И пусть «погонщик» предупреждал, что желание может быть только одно: или месть, или возвращение — но, чтобы исполнить второе, не обязательно просить о нём какую-то непонятную сущность. Человек, как известно, и сам способен на многое. Сам, без чьей-либо помощи, может легко испортить жизнь и себе, и целому миру.
А раз это так и есть, то тогда почему бы и, перед тем, как свалить отсюда, не подмогнуть моим спутникам «обустроить» местную магию так, как они хотят — через какие-то ритуалы с шестью ипостасями и неведомой хренью, спрятанной под дворцом в Арладаре? Мне это, по большому счёту, нетрудно. Тем более что, как они уверяют, здешняя магия после этого станет совсем другой — защитницей и помощницей, а не надсмотрщицей и мучительницей.
Правда это или неправда, не знаю, но если даже неправда, искать мне дорогу домой ни злая, ни добрая магия не запретит. Ведь у меня к ней иммунитет. И, как поведал «погонщик», именно из-за этого «лирнейский огонь» он смог передать мне лишь вместе с дополненной личностью. Что это конкретно за личность, он не сообщил... Точнее, сказал, но я об этом забыл так же, как и о прошлой жизни моих соратников.
Тем не менее, заклятье «лирнейский огонь» сработало на «отлично», я даже не понял как. Ведь никакой чужой личности я в этот миг в себе не почувствовал, а почувствовал только то, что вызывать эту магию, когда захочу, у меня не получится. Что эта способность будет появляться во мне лишь тогда, когда обстановка вокруг начнёт соответствовать её применению. Не самая подходящая для мстителя штука, но — что поделаешь. Что дали, то дали. А могли бы вообще не дать, и типа как хочешь, так и крутись.
«Я помогаю тебе исполнить желание отомстить, — заявил по этому поводу невидимый собеседник. — Но если тебе заодно захочется захватить весь мир, то это уже без меня. Ответственности за побочку я не несу...»
А после добавил:
«Твои друзья, я уверен, будут видеть в тебе другого, великого, вернувшегося из небытия. Твоему мщению это, безусловно, поможет».
«И кого они будут видеть во мне?» — этот вопрос я, понятное дело, просто не мог не задать.
А «погонщик», что тоже понятно, просто не мог не ответить:
«Они будут видеть в тебе...»
На этом месте, увы, моя память дала предсказуемый сбой.
Какой же он всё-таки гад, этот, блин, «исполнитель желаний» из-под горы!
Терпеть не могу таких вот загадочных и всемогущих «богов из машины». Но ещё больше ненавижу, когда не могу понять, какой же в итоге про́фит они имеют со всей этой ерундистики...
* * *
Стрелки́ на надвратных башнях и стенах отсутствовали. При нашем приближении все попрятались кто куда.
Городские ворота я ни разбивать, ни сжигать не стал. Просто подошёл к ним и вежливо постучал сапогом в правую створку:
— Сова, открывай! Медведь пришёл.
Стоящий сзади Аршаф понимающе хмыкнул.
Всё правильно. «Вежливость — лучшее оружие вора».
Ждать нам пришлось недолго.
Секунд через двадцать с той стороны заскрипел сдвигаемый брус, потом что-то глухо бумкнуло, кто-то болезненно охнул (наверное, что-нибудь на ногу уронили) и ворота начали медленно открываться. Шестеро стражников, вцепившиеся в воротные створки, смотрели на нас с каким-то сакральным ужасом. И я их хорошо понимал. По наши души к Пустой горе ушла целая армия во главе с высшим магом, а обратно, вместо неё, возвратились те пятеро, кого эта армия собиралась убить.
— Мессир! Мы... эээ... счастливы видеть вас всех в добром здравии и... ммм... рады приветствовать вас в нашем гостеприимном городе...— принялся кланяться и выделывать ногами какие-то танцевальные па начальник охраны, выскочивший нам навстречу из местного КПП.
— Как тебя звать, любезный? — прервал я его эскападу.
— Сто́рис, мессир.
— А проводи-ка, любезный Сторис, нас к вашему градоначальнику, — указал я мечом на ту площадь, где мы совсем недавно проходили испытание поединком.
— Сию секунду, мессир. Не извольте беспокоиться...
По-моему, он раньше таможенником работал... а после в трактире... официантом...
Когда мы дошли до площади, там уже вовсю толпился народ. Вот только градоначальника среди собравшихся не обнаруживалось.
— А где же сеньор Бартозо? — спросил я с участливостью. — Уж не заболел ли?
— Заболел, мессир. Как есть заболел, — выступил вперёд один мужичишка, помню его среди «лучших людей города». — Прямо совсем вот недавно совершенно здоровый был, а потом раз, и удар с ним случился, апоплексический.
Я мысленно усмехнулся.
— И сильно ударился?
— Ой, и не говорите, мессир. Так сильно, так сильно, что уже и не встал.
Ну что же... «Апоплексический удар табакеркой» — штука и вправду убойная...
Помним, как говорится. Скорбим.
— И кто же теперь за него?
— Разрешите, я объясню, — выдвинулся из группы встречающих ещё один представитель бомонда, только уже не светского, а магического.
В этом скромно одетом господине я без труда узнал того мага, который во время вчерашнего поединка Рейны с верзилой-«полуторником» благоразумно держался в толпе, а возле его ног крутились два здоровенных пса.
— Мастер животных четвёртого уровня Балий, — представился он, когда я кивнул ему: мол, валяй, объясняй. — Всё дело в том, мессир, что магистр Гидеон, который... эээ... — на этом месте он смущённо прокашлялся, но получив от меня ещё один поощрительный кивок, негромко продолжил. — В общем, господин Гидеон именем Конклава и императора постановил отрешить сеньора Бартозо от должности градоначальника и передать всю полноту власти магическому совету нашего города, главой которого я как раз и являюсь... — здесь он опять прокашлялся, только уже не смущённо, а выжидающе.
— Хотите спросить, что случилось с магистром Гидеоном и его армией?
— Нет, мессир, — коротко поклонился Балий. — Я знаю, что если вы здесь, значит, их больше нет. А спросить я хочу, оставите ли вы его приказ в силе или же отдадите другие распоряжения?
— Хм... — я сделал вид, что задумался. — Скажите, мастер, а почему в вашем славном городе нет храма Баа́т?
Глава местного магического совета посмотрел на меня с удивлением.
— Простите, мессир, но... вы разве не знаете, что храмы Баат есть лишь в пяти городах Империи: священных Арладаре, Самаане, Ашкулуке, Риштаге и Шаонаре?
— Вы в этом уверены? — поднял я бровь.
Визави растерянно оглянулся.
Все вокруг опустили глаза.
— Но ведь... по повелению императора только в этих пяти городах разрешено хранить волшебные камни Баат.
— Да. Это верно, — не стал я спорить. — Храмы как раз и строились вокруг алтарей с камнями. Однако я ведь не просто так спрашиваю про храм в вашем городе. Скажите, Балий, а лично вы бы, к примеру, хотели, чтобы такое случилось и в Пустограде?
— В смысле... эээ... чтобы к нам в Пустоград перенесли один из камней? — всё ещё не догонял мастер животных.
Я покачал головой:
— Нет. Чтобы здесь появился ещё один камень, шестой по счёту?
— Мессир! Вы... вы хотите сказать, что...
— Послушайте, герцог, — развернулся я к Туру, — а вы не могли бы перенести сюда... ну, скажем, вон ту вон чашу, — указал я на небольшой каменный постамент в пересохшем фонтане на краю площади.
— Легко, мессир, — хмыкнул охотник. — Только сперва я попросил бы всех отойти от нас на десять шагов.
— Всем отойти на десять шагов! — тут же скомандовал сопровождающий нас начальник воротной стражи.
«Хитёр, шельма! И расторопен. Быстро почуял, куда сейчас ветер дует».
Собравшиеся на площади исполнили эту команду без понуканий.
Тур поднял руки и словно бы подхватил ими что-то невидимое. Потом стиснул зубы и сделал движение, как будто бы ставил это «что-то невидимое» прямо перед собой.
Каменный постамент, пролетев по воздуху полсотни метров, опустился на землю в паре шагов от нас.
По рядам зрителей пронеслись восхищённые возгласы.
Я быстро взглянул на охотника и незаметно показал ему большой палец. Затем скинул с плеча рюкзак, порылся внутри и без какой-либо помпы вытащил оттуда крупный, размером примерно с голову, шар. Довольно тяжёлый, но всё-таки не настолько, чтобы сгибаться под тяжестью... килограммов на восемь-десять. После чего водрузил его на постамент (блюдцеобразная форма не давала шару скатиться) и отошёл в сторону.
