Я, наконец, вспомнил, куда положил довольно роскошное книжное издание. Я не я, если Насте не понравится. Тем более с её страстью к медицине.
В плане отношения к работе медики очень похожи на нас, ментов. Надо действительно быть фанатом этой профессии, чтобы несмотря на кровь и грязь остаться преданным тому, чему служишь. А ведь зачастую даже слов благодарности в свой адрес не услышишь.
Но это я так, можно сказать, по-стариковски побурчал. Если бы меня не «пёрло» (выражаясь молодёжным сленгом), хрен бы я даже во внезапно подаренной второй жизни вернулся к моему ремеслу! Нет, нас, ментов, не переделаешь!
— Ага, вот! — торжественно помахал я подарком.
В магазине постарались, красиво упаковав книгу.
— Надеюсь, вы не сильно потратились? — напрягся Лаубе. — Право слово, зря вы так…
— Константин Генрихович, к деньгам надо относиться философски. Если тратить, так с умом. Поверьте, ваша дочь достойна куда большего. А это… так, сущие пустяки, — немного лукавя, произнёс я.
Мне очень хотелось, чтобы Насте понравился мой подарок. И это думал я, человек отнюдь не молодого возраста.
Я закрыл квартиру на замок, мы спустились по лестничным проёмам и вышли на улицу. Здесь нас ждала пролётка со скучающим кучером на козлах. В руках он держал короткий кожаный кнут. Как и в прежние времена, таких здесь называли по-простому «ванька».
При виде нас он встрепенулся, перестав клевать носом.
Мы с Лаубе опустились на заднее сиденье.
— Трогай, — сказал я.
Пролётка быстро доставила нас к дому Константина Генриховича. По пути я вдруг вспомнил об одной суперважной вещи и заставил «ваньку» сделать небольшой крюк.
Нельзя приходить на именины к девушке без букета, поэтому мы заехали в цветочный магазин
Как и девяносто девять процентов мужиков, я слабо разбирался в этом вопросе, но сразу две милых и предупредительных продавщицы помогли мне не ударить в грязь лицом.
Букет обошёлся мне в кругленькую сумму, но честное слово, выглядел он потрясающе. С таким прийти в гости к красивой девушке не зазорно.
Константин Генрихович только крякнул и покачал головой, когда увидел, какое роскошество у меня в руках.
— Теперь едем по адресу, — велел я.
Пролётка дёрнулась с места. Колеса мягко запрыгали по кочкам и ямам городских улиц.
И вот мы на месте.
— Тпру… Приехали, — сказал кучер, натянув вожжи.
Я расплатился с «ванькой», помог Лаубе спуститься на землю.
Не успели открыть калитку, как к нам подбежал довольный Гром. Константин Генрихович сначала привёл его сюда, а потом вернулся на работу, чтобы повторно передать приглашение. Такое отношение нужно ценить.
Эх, давненько мне не приходилось посещать подобные мероприятия, уж извините за казённый слог.
В моём прошлом именины не отмечали, только дни рождения. В последнее время те всё реже проходили в тёплой домашней обстановке. Выезжали на природу на шашлыки, снимали кафе. Я так вообще обычно не праздновал свой, разве что проставлялся мужикам. И вообще, не любил это дело.
Не потому, что приходилось вспоминать о том, что моложе не становишься, и года берут своё, принося в жизнь болячки и новые проблемы. Просто не хотелось. Особенно, после того как дочка удачно вышла замуж, а я вдруг поймал себя на мысли, что она теперь будет в моём доме редкой гостьей.
К этому сложно привыкнуть, даже если по натуре ты одиночка. А я не такой.
Мы вошли в небольшой, но уютно обставленный дом. Ещё с порога в нос ударили ароматы чего-то безумно вкусного. Пустой желудок сразу напомнил о себе.
Появилась виновница торжества в нарядном платье. К счастью, девушка выглядела по-хорошему старомодно, без каких-либо ненужных излишеств: псевдо-парижские или нью-йоркские веяния доходили даже до наших глухих краёв, и без слёз на некоторых местных «эллочек-людоедок» и не взглянешь.
— Вот, дочурка, встречай дорогого гостя, — сказал Константин Генрихович.
— Здравствуйте, Георгий, — мило улыбнувшись, произнесла хозяйка.
Когда я лежал в больнице, мы с ней быстро перешли на «ты», но в присутствии отца она немного стеснялась и потому общалась с подчёркнутым уважением.
Мне же хотелось отбросить пресловутый официоз. Можно просто посидеть и поговорить как близкие люди. Я искренне надеялся, что так и произойдёт.
Ничто так не сближает людей, как преломленный за одним столом хлеб.
Но на столе источал ароматы не только он. Настя постаралась. Мои глаза разбегались от такого изобилия яств, и это в наше полуголодное время. Страшно подумать, сколько денег ушло на покупку продуктов, и сколько времени заняла готовка!
Мы обязаны ценить наших женщин и носить на руках.
Я с трудом оторвал взгляд от угощений, и мой взор тут же «приклеился» к хозяйке.
Настя была неимоверно хороша. И эта красота внешняя удивительно перекликалась с красотой внутренней. Если и существовал на свете идеал женщины — он стоял передо мной, и у меня просто захватывало дух.
— Здравствуйте, Настя. Поздравляю вас с днём ангела! — нашёл в себе силы произнести я.
Хотелось как-то соригинальничать, поднять девушке и без того хорошее настроение какой-нибудь шуткой, но мысли в голове путались, а язык заплетался сам собой.
Я перестал ощущать себя пятидесятилетним, во мне с удвоенной энергией вдруг забурлила молодость.
Красота — страшная сила.
И всё же я не превратился в окончательного болвана. Взял себя в руки, в голове откуда-то всплыло очень романтическое пожелание в стихах. Даже не знаю, из каких глубин памяти появилось. Никогда бы не подумал, что способен на такое.
Поздравление Насте понравилось. Она довольно зарделась.
— Это вам, — улыбнувшись, вручил ей цветы и подарок я.
— Ой, что вы… — смутилась Настя, но я почему-то знал: ей очень понравилось, что я не забыл.
Она опустила лицо в цветы.
— Букет просто потрясающий! Спасибо вам, Георгий!
— Это вам спасибо, что позвали на праздник.
Девушка всплеснула руками.
— Ой, что это я вас держу на пороге. Садитесь за стол, пока всё не остыло.
Лаубе с гордостью поглядел на дочку. И я хорошо понимал его.
Невольно вспомнил свою Дашу. Эх, милая моя, надеюсь, всё у тебя хорошо. Если есть между нами незримая связь, пусть поможет донести до тебя, что я люблю тебя ещё больше прежнего, и что сегодня я отщипнул себе небольшой кусочек счастья. Но оно, к несчастью, будет всегда неполным без тебя.
По телевизору шёл очередной сериал про «ментов». Раньше, когда они пытались смотреть его вместе с отцом, того хватало ненадолго.
— Как такую белиберду на экраны выпускают?! — возмущался он и переключал на другой канал.
Единственное, что папа признавал — первые два сезона «Улицы разбитых фонарей» и «Ментовские войны».
— Сразу видно, что сценарии наш брат-милиционер писал, — говорил отец. — Тут хоть на правду похоже. А всё остальное — фантастика!
Когда Дашу отправили в «декрет», она, к большому удивлению мужа, незаметно для себя подсела на все эти сериалы. Тот почему-то полагал, что в положении супруги надо смотреть что-то карамельно-приторное с большими розовыми соплями.
Сам же терпеть не мог «ящик», предпочитая смотреть видео в сети.
Вот и сейчас он сидел, склонившись над экраном ноутбука, только не пялился на смешные «видосики», а набирал деловое письмо.
Послышался тихий голос жены.
— Что случилось, дорогая? — спросил он, закрывая «ноут».
Его самый любимый в мире человечек сидел весь в слезах, а на экране в это время опера, которые почему-то могли позволить себя дорогущий внедорожник, гонялись на нём за не менее дорогущим спорткаром преступников.
И ничего особо трогательного в этой сценке не было.
— Папа, — всхлипнув сказала Даша. — Знаешь, я вдруг почувствовала его… Он словно оказался рядом со мной в комнате, посмотрел на меня ласково и что-то сказал. Что именно — я не расслышала, но что-то доброе. Знаешь, я почему-то верю, что там, — жена выделила это слово, — у него всё хорошо! Не могу объяснить это словами, но у него будто новая, другая жизнь. И папа по-прежнему очень-очень любит меня.
