— Не повезло, что Борисыч в это дело влез, — вздохнул Эдик. — У него бзик на справедливости, так что теперь на товарищеский суд потащит.
— Да и пусть, — я пожал плечами. — Я правда ни при чем...
— Ну какие-то же причины у него были? — задумчиво проговорила Даша. — Слушай, а давай я с ним поговорю после обеда?
— Опоздаешь в редакцию, — хмыкнул Эдик. — В журнале учета же надо отмечаться.
— Да и черт с ним, — зло фыркнула Даша. — Не могу уже так больше. На работе как в тюрьме. Спорим, он нас скоро заставит производственную гимнастику под радио делать?
— Да ну, ерунда... — нахмурился Эдик. — Не настолько же...
— Кто-то вообще постригся, — ехидно отметила Даша.
— Да я может и так собирался, — пробурчал Эдик и уткнулся носом в свою тарелку.
Эээ, дружок... Я присмотрелся к его лицу внимательнее. Что-то с тобой неладно, Эдичка... Из-за его резкой смены облика я в последнее время избегал на него смотреть, и, возможно, зря. Он как будто потух, сломался. Не просто волосы состриг и рубашки попугайские на серый костюм сменил, а...
— Он же ничего сверхъестественного не требует, — продолжил Эдик свою мысль. — Просто чтобы мы соблюдали правила. Это Антонина нас распустила.
— Да что ты говоришь? — Даша зло прищурилась. Я быстро сунул руку под стол и сжал ее колено. Она перевела взгляд на меня. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Потом Даша выдохнула, и продолжать разговор не стала. Умная девочка. Уверен я пока не был, но появилось у меня подозрение, что ЭсЭс нашего Эдика заарканил. И купил. Видел уже такое выражение лица, случалось.
Даша быстро прикончила свою порцию второго, выпила полстакана компота и вскочила.
— Ладно, я побежала искать Михаила, — сказала она и скользнула рукой по моему плечу. — Если опоздаю... Ну, значит опоздаю, что уж.
Ее каблуки торопливо простучали к выходу из столовой. Все мужчины в зале проводили ее взглядами, включая меня. Все, кроме Эдика. Который так и сидел, уткнувшись носом в свою тарелку.
— Эдик, у тебя вообще все в порядке? — понизив голос, спросил я. — Ты какой-то... не такой.
— В порядке, — хмуро сказал он с выражением лица «отвали, не хочу сейчас разговаривать».
— А как на личном фронте? — с невинно-заботливым видом продолжил расспросы я, сделав вид, что не внял его невербальному «месседжу».
— Нормально, — буркнул он.
— Новая барышня на горизонте, или со старой все наладилось? — я выцедил из тарелки остатки супа и поставил сверху второе.
— Слушай, ну чего ты пристал? — Эдик наконец-то поднял взгляд. Нда, реально что-то не так у парня... Глаза такие больные, как у побитой собаки. Мало того, что со стрижкой он стал как-то резко выглядеть не то, чтобы старше, а... Лицо стало смотреться слишком худым, круги под глазами проступили. Вроде бы, только что был молодым и полным сил мужиком, и как-то резко превратился в старика.
Эдик швырнул вилку на поднос, та обиженно зазвенела. Доедать он не стал, собрал посуду в стопку и встал.
— Мне надо интервью доработать, пошел я, — сказал он.
— А доесть? — спросил я.
— Аппетит что-то пропал... — Эдик донес свой поднос до стола для грязной посуды и вышел. Двигался он как будто боком. Как краб. Или как человек, который стесняется своего внешнего вида. «А может вовсе и не внешнего вида...» — задумчиво отметил внутренний голос. Так часто выглядят люди, которые совершили что-то нехорошее. Получили от этого какую-то выгоду, и теперь их изнутри распирает опухшая совесть. Правда, на выходе эти переживания частенько превращаются как злость на тех, кого он предал. Типа, сами дураки виноваты. А я хороший. Поступить иначе я не мог, потому что за справедливость. Хороший я, видите?
— Тут свободно? — раздался рядом со столом женский голос. — Ничего если я присяду, Иван?
— Конечно, Нонна! — встрепенулся я. Тряхнул головой и перестал смотреть на дверь столовой, за которой уже давно скрылась ссутулившаяся спина Эдика. — Очень рад вас видеть.
— Я поговорила с девочками, — склонившись ко мне сказала она. — Все очень переживают, им очень нравилась ваша рубрика.
— Нравилась? — я удивленно приподнял бровь. — То есть, вы ее уже похоронили?
— Иван, вы очень умный юноша... — кокетливо и в то же время по-матерински проговорила Нонна. — Но, понимаете, это все слишком... смело. Так не принято.
— И это вы мне говорите? — криво усмехнулся я.
— Я это другое дело, Иван, — Нонна покачала головой. — Кроме того, я своими делами занимаюсь тайно. Личные дела — они ведь на то и личные, чтобы не трясти ими на все Ивановскую.
— Не понимаю, что вы мне хотите сказать, — я склонил голову и посмотрел на нее. — Это вы так издалека подводите, что никто не будет писать возмущенные письма с просьбами вернуть важную и нужную рубрику в газету?
— Да нет же... — Нонна всплеснула руками. — Я просто хотела вас... ну... предупредить как-то... Предостеречь, чтобы вы не слишком рассчитывали... Потому что кто-то может и напишет...
— Но начальство злить никому не хочется, да? — хмыкнул я.
Нонна вздохнула и сочувственно посмотрела на меня.
— Понятно, что уж... — я снова криво ухмыльнулся. Черт, все-таки не вовремя произошла эта «замена в поле». Не успели девочки из бухгалтерии и отдела кадров качественно «подсесть» на регулярный интерактивный сериал. Пока только попробовали, даже во вкус войти не успели. И некоторые даже остались в стадии возмущения бесстыдством тех, кто рассказывает через газету о своих проблемах. Личное на то и личное, чтобы...
— Иван, вы только не расстраивайтесь, — рука Нонны с блестящими красными ноготками накрыла мою. — Я вообще-то по совсем другому делу собиралась вас искать.
— Да? — я изобразил на лице живейшую заинтересованность.
— Ко мне вчера пришла одна девочка, — заговорщическим тоном сказала она, снова склоняясь ко мне так близко, что я уловил тонкий запах ее духов. — Очень положительная, умница, красавица... Только очень стеснительная.
— Нонна, я ведь уже говорил, что мою личную жизнь не нужно устраивать, — с укором сказал я. — Я с этим и сам неплохо справляюсь.
— Нет-нет, Иван, все не так! Я помню, я ведь даже об этом не думала! — Нонна сделала круглые глаза. — Понимаете, она хорошая девочка, и я уже даже подобрала ей подходящую партию. Но она такая стеснительная, что, боюсь, она может все испортить.
— Я заинтригован, — сказал я.
— Иван, вы бы не могли... — Нонна сцепила пальцы на руках и нервно поезрала. — Ох, я даже не знаю, как мое предложение будет выглядеть...
— Так что нужно-то? — нетерпеливо спросил я.
— Только не отказывайтесь сразу, ладно? — Нонна опять положила свою руку на мою и заглянула мне в глаза.
— Котов в мешке не покупаю, — хмыкнул я. — Сейчас я пообещаю, а потом выяснится, что я должен девушку убить и съесть. Так что сначала выкладывайте, что там у вас.
— Да типун вам на язык, Иван! — возмутилась она. — Я не предлагаю таких ужасных вещей... Мне всего лишь нужно, чтобы вы сходили с ней на свидание.
— Звучит как-то глупо, не находите? — усмехнулся я.
— Да нет же, вы меня не так поняли! — Нонна вздохнула и подняла взгляд к потолку. — Дружеское свидание. Вы просто посидите в кафе, погуляете и, может быть, сходите в кино.
— Тренировочное свидание? — спросил я. — Чтобы девушка поняла, что это не страшно, и потом не завалила настоящее?
— Вот видите, какой вы умный! — радостно воскликнула Нонна. — Тогда в эту субботу...
— Я еще не сказал, что согласился, — хмыкнул я. И вовремя вспомнил, что у меня на субботу запланирован торжественный визит к родителям Веника. — Кроме того, в субботу я занят.
— Тогда в воскресенье, — быстро предложила Нонна. — Скажем, часика в четыре, чтобы еще не совсем темно было.
— Вы же ведь не отстанете, да? — устало вздохнул я и посмотрел на женщину. Не очень-то хотелось тратить выходной на выгуливание какой-то скучной девицы по городу, особенно после того, как Нонна мне прочитала лекцию о том, почему люди меня не поддержат, и простой путь волны народного гнева мою взлелеенную рубрику про личную жизнь работников одного отдельно взятого завода на страницы газеты не вернет.
