взглядом. Лицо у неё было неестественно спокойным, волосы уложены, кажется, даже губы и глаза слегка подкрашены.
Как ей не холодно-то?
Я прошёл мимо. В Мире После не особо принято с кем-то общаться. Теперь впереди был сквер — деревья с голыми, мёртвыми, будто зимой, ветками, редкие павильоны.
«М» приближалась. Хоть бы название станции увидеть или получше рассмотреть павильон метро!
Потом позади бухнуло.
Я обернулся, уже зная, что увижу.
На полпути между мной и подъездом, где сидела девочка, в облаке пыли стоял зверь.
Больше всего он походил на волка размером с лошадь. Мех на шее и загривке топорщился пышной гривой — так в старину в Европе рисовали львов.
Глаза зверя мерцали красным. Он медленно поворачивал голову — то ко мне, то к девочке на табуретке. Пыль медленно оседала.
Сейчас зверь примет решение и прыжками умчится к подъезду. Девочка беззащитнее, чем я, и, наверное, должна быть вкуснее. Хищники всегда предпочтут напасть на слабую добычу.
А я побегу вперёд и постараюсь нырнуть в метро…
Волк тряхнул гривой. И пошёл в мою сторону. Вначале медленно, а потом всё быстрее и быстрее, молча и неотвратимо.
Чёрт!
Не стоило всё же лезть в шкаф!
Я побежал, стараясь не замечать боли в ноге. Быстро, отчаянно, понимая, что не успею добраться до метро, а если и успею, там не укрыться. Кроме меня и странной девочки, никого на улице не было. Я бежал вдоль разбитых витрин одноэтажного павильона, обшитого серым металлическим сайдингом, раньше тут размещались какие-то магазины. Местами витрины были заколочены досками и фанерой, местами зияли пустотой, но прятаться там было самоубийством. Словно залезть в кормушку и закричать: «Кушать подано!»
Волк прыгнул, сократив дистанцию наполовину, я понял, что он играет и способен догнать меня в один миг.
Зачем я полез в шифоньер? За бельём и выпивкой?
Хоть бы переоделся и выпил, умер бы в чистых трусах и пьяным!
В разбитых витринах вдруг возник человеческий силуэт. Я увидел парня лет двадцати, плотного, высокого, в круглых очках, в яркой футболке и джинсах. В руках у парня была здоровенная дура, некоторыми по недоразумению называемая автоматом — пулемёт Ferfrans HVLAR. Такая тёмно-серая хреновина, вся какая-то решётчатая, будто из конструктора собранная, а внизу под ней торчит тяжеленный круглый магазин.
Увидеть в родных московских пейзажах творение американских оружейников было так неожиданно, а появление молодого здоровяка с десятикилограммовым пулемётом в руках так внезапно, что я запнулся и упал.
В тот же миг юноша начал стрелять.
Не в меня.
Я знал, что HVLAR имеет хитрую систему погашения отдачи, благодаря которой из него реально можно стрелять даже с одной руки. И всё-таки это выглядело удивительно.
Большая часть пуль, конечно, прошла мимо, в основном у меня над головой. Но и волку-переростку досталось. Он впервые издал звук, смесь рычания и визга, крутанулся на месте, задев меня по бедру хвостом. Удар был, будто дубиной!
Парень захохотал и перестал стрелять.
Зря.
Волк собрался, сжался пружиной — и прыгнул, сбивая стрелка с ног. В последний миг тот успел снова нажать на спуск, выстрелы глухо застучали из-под придавившей парня туши, волк издал глухой рык, задёргался, распластался на стрелке.
Я поднялся, достал нож. Постоял, глядя на неподвижное тело юноши, придавленное неподвижным зверем. Из-под туши торчал оружейный ствол. Тоже неподвижный, разумеется, из него только лёгкий дымок шёл. На землю обильно текло красное, в багровом сумраке выглядящее чёрным.
Плохо.
Осторожно подойдя, я потянул пулемёт, стоя так, чтобы меня не задело, если спуск зацепится и оружие выстрелит.
Только когда пулемёт оказался у меня в руках, я почувствовал себя чуть спокойнее. С трудом, но всё-таки сообразил, как перевести «хвлар» на одиночную стрельбу. Прицелился в голову зверя и выстрелил в упор.
Брызнуло тёмной кровью, белыми осколками кости и чем-то блестящим, не то металлическим, не то стеклянным. Волк не шевелился.
Я едва смог стащить его голову с лица парня. Впрочем, спешить нужды не было, шею тварь разорвала начисто, до позвоночника.
Но всё-таки я выволок его из-под волка. Он был весь в крови, окончательно и бесповоротно мёртвый. Зверь не только разодрал лицо и горло, он ещё перекусил ему правую руку по локоть, та так и осталась висеть, не то вцепившись в шерсть, не то запутавшись в ней пальцами.
Как ни странно, очки стрелка не разбились, только слетели в грязь. Я с любопытством повертел их. Антибликовые линзы, понятно, иные носить самоубийство. Достал ведь где-то… Я положил очки ему на грудь.
Где же ты добыл такую пушку, паренёк? И чего хотел — спасти меня? Или просто сдали нервы?
Я осторожно обшарил тело, стараясь не слишком выпачкаться и невольно отметив, как профессионально проверяю карманы.
И, к своему удивлению, нашёл мобильный телефон с небликующей защитной плёнкой на экране. Он даже оказался заряжен. Индикатор сети, конечно, ничего не показывал, вход запаролен, я был вознаграждён лишь заставкой с фотографией какой-то немолодой женщины. Мать? Я помахал телефоном перед искромсанным и окровавленным лицом парня, но телефон отказался узнавать хозяина в таком состоянии. Я уже собрался положить телефон парню на грудь и уйти, но передумал и вынул его из чехла.
На обороте корпуса обнаружилась гравировка: «Верните за вознаграждение». И номер телефона.
Не Бог весть что, но я постарался запомнить.
Встал, взял пулемёт поудобнее. Всё-таки он был тяжеленный как сволочь, даже если у него слабая отдача, много с таким не побегаешь.
Но я сейчас бегать не собирался. Надо было проверить павильон, откуда появился парень. Возможно, там есть патроны. А может, и ещё что-то…
И тут форсайт кончился. Неожиданно рано.
Открыв глаза, я втянул воздух. Ощущение — словно минуту не дышал. Так всегда бывает.
Всё тело покрывал липкий холодный пот, руки чуть тряслись. Это тоже дело обычное. Медленно спустив ноги с кровати, я нашарил тапочки, взял с тумбочки мобильник. Шесть утра.
Пожалуй, ложиться досыпать уже поздно.
Открыв список номеров, я вбил в него тот, который только что увидел на телефоне погибшего парня. Звонить сейчас было бы свинством. Впрочем, звонить в любом случае глупо.
Но всё-таки хотелось сохранить номер. Нечасто удаётся протянуть мостик из форсайта в реальность.
