— Номер а тридцать семь, пройдите к окошку номер четыре, — произнес неживой голос из-под потолка.
Я глубоко вздохнул, зашуршала пачка бумаги, которую я потащил из рюкзака. Понятно, что всю эту банковскую премудрость я почти забыл, но все равно подготовился — сайт банка облазил, документы собрал, от справки из отдела кадров до справки от нарколога.
— Добрый день, — сказал я грудастой барышне в окошке номер четыре.
В другой бы момент — прости Юля — я бы заулыбался и начал подкатывать, но сейчас мне не до девок, надо дочь спасать.
— Добрый день, — она улыбнулась мне с дежурным равнодушием.
— Такая ботва… хочвзять кредит… — и я пихнул ей заявку.
Барышня утянула заявку, гладкий лоб ее пересекла морщинка, в глазах отразилась задумчивость. Мне достался оценивающий взгляд, я понял, что она оценила меня целиком, от лохматой рыжей шевелюры до дешевых кроссовок, от помятого рюкзака до содержимого карманов.
— Это не ошибка? — она ткнула наманикюренным пальчиком туда, где красовалась сумма с шестью нулями.
Дело ясное, такой доходяга как я должен брать десятку на новый телефон или полтос на мелкий ремонт, а тут миллион.
— Нет, — я облизал пересохшие губы и выдал остальные документы.
Меня окатило волной холода — то ли кондиционер прибавил анти-жару, то ли глаза дамочки за стойкой окончательно заледенели. Она похрустела бумажками, проглядела все до одной, словно надеялась обнаружить справку об условно-досрочном, и сообщила со все той же улыбкой:
— Увы, мы не можем предоставить вам заем.
— Но почму? — я сглотнул. — Доходов хватает! Два года! Я все отдам! Ясно же!
Ну да, я упросил кадровичку слегка завысить мне зарплату, ведь не могу же я рассказать в банке, что между сменами с утра до ночи бегаю по заказам, чиню все подряд, и зашибаю почти столько же, сколько у Петровича! Пойми же, блондинка с грудью, что мне нужны эти деньги, и что я пытаюсь добыть их как честный, порядочный гражданин!
— Вы… — начала она, и тут я выложил последний козырь.
Диагноз Сашки со всеми деталями — сколько стоит операция, и когда ее надо делать.
— Вот зачем мне нужна эта сумма, — все силы ушли на то, чтобы остаться спокойным, в этот момент я был слабее новорожденного котенка. — Пожалуйста, девушка.
Глаза ее вновь посетила задумчивость — готов поспорить, нечастый гость.
— Подождите.
Она ушла, а вернулась с типчиком чуть меня постарше, и даже чем-то похожим. Наверняка я стал бы таким, если бы усидел в банке — прилизанным, аккуратным, в белой рубашечке, с равнодушной мордой.
На меня он даже не посмотрел, для таких мажоров существуют только бумажки.
— Егор Игоревич, — типчик поднял взгляд. — Простите, но мы вам отказываем. Банк…
— Воттак сразу? — отчаяние ударило по внутренностям точно замороженное бревно. — Даже не рассмотрите заявку?
— А зачем время тратить? — на меня смотрели как на таракана, как на мерзкое насекомое, с лапок которого на аккуратный банковский пол сочится слизь, а от жвал поднимается вонь. — Очевидно же, что вы не в состоянии предоставить финансовое об…
— У меня дочь умирает! — я обнаружил, что стою, и что меня колотит от злости. — Понимаете это? Если нетденег, онатруп! — всегда, когда горячусь, глотаю звуки и слоги.
Типчик отшатнулся и забормотал:
— Мне очень жаль… Обратитесь в благотворительные фонды…
Я застонал — от боли, горя, ярости.
— Проблемы? — громыхнуло рядом.
Сбоку образовался человек-гора в темном костюме, крутые плечи под пиджаком напряглись, кулаки сжались.
— Выведите… — начал типчик.
Я попытался ему врезать, но не дотянулся, и лишь мазнул кулаком по гладкой щеке. Огромные лапищи ухватили меня, руки оказались прижаты к телу и меня поволокли в сторону дверей.
— Если онаумрет, тытруп! Труп! — рычал я, пытаясь вывернуться из хватки охранника.
Тот сжал меня сильнее, и дыхание в груди кончилось.
Жаркий воздух улицы как полотенце хлопнул по лицу, от выхлопов заслезились глаза. Шершавый асфальт ударил по коленям, и в следующий момент мне в грудь прилетел рюкзак со всеми документами.
— Успокойся, — сказал охранник почти миролюбиво. — Но к нам больше не суйся. Ясно? Я тебя запомнил.
Тыльной стороной кисти я вытер глаза, обнаружил, что меня обходят люди, бросают пугливые взгляды, но мне было на всех вокруг наплевать, ведь я не смог, не справился… Пойти в другой банк, чтобы там получить такой же равнодушный отказ? Обратиться в благотворительный фонд?
Я принялся собирать бумажки в рюкзак, и обнаружил среди них визитку.
«Иван Козырев».
Вспомнился день рождения в пятницу… седой и морщинистый «дядюшка»… Мужская работа…
Налетевший порыв ветра захотел утащить визитку прочь, но я прижал ее рукой. Другой нашарил в кармане смартфон — надо хотя бы узнать, что имел в виду явившийся из небытия родственник…
* * *
Переступив порог, я очутился в крохотном офисе на два стола, один пустой, на другом комп и за ним — лысеющий дядечка в костюме. В первый момент я даже решил, что ошибся дверью, но нет, именно этот адрес, этаж и номер комнаты сообщил мне Иван.
— Чем могу поспособствовать? — спросил дядечка, улыбаясь так, что блестящая, точно пластиковая кожа у него на щеках пошла рябью.
— Я насчет работы… — пробормотал я. — Опасной, но за хорошие деньги…
— Превосходно, — дядечка указал на стул. — Присаживайтесь… как вас?
— Егор, — я опустился на ветхий стул, что помнил наверняка еще Советский Союз.
— Вы в курсе характера предлагаемой у нас работы?
— Ну, нет…. — признаваться в невежестве не хотелось, ощущал я себя неловко, но отступать было поздно. — Но вы же мне расскажете?
— Конечно, — дядечка на миг замер, словно даже дышать и моргать перестал, превратился в надувную фигуру офисного работника, я даже испугаться успел, но он снова ожил. — Работа далеко от дома… вахтовая… срок контракта — пять месяцев, досрочное расторжение возможно при наличии транспортной возможности по возвращению персонала.
— А куда ехать-то?
— Далеко, — он неопределенно помахал рукой. — Очень далеко.
— А что делать придется? — продолжал наседать я.
— Исполнять приказы вышестоящих, — дядечка вроде бы отвечал на вопросы, но делал это так, что ничего толком не сообщал, и я начал злиться; а еще в нем было какая-то непонятная чуждость, он выглядел… не таким, неправильным, словно нарисованным. — Желаете посмотреть на контракт?
— Ну давайте.
Контракт был на страничку, заключался он между Контрактантом, то есть мной, и Контрактером, неким ООО «Гегемония». Досрочное расторжение действительно подразумевалось, вот только в этом случае Контрактант терял финальную премию, то есть половину от общей суммы плюс все остальные выплаты, до которых не дошло дело.
— А сколько платите?
Дядечка распахнул глаза, точно я спросил его о длине причиндалов.
— Работа очень рискованная, существует вероятность погибели в процессе, — сообщил он. — Зато и вознаграждение немалое, пятьдесят тысяч американских долларов.
Пятьдесят тысяч? Мне стало жарко.
Двадцать процентов они дают сразу, в три дня после подписания контракта, а это значит можно сделать первый взнос на операцию Сашке, потом еще пятнадцать тысяч кусками… и последние двадцать пять отдадут в виде финальной премии ровно через пять месяцев, день в день. Так что должно хватить и на лечение, а Юля что-то в своей больнице зарабатывает, так что с голоду без меня не умрут, и она с дочкой, и мама.
Та вышла на пенсию полгода назад, и не по возрасту, по здоровью, так что платили ей мало, и я подкидывал десятку каждый месяц.
— Так куда вы меня отправите? На Северный полюс? В Сахару? — спросил я.
— Далеко, — повторил дядечка. — Поверьте, я бы очень хотел вам это сообщить. Только я не могу, вы мне не поверите, решите, что я не совсем здоров, и наш контракт не состоится.
— Чтоб я сдох! — он мне все так же не нравился, и лысинка эта в окружении прилизанных волос, и странный акцент, то ли прибалтийский, то ли немецкий, но пятьдесят тысяч долларов… или он от Ивана узнал, какие у меня проблемы, и предложил именно эту сумму? А Иван откуда в курсе, я даже братцу двоюродному ничего не рассказывал, и мама тоже. — Но что за опасность?
