я не смогла. Почему-то жалко мне её не стало.
Позже, в отделении полиции, когда мама выплакала все слёзы, я услышала, что убийца скрылся с места преступления. Что его, а точнее её, так и не нашли. Что машина, за рулём которой она была, в угоне. Кто её украл, неизвестно. Камеры ничего не зафиксировали. Хозяин машины сам пострадал от исчезновения автомобиля и не имел никакого отношения к убийству моего брата. Отпечатков пальцев в салоне не нашли. В общем, некому было держать ответ за ту страшную аварию.
Всё было так странно. Во мне кипела немая ярость, но, при этом, я не выронила ни одной слезинки.
Потом пригласили и меня. Спросили, видела ли я что-то странное. Я рассказала про испуганные глаза виновной, но полиции это вряд ли помогло. Они дали мне в руки какой-то листок. На нём было написано одно слово. «Прости».
– Ты видела, это водитель его бросила? – В который раз пытался достучаться до меня полицейский.
– Я не видела. – Ответила я, сжимая листок.
– Я понимаю, ты испугалась. Но может, ты вспомнишь, ты видела эту женщину ранее?
Я помотала головой из стороны в сторону. Конечно же, я её не знала. А если бы и знала, то точно бы не угадала в этом маленьком боковом окошке заднего вида.
– Ладно, достаточно. – Сказал второй полицейский. – Она ещё ребенок, не надо на неё наседать. Пойдем, крошка, я отведу тебя к маме.
Я встала, как послушная кукла. Одной рукой я вцепилась в ладонь полицейского, другую протягивала ему же. Он сначала не понял, а потом сказал:
– Выкинь это, всё равно это копия. Оригинал мы оставили в качестве улики.
Я не выкинула. Не знаю, зачем я принесла её домой. Может, я просто тут же забыла о ней, потому что слишком сильно сжала пальцы. Однако, эта записка до сих пор при мне. Лежит в комоде, возле тюбиков с косметикой. Маме, правда, я о ней не рассказала.
2
Я всё-таки встала с постели. Умылась и пошла на кухню. Надо бы проверить холодильник. Что тут у нас. Как обычно, пара яиц, майонез и сваренные вчера макароны. Что ж, пожалуй, выпью кофе.
Я загрузила в кофе машину зерна и нажала на кнопку. Наверное, мои сборы проходили бы быстрее, если бы не этот пресловутый сон о прошлом. В такой важный день.
Не каждый день приглашают на собеседование в крупную международную авиакомпанию. Можно сказать, что я уже давно мечтала там работать. Или хотя бы попробовать там поработать. Обычно, я не задерживалась на одном месте дольше нескольких месяцев. Увольнялась по собственному желанию и оправдывала себя тем, что не подошёл коллектив, начальство, график, обязанности.
Всегда предпочитала что-то незамысловатое, типа консультантов или работников кол-центра. Но на этот раз я со всей серьёзностью подошла к делу. Составила хорошее конкурентоспособное резюме и отправила. Может, мне уже надоело скитаться? Может, я уже готова укрепиться где-то на одном месте, чтобы, наконец, не волноваться, чем платить за квартиру в следующем месяце.
Громкий «пик» заставил меня вздрогнуть и выйти из размышлений. Кофе машина сообщила мне, что напиток готов.
Чего бы такого съесть на завтрак? А может не стоит наедаться перед встречей? А то плохо будет, не смогу собрать мысли в кучу, они и так сегодня утром разбегаются.
А что сегодня надеть? Красную блузку? Или белую? Юбку или лучше брюки? Я как-то читала, что лучше всего для собеседований подходит стандартный белый верх, черный низ. Всё-таки это международная компания, я должна выглядеть достойно.
Интересно, почему они мной заинтересовались? Их привлекли мои два высших? Или хорошее мотивационное письмо? Или липовое сопроводительное с предыдущего места работы? Да, с оформлением документов у меня никогда не было проблем. Что ж, это только доказывает то, что я отлично гожусь для этой работы.
Я взяла кружку, уселась с ней на подоконник и принялась разглядывать улицу. Снова люди спешили, открывали или закрывали двери магазинчика напротив, перебегали улицу дождавшись или не дождавшись зеленого света светофора. Глупые. Зачем вы спешите? Куда вы спешите? Вы не знаете, что ваши жалкие жизни вот-вот могут оборваться? И будет уже не важно, были ли у вас мечты, планы, хотели вы купить белый хлеб или тёмный. Шли ли вы на работу, или возвращались с неё.
Странно, наверное, для молодой девушки, вроде меня, предаваться таким мыслям. Я знаю. Но они разъедают меня изнутри. Я пыталась о них рассказывать, но мама только ругала меня. Я не знаю, как ей удалось запрятать злобу и обиду за смерть своего сына. А может она её вовсе не спрятала? Просто не хотела мне показывать. Но я была слишком мала, чтобы понять, что такие вещи случаются. Что всякое бывает. Нет, я отказывалась в это верить. Я не понимала, почему нельзя всё вернуть, почему нельзя наказать обидчиков. В конце концов, я уехала от мамы. Мы просто не смогли делить на двоих одну боль, которая проявлялась у нас по-разному.
Но это было уже после того, как я смирилась. После того, как я прошла через все круги ада и поняла, что мне всё-таки придётся научиться жить без него. Не у кого было спросить совета. Никто не подсказал бы, куда идти. Никто больше не сжимал руку, когда я переходила дорогу. Никто не замечал меня.
Первые несколько месяцев были самыми трудными. Я не справлялась с собственными мыслями.
Они же и привели меня к мосту в тот туманный день.
***
Была осень. Один из тех противных сезонов, когда воздух влажный, тяжёлый. По утрам над землёй нависает густое огромное облако, из-за которого не видно ничего, дальше своего носа. Кажется, я должна была идти в школу. Не знаю, как мама отправляла меня одну, наверное, она думала, что я вернулась к нормальной обычной жизни, обо всём забыла, ни о чём не думаю, ни о чём не переживаю и правда каждый день иду прямиком в школу.
Но всё было не так.
Я специально выходила из дома пораньше, отмахиваясь тем, что автобус нужно долго ждать, а сама шла пешком, выбирая дорогу подлиннее, как будто бы не хотела идти туда, куда должна.
Я шла и думала, а зачем вообще я иду туда, куда иду. Неужели, я ничего не могу сделать? Неужели, я не могу выйти не на своей остановке и пойти куда глаза глядят? Или поехать куда-нибудь дальше. Или сесть не на свой автобус. Заснуть в салоне, чтобы потом, на конечном пункте, меня разбудил кондуктор, отвел в полицию. Меня бы там расспрашивали долго, кто я, откуда. Прибежала бы заплаканная мама и долго бы ругала меня, что я плохая дочь, что ей хватило
