был зачат.
– Непорочно? – вырвалось у Сергея.
Григорий посмотрел на Сергея как на дурака. Он колебался, то ли ему рассмеяться, то ли жёстко наказать опрометчивого собеседника прямо здесь и сейчас. В воздухе повисла пауза. Сергей почуял неладное и поспешил извиниться:
– Простите меня, раба божия!
– Гм… называйте лучше себя овцой заблудшей из моего стада, – поморщился эгрегор.
– Хорошо, готов быть овцой, только избавьте меня от напасти! – взмолился Сергей.
– Но чтобы овца могла уйти, она должна привести взамен себя другую овцу, а точнее десять. Логично?
– Почему десять, а не одну? – удивился Сергей.
– Потому что мне нет смысла утруждаться загон открывать-закрывать, если число овец не увеличится.
– Ну тогда за себя овца могла бы привести две. Одну за себя, а вторую за хлопоты на воротах.
– А накладные расходы как-же?
– Тогда три.
– А на развитие бизнеса?
– Ну, четыре.
– А налоги?
– Пусть пять.
– А прибыль?
– Получается шесть.
– Хорошее число, но моё последнее слово – девять. По рукам?
– Что вы имеете ввиду?
– То, что за своё освобождение от привычки курить вы должны приучить к курению девять некурящих, – удивился недогадливости собеседника Григорий.
– Нет, я не могу пойти на такую сделку, – выдавил из себя Сергей.
– Не можете?.. Ну, дело ваше, только оплатить вам мой визит всё же придётся. Расчётчик, принесите калькуляцию наших транспортных и прочих затрат! – эгрегор щёлкнул пальцами так, как обычно подзывают официанта в ресторане. В комнату вплыла пожилая презентабельная дама бухгалтерской наружности, с волосами из седоватого дыма, и протянула ему лист с раскладками.
– Та-ак… по пересчётной таблице за это у нас полагается рак одного лёгкого. А жить-то он будет? – спросил Григорий у расчетчицы, глядя в цифры.
– Да, но инвалидом. Одно лёгкое ему вырежут, – отрапортовала дама.
– Ладно, на том и порешим, – резюмировал эгрегор. И в тот же момент Сергей вдруг ощутил адскую боль в груди:
– Но я не знал, простите…, – пропищал он.
– Незнание закона не освобождает от ответственности. Или вы полагаете, что мне больше нечем заняться, кроме как шляться с сопровождающим персоналом по ложным вызовам? Я ведь уже не мальчик, мне не тысячу лет. Счастливо оставаться! – поднялся с кресла Григорий.
– Хорошо, я подпишу, – завыл от боли Сергей.
– Вот и чудненько. Юрист, нотариус! – снова сел и снова щёлкнул пальцами Григорий. Боль в груди Сергея мгновенно прекратилась. Из ниоткуда в комнату процокали на шпильках две девушки, одна с волосами из белого дыма, вторая – из чёрного. Блондинка положила уже готовый договор в трёх экземплярах на стол.
– Подпишите здесь, здесь и здесь, где галочки, – указала она.
– Обратите, пожалуйста, внимание, на пункты раздела два про обязательства сторон и раздела пять про ответственность сторон, – посоветовал Григорий.
Сергей взял договор и стал читать. Буквы прыгали перед глазами от волнения.
– А почему договор датирован двумя неделями ранее? – попытался найти повод для отказа Сергей.
– Потому что использован Григорианский календарь, как указано прямо под датой договора, – отбил попытку сопротивления эгрегор.
– То есть, после того, как я сделаю курильщиками девять человек, мне совсем не будет хотеться покурить? Совсем-совсем?
– Никакой тяги, как будто вообще никогда не курили.
– А как я буду привлекать новых клиентов? Что я конкретно буду должен делать?
– Мы выдадим вам девять супер-сигарет. Тот, кто выкурит лишь одну, сразу превратится в курильщика. Как будто он курил уже пять лет. Ваша задача соблазнить девять некурящих людей до тридцати лет скурить разок по-одной в течение девяти месяцев. В разделе номер два договора всё оговорено, читайте.
– А если я не найду столько клиентов за указанный срок?
– Помилуйте, за девять-то месяцев? Тогда вам вырежут одно раковое лёгкое, как вы слышали. Старт болезни уже дан. Каждый скуривший супер-сигарету будет ослаблять вашу болезнь, а последний излечит вас полностью. Читайте внимательно пункт пять.
Сергей взял ручку, подписал договор и сразу ощутил себя мерзавцем. Нотариус и юристка тут же забрали свои экземпляры договора со стола, вышли из комнаты в коридор и там растворились в никуда, как дымка.
Григорий положил на стол пачку супер-сигарет, которая выглядела вполне по-земному:
– На тот случай, если ты невнимательно читал пункт пятый, обращаю твоё внимание, что за каждую из девяти этих сигарет отвечаешь уже не легким, а головой. Ни одна не должна пропасть впустую. Это дорогостоящий продукт высоких технологий. И, предупреждаю, не вздумай дурить! Хоть ты и мой создатель, но Я твой Повелитель!
Сергей не смог промолвить ни слова. Эгрегор по-отечески похлопал его по плечу и проследовал за своим персоналом. Пребывая в шоке, Сергей посмотрел на часы. Был час ночи.
Прозвенел будильник. Очнувшись от полудремотного состояния, Сергей с трудом сел на край кровати. Он не спал всю ночь. Снотворные не помогли. Хорошо, что сегодня у него был выходной. Он выглянул в окно – там всё было как обычно: косые лучи солнца резали желтую осеннюю траву, прохожие спешили на работу, бездомные кошки потихоньку выползали из укрытий. Сергей подумал-было, что то, что произошло ночью, это всё неправда, но тут его взгляд упал на договор на столе. Обреченно вздохнув, он достал из пепельницы один из вчерашних окурков и задымил. Для определённости он решил проверить свои легкие у врача.
Врач хмуро смотрел то на результаты анализов крови, то на рентгеновский снимок грудной клетки и, наконец, произнёс:
– Честно говоря, снимок не ахти, равно как и анализы крови… Нет-нет, ничего катастрофичного, маркеров туберкулёза или рака не обнаружено пока… Но если срочно не бросите курить, то, боюсь, последствия будут плачевными. Мне странно то, что три месяца назад вы делали у нас флюорографию и она была хорошей.
– Я брошу, я обязательно брошу, доктор, – заверил Сергей. Голос его дрожал.
Договор уже начал исполняться. Сергей вышел из клиники и побрёл к церкви.
– Отец, я хочу исповедаться, – сообщил Сергей статному священнику хриплым голосом.
– Я не батюшка, я диакон. В нашем храме протоиерей Григорий исповедует за час до вечерней службы. Сегодня вы уже опоздали, так что приходите завтра, – священник посмотрел на убитого горем Сергея и, смягчившись, прибавил ласково, – овца заблудшая.
Услышав имя батюшки, Сергей опешил. Нет, он был уверен, что батюшка и эгрегор это не одно и то же лицо. Но всё же ему показалось, что это не простое совпадение. К тому же, фраза диакона "овца заблудшая" показалась ему необычайно грубой для священнослужителя. Он вспомнил про предупреждение Григория и поспешно вышел из церкви.
Несколько часов Сергей слонялся по улицам в раздумьях. В голову лезли всякие глупости. Например, а не заявить ли
