— Чеееего теее… бе… надо? — язык оказывался слушаться.
Тут меня осенило, что горечь в чае была не просто так, меня опоили и сейчас… что? Я хотел позвать на помощь, но в этот момент речевой аппарат отказал полностью, окружающая действительность поплыла перед глазами, да и сами мысли стали какими-то медленными. Я начал заваливаться набок, упал бы, но меня подхватила пара сильных рук, которые легко удержали моё не самое лёгкое тело и куда-то потащили.
— Перебрал мужик, — раздалось как будто бы издалека. Позвольте, как же перебрал, у меня и спиртного-то на столе нет. Я ведь за рулём и вообще почти не пью. Мысль эта мелькнула в голове, но тут же замерла. Меня похищают. Зачем? Кому я нужен? У меня и денег-то… И груз мой кроме заказчика никому не нужен…
Мысли цеплялись одна за другую, временами я проваливался в темноту, а меня продолжали куда-то тащить. Краем глаза я видел серый коридор с обшарпанными стенами. Позже меня положили на каталку. Больница? Меня привезли в больницу? Или в морг? Нет, скорее, сейчас на органы разберут…
Мир в очередной раз поплыл, я лишился чувств. В себя пришёл, лёжа на той же каталке. Или уже на другой. В помещении было темно, где-то с краю светила тусклая лампочка, которая ничего не освещала. Я попытался пошевелиться, но смог только двинуть одним пальцем. Попытался что-то сказать, но никаких звуков не произвёл.
— Раздевайте, — приказал мужской голос.
— Рано ещё, — ответил голос женский.
Повернув глаз, который тоже с трудом двигался, я разглядел молодую блондинку в белом халате. Немного похожа на официантку, но не она. Её собеседника увидеть не смог, для этого требовалось повернуть голову. Они не скрывают лица, уверены, что я никого никогда не опознаю, а значит… Додумать мысль я не смог, поскольку опять провалился в забытье.
Очнулся, когда меня стали раздевать. Попутно кто-то залез во внутренний карман куртки и вынул документы.
— Пока размер прикинь, — сказал новый мужской голос, явно принадлежавший молодому.
Размер чего? Печени? Что вообще им надо? Тут случилось что-то странное: на руку мне надели штуку для измерения давления.
— Оно тебе надо? — спросил мужчина.
— Слушай, занимайся своим, — раздражённо ответила женщина. — Он должен быть здоров.
— Он и так здоров, — возразил второй мужчина. — Машину как-то водит.
— Это не показатель, — сказала женщина и начала накачивать воздух, руку привычно сжало. — Сколько ему лет?
— Понятия не имею.
— Ты паспорт в руках держишь, — укоризненно сказала женщина.
— А, точно, — спохватился он. — Так, год рождения… тридцать два. Через три месяца будет тридцать три. Разведён, детей нет, прописка постоянная, военнообязанный.
— Сто двадцать на восемьдесят, — удовлетворённо сказала женщина. — Раздевайте дальше. Следов операций у него не вижу, мышечная масса в норме.
— Не просто в норме, — заметил мужчина, — масса хорошая, я пока тащил, чуть не надорвался. В качалку ходил, точно.
— Сигарет нет, — добавил второй, — вейпа тоже, некурящий.
Я снова попытался пошевелиться, дурь, вроде отпускала, но медленно, теперь смог дёрнуть кистью. Но даже это движение вызвало затемнение в голове. Очнулся от укола в плечо. Наркоз дают? Чтобы резать?
Чьи-то пальцы открыли мне глаза и посветили неярким фонариком.
— Норма, — сказала, наконец, женщина. — Это что у тебя?
— Документы.
— А конкретно?
— Ну, паспорт, пэтээска, доверенность, права, военник.
— Открой военник и посмотри, что там, — велел второй мужчина.
— Так, Дмитрий Сергеевич, год рождения, призван, приведён к присяге. Так, погранвойска. Старший сержант. Стрелок, снайпер, гранатомётчик. Отличный экземпляр.
— Вот и хорошо, тогда ему легче будет. Снимайте оставшееся.
С меня стянули носки, потом потащили и трусы. Блин, тут ведь женщина, что за… Попытался оказать сопротивление, но снова замутило. На какое-то время меня оставили в покое. Потом кто-то взял меня за руку, и я почувствовал накладываемый жгут. В локтевой сгиб воткнулась игла. Будут резать?
Но пока меня никто не трогал, я просто лежал, временами засыпая, потом просыпался, а неведомая дрянь всё никак не отпускала. Мысли иногда были ясными, а иногда я замирал на каком-то слове и повторял его много раз, не понимая, что дальше.
Не знаю, сколько прошло времени, а когда я в очередной раз вырубился, очнулся уже в другом помещении, где горел яркий свет, а в нос бил запах химии и жжёного воздуха, как после кварцевой лампы. Операционная?
— Всё готово? — спросил мужчина, тот, который был главным.
— Нагревается, — ответил второй.
— Одевайте.
Тут я окончательно перестал что-то понимать. На меня натянули бельё, потом какие-то штаны, носки, куртку. В карманы куртки начали что-то засовывать, вдели ремень.
— Алла, — снова позвал мужчина. — Рот проверь.
— А, зубы золотые, — с пониманием отозвалась женщина, после чего бесцеремонно полезла мне пальцами в рот, оттянула нижнюю челюсть и внимательно осмотрела зубы. — Нет ничего, только две пломбы, хорошие зубы.
Какое-то днище. А если бы были? Вырвут? Как в концлагере?
Когда я был полностью одет, меня начали хлопать по щекам.
— Мужик, давай уже, отходи. Тебе предстоит много узнать.
— Крепко его колбасит, — заметил второй мужчина.
— Так я в каждый стакан положил по дозе, он оба и выпил. Алла, ты капала?
— Да я в него ведро залила, того и гляди, обоссытся.
— Нам такого не надо, — спокойно сказал начальник. — Дайте судно.
Меня повернули набок и подставили утку. Оказалось, что сфинктеры я контролировать мог, всё прошло нормально, если не считать стыда от справления нужды в присутствии женщины. Она не просто присутствовала, она эту утку и держала. Когда всё закончилось, меня снова положили на спину.
— Пусть воду пьёт, — снова сказал начальник.
Мне ко рту поднесли горлышко пластиковой бутылки и стали заливать понемногу. Глотал я с трудом, временами вода выливалась наружу, где её тут же вытирали бумажными салфетками. Не знаю, сколько я выпил, литра два, не меньше.
— Ну, в принципе, пойдёт, — сказала Алла. — Перед началом ещё укол сделаю, тогда и очнётся.
Вода уже пошла на пользу. Я даже мог теперь что-то мычать. И даже пытался двигаться, но о сопротивлении речи не шло, это были именно хаотичные движения рук и ног, очень слабые, которые ни на что не влияли. Тут меня одели окончательно, на ноги надели ботинки, явно армейские, завязали шнурки, снова начали что-то пихать в карманы, попутно прицепили какой-то предмет к ремню, а другой предмет, гораздо тяжелее, привязали шнурком к запястью.
Тут каталку подкатили к другой стене, в воздухе запахло озоном, а от стены шёл яркий синий свет, напоминающий электросварку.
— Готов, — сказал начальник. — Давай уже, Аллочка, коли свою микстуру, пора.
В бедро мне воткнулась игла, Алла колола прямо через штаны. Укол оказался болезненный, зато от него по телу стало распространяться тепло. В этот момент их начальник склонился надо мной и начал говорить прямо в ухо:
— Слушай, Дмитрий Сергеевич, мы тебя отправляем, на той стороне будь осторожнее, найди тихое место и сиди там, пока наркоз не пройдёт. Дальнейшие твои действия прописаны в блокноте, всё необходимое у тебя есть. Всё, удачи, она тебе понадобится.
Через секунду я оказался на конвейере, который, казалось, тащил меня в раскалённую печь. Жара я не чувствовал, но ощутил покалывание от разрядов тока. Наркоз постепенно отпускал, я попытался размахивать руками, но их тут же прижали с необычайной силой. Потом пришла резкая боль во всём теле, яркий свет в глаза, который обжигал их даже сквозь веки, а потом всё стихло, а я упал с высоты примерно в метр, больно ударившись о каменный пол. Облако света, что выплюнуло меня, светилось ещё полторы секунды, после чего погасло.
Вокруг была темнота, никого рядом не было.
Глава вторая
Всё же дурь у них была ядрёная. Даже сейчас, после нескольких литров воды и какого-то чудесного укола, я едва мог соображать. Что он мне сказал? Найти тихое место и сидеть там, пока не отпустит? О’кей, место тихое, буду сидеть здесь, точнее, лежать на боку, поскольку даже повернуться проблема. Поспать бы, да только нормальный сон никак не идёт.
