просто убить! К тому же мы с ребятами были рядом, и такая попытка ничем, кроме смерти нападавшего, закончиться не могла. Да, вот так! Я тот по силе не уступал ни одному из темных князей, а ребята были лишь немногим слабее. Не помню ни одного имени — только образы. Шестнадцать самураев и ящеры… Сон не показал ни одного лица. А Такэми… Думаю, он сказал Нактису, что уходит, а Крылатый все же решил идти до конца. У нас ведь были все шансы… Ну да…
Тяжело вздохнув, я перевёл взгляд на Нэко и заметил, что девчонка отложила свои ракушки и как-то странно на меня смотрит.
— Что-то вспомнила? — осторожно поинтересовался у неё я. — Себя? Или, может быть, что-то ещё?
— Нет, — покачала головой кошка. — Я… услышала…
— Что ты услышала?
— Её… — девчонка наморщила лоб, прикрыла глаза и промурлыкала: — Она… говорит, что… не может тебе… рассказать о том, что… случилось в день… гибели Нактиса. Сущее… тре-бует, чтобы все… шло своим… чередом. Ты… должен узнать сам. Ещё она… просит тебя по-беречься…
— Кто «она»? Салисэ?
— Да, — кивнула девочка. — Светлая… Сали-сэ-доно. Я… узнала её… и теперь иногда слышу…
Не говоря больше ни слова, Нэко мяукнула, превратилась в искорку и спряталась у меня на плече. Я покачал головой, вздохнул и снова посмотрел на реку.
Не может сказать, м-да, но сны насылать, видимо, может. Интересно, а откуда она сама знает о том, что происходило на той площадке? Хотя, туплю… Ей ведь, не обязательно знать, достаточно освободить кусочек моей память и посмотреть сон вместе со мной. Только на хрена пять раз? Я не тупой, мне и одного было достаточно, хотя… Возможно, Салисэ каждый раз пытается показать все, но у неё не выходит? А ещё она говорила, что больше не сможет помочь, но это разве не помощь?
Нэко спрашивать бесполезно: уверен, что она все рассказала и так. Салисэ-доно… Ну да… Так говорят о тех, с кем вместе сражался. Гребаные ограничения Сущего вместе с его гребаным Равновесием! Ведь насколько было бы проще, если бы Солнцеликая появилась и все рассказала! О Нэко, о себе и о том дне…
Туман на реке развеялся, и слева, за изгибом, у горизонта проступили светлые стены крепости. Отсюда они казались игрушечными, нереальными… Как и все произошедшее с нами за последние несколько месяцев…
Оцу до сих пор в осаде. Вот уже три месяца как. Шесть приступов отбито, но Хояси не унимаются. Их заклинатели непрерывно бьют огненными шарами по одному из участков Северной стены, и, если верить Нори, пролом там образуется в ближайшие дни. Не знаю, что будет после этого, но сейчас ситуация патовая. Ясудо подтянули в крепость шестнадцать тысяч бойцов, но врагов в два раза больше. Соседи заключили союз со Степью, и оттуда к стенам крепости прибыло десять тысяч бойцов. Да, степняки экипированы хуже регулярных частей, но воевать эти уроды умеют, и страшно подумать, что будет, если они прорвутся за стены.
В общем, на горизонте маячит пушистый белый зверёк, и непонятно как нам с ним разминуться.
Вот уже два месяца мы громим обозы и небольшие отряды, по факту являясь огромной занозой в заднице у тридцатитысячной армии. Тринадцать успешных операций, в одной из которых мы даже захватили армейскую кассу. Чуть меньше тонны серебра и сорок пять килограммов золота — месячное довольствие осаждающих. Нори одним махом перекрыл все свои затраты, но на ход боевых действий это не повлияло никак.
Нас, конечно, пытались поймать, но только потеряли кучу народа. Когда у противника в отряде екай, идея такой поимки идиотична по своей сути. Да, Иоши с Эйкой тоже в деле, и не только они, а еще и большинство разумных екай, что обитают в окрестностях. Хояси приняли помощь асуров, шаманы степняков якшаются с Тьмой — при таких раскладах Синий лес своих детей не осудит.
Потеряв несколько сотен человек и поняв всю бесполезность своих попыток, соседи сменили тактику, и теперь каждый их обоз сопровождает по полтысячи самураев. Нет, даже такой отряд нам по силам, особенно если устроить засаду в лесу, но в бою обязательно будут потери. А людей нам больше терять нельзя. И так скольких уже потеряли…
Из того боя с демонами вышло триста пять человек, из которых в строю осталось две с половиной сотни. Тех, кто не мог воевать, отправили в Ки, остальные продолжили путь на северо-запад.
В том месте, где происходило сражение, сейчас строят святилище Милосердной, и когда-нибудь обязательно появится мемориал. Грустно, но война есть война. Впрочем, никто из местных особо не расстраивается. Семьи погибших получат пособие вместе с обещанной землей, их сыновья гарантированно будут служить в Нориной тысяче, а сами они родятся как минимум самураями.
Все, кто выжил, самураями стали уже. И те, что вернулись в город долечиваться, и те, что сейчас с нами в походе. С экипировкой пока, правда, проблемы, но этот вопрос решаем. На то, что мы забрали у Хояси за эти месяцы и на кораблях отправили в крепость, Нори может снарядить хоть дивизию. Людей бы еще где столько найти…
Над рекой занимался рассвет. Край солнца показался из-за края водной глади и его несмелые еще лучи, протянулись к висящей в небе луне. Светила словно бы приветствовали друг друга после недолгой разлуки. Недолгой, ну да…
Плеск рыбы в реке отогнал не к месту накатившие ассоциации, я вздрогнул и покачал головой. Лагерь за спиной проснулся окончательно. К навесу столовой уже подтягивались первые десятки солдат, мимо меня, негромко переговариваясь, прошли сменившиеся часовые, возле палатки князя наметилось какое-то движение. Нужно было вставать и заниматься делами, но делать этого не хотелось, и я снова погрузился в воспоминания.
В том памятном бою Нори, Эйка, Иоши и Кояма не получили ни единой царапины. Телохранители не досчитались семерых, а из тех ребят, что прибыли к нам из Сато, выжило только пятеро: Икэда, Абэ, Рио, Кенто и Мэсу.
Генерал получил дубиной по голове, но шапель выдержал, и все закончилось сильным сотрясением мозга. У Рио были сломаны рука и ребро, у Кенто и Мэсу — бедра, но поскольку кости не были раздроблены, Нэко их срастила, и все трое продолжили путь. Абэ потерял глаз, и вот не понять: то ли он нереально везучий, то ли наоборот неудачник. Хотя, наверное, все-таки первое. Кисть и глаз — это все же не смерть. Тому, кто приспособился держать культей щит и ни в чем при этом не
