— Да.
— Кому-то из нас?
— Да. Кому-то из нас. И чтобы исключить кривотолки, я предлагаю себя. Асталис знает меня достаточно хорошо, мне он поверит. Под пытками я расскажу всё, что знаю.
— Это исключено, — покачал я головой, глядя в упор на «третьего». — Тебе в плен нельзя.
— Это ещё почему?
— Потому что ты нужен здесь. Ты пилот челнока, и без тебя мы не сможем быстро перебрасывать силы.
Приятель скрипнул зубами, но, что возразить, не нашёл.
Остальные уставили глаза в пол и высказываться не торопились. Вопрос был действительно сложный. Специально отправиться в лапы к врагу, без каких-то гарантий, с большой вероятностью просто погибнуть, но ничего не добиться, а то и вообще — не выдержав пыток, выдать противнику наши реальные планы…
— Милорд! Разрешите мне, — поднялся со своего места Борсий.
Я пристально посмотрел на него. Мой взгляд он выдержал.
— Пусть будет плен, милорд. Я готов. Я сделаю всё что нужно… ради миледи…
Последнее он проговорил беззвучно, одними губами.
Но я его понял…
Глава 7
Я стоял перед входом в святилище и никак не мог заставить себя войти.
Меня не было здесь шесть месяцев (около года, если считать по-земному), а казалось, что прошла целая вечность. События, что случились со мной с того дня, когда я последний раз переступал этот порог, вновь разделили мою жизнь на до и после. Первый раз это произошло, когда меня украли с Земли и определили в имперские рекруты. Второй, когда я попал на Флору. Третий, когда вернулся в Империю. И вот теперь — новый поворот и новый водораздел. Самое время, чтобы подвести очередные итоги и сделать очередной выбор.
Опять броситься в непредсказуемую авантюру или просто спасти Пао и Ан, победить в местной войнушке и… хм, улететь с Флоры с Анциллой?.. Или, наоборот, остаться… стать новым Князем… наплевать на этот чёртов барьер и его дурацкие тайны… Человеческая жизнь коротка. Какой смысл тратить её на то, чтобы помочь тем, кто будет здесь жить, когда нас не будет? Зачем суетиться, если мы всё равно не увидим гибель этого мира или даже целой Вселенной? Может быть, стоит просто прожить то, что тебе предначертано, на тихой спокойной планете, гарантированно защищённой от любого вторжения, вдали от цивилизации, войн, дрязг, никому не нужных интриг? Уговорить Анциллу остаться, сделать её княгиней… И Пао тоже сделать княгиней… Князю всё можно, на Флоре он и закон, и порядок…
Я резко тряхнул головой, избавляясь от наваждения.
Затем глубоко вдохнул, выдохнул и молча шагнул внутрь святилища.
Сеанс рефлексии закончился, дебильные мысли исчезли, словно их никогда и не было.
В мягкой «барьерной» подсветке алтарный камень выглядел словно гигантская чаша из золотисто-белого мрамора. Я знал, что такой материал невозможен, но помнил, что именно это невообразимое сочетание яркого золота и ослепительной белизны дало нам с Паорэ шанс совершить невозможное.
Сегодня подобного бихроматизма уже недостаточно.
Сегодня мне требовался ещё один цвет — пламенно-алый.
Жаль, что его здесь не было.
Этот алтарь помнил лишь то, что уже никогда не вернётся…
* * *
Сразу после Совета ко мне подошёл Гас:
— Ты в нём уверен?
— В ком?
— В Борсе.
Я с интересом посмотрел на приятеля:
— Считаешь, он может предать?
Тот усмехнулся.
— Всем в баронстве известно, что он неровно дышит к миледи. Но все делают вид, что не замечают. В том числе, и сама миледи. Женщина она, безусловно, эффектная, так что поклонников у неё всегда было пруд пруди. И как мне сказали, пока мы здесь снова не появились, это никого особо не волновало. Все знали, что она никого к себе не подпускает, завоевать её благосклонность нельзя, поэтому и конкурировать за неё просто бессмысленно.
— И что изменилось сейчас?
— Сейчас появился ты.
Голос моего друга звучал серьёзнее некуда, и от этого тона мне стало смешно.
— Моё появление придало конкуренции смысл?
«Третий» вздохнул и покачал головой:
— Это хорошо, что ты обращаешь всё в шутку, но я бы на твоём месте поостерёгся. Ведь если поверить тому, что сказал мне Калер… — приятель внезапно умолк и быстро взглянул на меня.
— Продолжай, — подбодрил я его.
— Как только мы прилетели… Нет. Не так. Как только ТЫ прилетел, баронесса переменилась. Мгновенно. До неузнаваемости. Это отметили все, кто видел тебя и её в вашу первую встречу. Ей стало словно бы всё равно, что было здесь раньше. Всё, что было здесь до тебя, весь её прежний мир сузился до одного человека. И это, камрад, не мои слова. Это слова тех, кто был рядом с ней целых шесть месяцев. И если я правильно понял, не каждый, кто это увидел, сумел принять очевидное. А у кого-то реально крыша поехала. Для Борсия, как мне думается, миледи со временем превратилась в эдакое божество, недоступное и непорочное, которому следует только служить, охранять, поклоняться. И вот теперь, когда ты вернулся, вдруг оказалось, что она совсем не богиня. Обычная женщина, дождавшаяся наконец своего мужчину…
Честно сказать, мне было странно слышать от Гаса… такое.
Мы никогда не общались с ним на подобные темы.
Зачем? Свои личные проблемы мы всегда решали самостоятельно.
Что изменилось сегодня?
Не знаю. Возможно, сегодня он посчитал, что эта «проблема» перестала быть личной…
— Намекаешь, что Борсий возненавидел меня и её до такой степени, что решил сдать нас Асталису и компании?
«Третий» дёрнул щекой.
— Не знаю, камрад. Не хочется думать, что это так, но… слишком легко он вызвался.
— Но это же ты предложил, а не он.
Гас опустил голову.
— Да. Про пленного — это моя идея. Но… я и подумать не мог, что кто-то кроме меня на это решится.
Судя по его виду, он и вправду переживал за случившееся. Хотя краски конечно сгущал и кое-что явно преувеличивал. Про меня и Паорэ, к примеру…
— Не беспокойся. Всё идёт так, как надо. Даже если Борсий и сдаст наши планы противнику, нам это нисколько не помешает.
— Как это?! Почему? — изумился приятель.
— А потому, — передразнил я его. — Во-первых, он может сдать нас под пытками, а вовсе не из-за ненависти. А во-вторых, что он такого знает, что может нам помешать?
— Ну… — «третий» почесал за ухом. — Знает, что мы хотим устроить ловушку. Знает, зачем и по какой схеме. Знает, что ты вернулся, что мы соберёмся в поместье и ты будешь делать там что-то на репликаторе. И про то, что разведку мы будем теперь вести по-другому.
— Ну? И как это нам помешает? — бросил я с лёгкой усмешкой.
— Хм… — задумался Гас. — А знаешь… возможно, ты прав. Они же всё равно должны будут как-то отреагировать. Только, скорее всего, зная наши намерения, лагерем они останавливаться не будут, а постараются ударить по нам прямо с марша…
— Вот-вот, — подхватил я возникшую у напарника мысль. — А подловить их на марше, уставших, голодных, не подготовленных — да это же, мать его, настоящий подарок!
— Точно, камрад, — ошарашенно пробормотал «третий».
— И про беспилотники он ничего не знает и не узнает, — добавил я к сказанному. — Мы их задействуем позже, когда его уже схватят. Вот так вот и получается, что в каком бы он виде в плен ни попал, любые его рассказы будут нам только на руку. Теперь, я надеюсь, ты понял?
— Понял, — кивнул приятель и тут же вздохнул. — Но всё равно. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы он и вправду оказался предателем.
— Мне тоже, — буркнул я, отвернувшись.
Как бы то ни было, предположения и сомнения насчёт миледи и Борсия мне не понравились.
Видимо, потому что и сам сомневался… не в Борсии и не в Пао… в себе…
* * *
Первые трое суток после Совета всё шло по плану.
Наши действительно прекратили нападения на вражеские лагеря и посты, но обозы всё же пощипывали, хотя и не так рьяно, как прежде.
Бойцов к поместью перевозили ночами, на челноке. Это не только ускоряло перегруппировку, но и существенно повышало моральный дух. Лицезреть инопланетный корабль, видеть его возможности, пробовать на себе новейшие технологии — для многих это стало реальным, а не придуманным подтверждением нашей силы.
