал свое дело. Автоколонны я слышал издалека и успевал заныкаться где-нибудь. Посты немцы ставили на перекрестках больших дорог и в деревнях, приходилось все это обходить стороной. Сил это не прибавляло и надо было уже думать об организации дневки. Пора уже было отдохнуть и отоспаться, желательно в тепле. На следующий день я обратил внимание на какие-то странные звуки, но особого значения этому не придал. И только к вечеру, сооружая себе ночлег в небольшом лесочке, я вдруг понял — это пушки! Или еще что-то, но явно взрывчатое. Значит, фронт уже не так далеко, если я слышу взрывы.
На другой день взрывов я уже не слышал, но настроение было уже приподнятым и я бодро потопал дальше.
Еще день пути и вот уже погромыхивание стало более явственным. Еще день и вот оно уже было слышно постоянно. Однако же, и идти стало труднее, немцев на дорогах прибавилось, да и мне уже требовалось отдохнуть. Решение вышло неожиданным.
Пустившись утром в путь, я около 11 часов обнаружил, что по моим следам движется группа «охотников» примерно из 10 человек. Разрыв между нами составлял около полутора километров и это мне совсем не понравилось. В отличие от меня, «охотникам» не было нужды прятаться от немцев и рано или поздно они меня нагонят. Осталось неизвестным, почему они вдруг пустились за мной в погоню? Заметили ли мой костерок на ночлеге или какой-то из особо бдительных постовых увидел вдали подозрительного человека? Не знаю. Но, теперь это было уже неважно. В запасе у меня оставалось не более 2-х часов, после этого они выйдут на дистанцию прицельного выстрела и тогда — все. Прижмут огнем, окружат и хорош. Надо было искать место для засады. Минут через 20 я нашел то, что требовалось. Тропа шла вдоль холма, справа от нее был довольно крутой склон высотой метров 15. Слева от тропы была воронка, в неё-то я и поставил первую растяжку, метров через 5 впереди по ходу — вторую. Пробежав по тропе метров 100, я резво свернул вправо, в овраг и уже по нему вернулся назад метров на 200. Выбрав куст погуще, я залег в него и приготовил автомат для стрельбы. Еще полчаса и на тропе появились «охотники». Девять человек. Так, пятеро с винтовками, пулеметчик, три автоматчика. Ну, что ж, ждем-с…
Ждать долго не пришлось. Гулко бухнула первая растяжка! Привстав на колено, я короткой очередью срезал двоих замыкающих. Эхо от взрыва смазало звук очереди и «охотники» не поняли, откуда именно по ним стреляли. (На это я и рассчитывал). Оставшиеся в живых бросились к ближайшему укрытию. Второй взрыв подтвердил, что наши мысли в этом отношении совпадают. На какое-то время наступила тишина. Воспользовавшись этим, я сменил магазин в автомате.
Теперь ждем. Тишина прерывалась только стоном и руганью с тропы — кого-то ранило. Прошло еще минуты три, и вот над тропой нарисовался первый силуэт. Как я и ожидал, немец пополз наверх. Правильно, там обзор лучше, вот они и думают, что стрелок засел там. Умно, сначала назад отполз, а потом уже и наверх. Вот уж и мимо меня прополз, старается. Дождавшись, когда он отползет от меня метров на 15, я выстрелил еще раз. Отползался, голубчик. После чего я пополз уже сам. Лежащие около воронки немцы меня видеть не могли, я был под склоном. Вот если бы они встали… Но они продолжали лежать. Вот я уже почти на одном уровне с воронкой. Ориентируясь на ругань немца, я бросил три гранаты. По центру, левее и правее. Сместившись еще вперед, я приподнялся над тропой, готовый стрелять. Но, стрелять оказалось не в кого. Первая растяжка положила двоих, еще трое подорвалось в воронке, один лежал напротив моей засады. Так что, последнюю гранату можно было бы и не бросать.
Немцы оказались неслабыми. Хорошая экипировка, теплое белье. Запас продуктов тоже был весьма кстати, мои продукты уже кончались. Приятным сюрпризом оказалась карта — один из автоматчиков оказался офицером. Пополнив боезапас и прихватив кое-что из снаряжения, я потратил еще минут 30, минируя трупы и расставляя растяжки вокруг. Ну, вот, теперь надо ложиться на дно, немцы дружно встанут на уши, и будут рыть землю весьма тщательно.
Выдержка из сводки происшествий от ………….. 1941 г.
Отмечена возросшая активность разведподразделений противника на участке…. Так … во время преследования обнаруженного одиночного партизана, поисковая группа лейтенанта Вернера попала в хорошо подготовленную засаду. Преследуемый партизан вывел группу на минное поле, на котором и подорвалась часть группы. Оставшиеся были расстреляны при попытке отхода. После чего, нападавшие заминировали также и тела погибших солдат, что привело к потерям среди вышедших на помощь группе солдат 132 пехотного полка. Наши потери в результате этого столкновения составили 1 офицер и 16 нижних чинов убитыми и 5 раненными…..
Командиру 132 пехотного полка полковнику фон Венцелю
РАПОРТ
Докладываю Вам, что в результате осмотра места боестолкновения противника с группой лейтенанта Вернера установлено следующее:
1) Согласно заключению командира саперной роты оберлейтенанта Хашке, минирование местности и тел погибших солдат вермахта произведено нестандартным способом с использованием штатных ручных гранат и подручных средств. В двух случаях было произведено минирование веток кустарника и деревьев. Метод инициирования заряда в этих случаях не установлен. Следует отметить, что именно в этих двух случаях и были понесены максимальные потери среди солдат полка. По мнению оберлейтенанта, примененная методика установки зарядов отличается от принятой в вермахте и от используемой противником.
2) Тщательное изучение следов оставленных противником, указывает, что все эти действия (минирование и последующий обстрел группы) были выполнены одним человеком. Следы оставлены обувью неармейского образца.
