способны мне навредить — слабы еще, даже те, кого я связал с Олимпом, как ты сам уже успел убедиться. А те, у кого сил хватит, либо в этом не заинтересованы, как та же Деметра, либо попросту боятся. Посейдон занят изредка появляющимся Океаном, так что у него и своих проблем хватает. Но вот ты, — Зевс внимательно всмотрелся в мое лицо, — Твои руки ничем не связаны. Согласен, ты не проявлял интереса к моему трону в общем и миропорядку в частности, но отсутствие реакции на все недавние события наталкивает на плохие мысли, — В мгновение Ока спокойное выражение лица брата сменилось гневным оскалом, — Более того, несколько младших богов присягнули тебе на верность, Владыка Царства Мертвых, Аид! Тебе есть, что сказать⁈
— Признаться честно, — попытался я подобрать более подходящие слова, — Мне присягнули лишь те, кто крепко связан с моим царством. А вот касательно ваших войн за власть — мне все равно. Я не лезу в дела Олимпа, мы с тобой об этом условились еще когда делили мир, если ты забыл! Ежели бы случилось что-то важное и требующее моего присутствия, Геката без промедления призвала бы меня. А в мое отсутствие именно она наделена властью говорить от моего имени.
Все время этой речи, я медленно увеличиваясь подходил к Зевсу, под конец и вовсе нависнув над ним.
— И если бы вы, ослепленный собственной гордыней, не перестали даже слушать «Младших» богов, то вы бы это знали! Ну или, если бы ты Царь, понял, что хоть она и не входит теперь в ваш круг, но Геката по прежнему остается МОЕЙ Царицей!
Зевс же в ответ обратился молнией и, схватив меня, рванул в небеса…
* * *
Уже давно была отстроена Башня Аида, дом Владыки Мертвых и маяк спасший не одну заблудшую душу. Несмотря на власть правителя, царство усопших всегда было и оставалось опаснейшим местом. Возможно, Он не мог, или попросту не захотел уничтожать абсолютно всех монстров, находящихся в этом мире. Этого Танатос не знал, да и не хотел знать.
Он знал, что есть место в этом царстве, где простые души находят покой «проживая» привычной для них «жизнью» в городах на некотором отделении от Башни, мало чем отличающимся от полисов мира людей, за исключением преступности и обмана, существующее без зла, забот и проблем. Покой, заканчивающийся лишь когда душа готова перейти в новую жизнь, переплыв Лету. В этих полюсах, помимо душ умерших, часто бывают и некоторые Боги Аида, — тот же Морфей обрел здесь свой глубокий сон.
Таковы Поля Асфодели. Но это место для невзрачных смертных, не проявивших себя и не сумевших впечатлить Суд в лице Тени Его и присягнувших Ему богов чистотой своей души.
Гнилых и подлых, лжецов и предателей, да и просто противных Ему после суда сбрасывают в вотчину Немезиды, Богини в крайней степени ответственной и исполнительной, а так же наиболее справедливой по её же мнению. Сам Танатос всегда мысленно добавлял в её адрес «жестокая стерва», что, впрочем, вполне поощрялось их Господином, но лишь пока та находится на Полях Наказаний, где грешники предаются огню… И не только ему.
Однако, если ты чист душой, достиг чего-либо при жизни не прибегая к подлости, а честь для тебя не пустой звук, или ты просто понравился Владыке, то после суда умерший может, при желании, отдаться наслаждению и праздности в полисе окружающем Башню.
Сейчас же Бог смерти летел из Царского Дворца в легком смятении. Разговор с Тенью и женой Его был коротким, впрочем, как и всегда, но результативным. Владыка редко собирает совет или собрания, чаще это делает Госпожа Геката, ведь в одиночку она не способна принимать важные решения в этом царстве. Лишь вместе носители Его силы имеют ограниченную власть над царством Аида, а Геката единственная способна направлять эту власть.
«Зерна». Бог дотронулся пальцами до мерцающего зеленым камня, вплавленного в саму его сущность. Слово, простое и понятное для любого смертного, но не для Танатоса и других Богов. Зерно — это часть силы и власти Господина, из-за этого зерна присягнувшие Владыке и называют себя Богами Аида, пусть и в тайне… Оно увеличило их божественные силы, дало каплю влияния на царство мертвых, но что важнее, оно защищает от… всего. Конечно, не абсолютно всего, но многого.
Нынешняя встреча с Господином принесла ему не только новый приказ, но и множество новых мыслей. У правителей нет детей, однако они придумали как наделить кого угодно частью своих сил при помощи «зерна». Весьма говорящее название, на самом-то деле. И приказ для него, Танатоса, был лаконичен: отправиться в мир смертных и разузнать все о недавно появившихся полубогах.
Пролетая через Врата, беспрепятственный проход через которые так же давало ему «зерно», он заметил одного из волков Цербера тащащего вопящую душу обратно в Царство, — еще одна забава Немезиды. Подарить грешнику возможность на побег, чтобы потом растоптать последнюю Надежду на спасение. Ведь только окончательно потеряв надежду, можно уйти с Полей Наказаний в новую жизнь.
Но эти размышления он отложит на другое время, сейчас же есть лишь Его воля…
* * *
Во время полета хватка на моей шее лишь крепла, Зевс давил меня своей силой. Находясь в небе, да еще и в своем царстве, он не позволял мне использовать собственные силы, по сути проделывая со мной тоже, что и я с его сыновьями. Весьма неприятное чувство беспомощности, полное отсутствие связи с владениями, оставляющее лишь личные внутренние резервы. У меня они огромны, но в данной ситуации не особо котируются.
В полете меня били молнии и ветра, я же со всем старанием пытался уменьшить резерв, на что тратились драгоценные силы.
Просунув руку между своей шеей и его локтем, удалось ослабить удушение. Бью локтем по животу, а после затылком по лицу, чтобы в результате освободиться от захвата.
Развивая мимолетный успех, схватил бога за бороду и резко метнул его на землю, мгновенно зачерпнув больше силы с единственной для нее целью…
«Уничтожить»
От сердца к рукам, под кожей моей физической оболочки прошла волна зеленой энергии, чтобы в следующий миг поразить тело только приходящего в себя Зевса. Но не позволив мне толком насладиться трумфом, толстая молния поражает меня в голову, отправив вслед за братом, благо Шлем Ужаса защитил от повреждений. Бросив взгляд вниз вижу, что Зевс светится все ярче, выпуская на волю свою истинную суть. Я
