пространственному хранилищу рода.
Я вспомнил рассказы почившей тетушки о том, как их род владел древней магией. И о том, что в кольце главы нашего рода заключена сила, что может переносить любые предметы в тайное место, доступное только главе рода. Нажал на руны на кольце и представил перед собой все вещи, что лежали в шкатулке. В следующую секунду я почувствовал странное покалывание в пальце. И в следующий момент я уже держал в руках пустую шкатулку, которую вытащил из тайника.
— Достоин своего отца? Не так ли, братья? — прошептал я, улыбаясь. — Ну а вы обойдётесь и без титула...
И всё так же без лишних слов убрал все свои ценности в магическое хранилище, ключом к которому служило кольцо. С этого момента я был не просто седьмым сыном седьмого сына. Я был главой рода Лисовских. И отныне вся ответственность за род лежит на мне. Осталось лишь не сгинуть по глупости.
Затем отправился в сторону дома, уже не оглядываясь назад. Молча собрав свои небогатые пожитки и серебреную шашку деда, что мне удалось спрятать от «изъятия» в честь долга, я всё так же молча покинул родной дом, и я не вернусь сюда, пока не смогу купить его сам! По-детски? Да. Но мне как-то плевать.
Город засыпал, но не спал. Его тихая жизнь мерцала тусклыми огоньками уличных фонарей, которые, как редкие звезды на ночном небосклоне, едва пробивали тьму. Улицы, обычно кишащие жизнью, пустели, погружаясь в безмолвное одиночество. Поблескивающие витрины магазинов, словно застывшие в ожидании, отражали пугающую бездну пустоты. Даже ветер, проносящийся между высокими домами, казался испуганным и шептал свои истории на ухо прохожим.
В этом мрачном антураже я двигался к своей цели, сливаясь с тенью. Мои шаги, глухие и неуверенные, не нарушали тишины, лишь поскрипывали мокрые от дождя булыжники. Я старался не привлекать внимания, не делать лишних движений. Одежда, пропитанная сыростью, лежала на мне тяжелым грузом. Даже мое собственное дыхание, холодное и прерывистое, казалось громким в этой глухой тишине.
Луна, полная и холодная, как ледяная глыба, покачивалась на небосклоне, но ее свет, рассеянный облаками, едва пробивался сквозь узкие улочки. Холодный воздух пронизывал до костей, заставляя кутаться в плащ. Я знал, что путь предстоит долгий и опасный, и каждая минута могла стать последней. Каждая тень, каждый звук в этой бездне вызывал в моей душе ледяной ужас.
Я остановился у тёмного перекрёстка и вслушался в ночь. Тишина была такой глубокой и плотной, что казалось, будто её можно потрогать.
Внезапно вдалеке раздался пронзительный звук сирены, и я почувствовал, как по моему телу пробежала холодная дрожь. Это был не просто звук оповещения, это был крик отчаяния, который пронзал до самой души. Он значил только одно: демоны!
Прорыв Инферно случался раз или два в месяц, и каждый раз это было как игра в русскую рулетку. Ты никогда не знал, что тебя ждет за поворотом: пара мелких демонов, которых можно было бы быстро убрать местными охотниками, или же полномасштабное вторжение, когда город погружался в хаос и безумие.
Эти прорывы были как раны на теле города, которые никак не заживали. Однажды в ночь появились только два огромных паука, чьи лапы были усыпаны острыми шипами. Они разнесли в пух и прах весь рыночный ряд, и местным охотникам еле удалось их победить. А в другой раз появились целые легионы демонов, которые захватили половину города и устроили настоящий ад на земле. В той битве погибло немало охотников, и город был разрушен до основания.
Каждый раз, когда звучала сирена, жители города замирали в страхе, не зная, что ждет их в эту ночь. Дети прятались под кроватями, женщины молились всем святым, а мужчины сжимали в руках оружие, готовясь к смертельной битве. Город был словно корабль, который постоянно дрейфовал в бушующем море бедствия, не зная, когда его накроет следующая волна.
И в этой неуверенности жизнь продолжалась. Люди старались жить нормальной жизнью, но каждый день они чувствовали, что живут на пороховой бочке. Их жизнь была как игра в русскую рулетку, где каждый прорыв мог стать последним. Но меня это всё мало касалось. Местных я, мягко говоря, не любил, да и они меня тоже, так что пускай этот город хоть сотрут в пыль, грустить не буду. Но мне нужно успеть до вербовочного пункта, а там, может, и получится показать себя. Но сначала нужно пробраться туда.
В этот раз сирена звучала особенно пронзительно, и в ее звуке слышалось что-то безысходное. Я почувствовал, как сердце забилось быстрее, а в жилах стыла кровь. Все эти прорывы были следствием ошибки, которая стоила городу больше, чем какое-то там золото. Царь, увлеченный карточной игрой, проиграл демонам устройство, которое должно было защищать от иномирных порталов. С тех пор город стал мишенью для всяких тварюк, которые пытались проникнуть в наш мир.
Впереди показались какие-то арахниды, их силуэты резко выделялись на фоне тусклого фонаря. Их членистые лапы двигались с нечеловеческой скоростью, а сверкающие красные глаза наводили ужас. Я быстро оценил ситуацию: их было трое, и они нападали сразу, не давая шанса на отступление.
Я схватил свою серебряную шашку, которая висела в ножнах на бедре. Она была легкой, но смертоносной, и в ее острие была вложена вся моя сила и ненависть к этим тварям. Но я не мог позволить себе колебаться, иначе они разорвали бы меня в клочья.
Без лишних слов бросился в атаку, рассекая воздух с криком. Шашка пронзила первого арахнида, рассекая его панцирь на две части. Вторая тварь бросилась на меня, но я уклонился от ее атаки и с разворота ударил ее по голове. Третий арахнид пытался схватить меня за ногу, но я увернулся и с силой ударил его в грудь. Он завалился на землю, издавая пронзительный визг.
Я стоял, запыхавшись, но не теряя бдительности. Ибо знал, что это еще не конец, что в этой тьме могут скрываться и другие опасности. Но я не мог отступить. Но я должен был продолжить свой путь, каким бы он ни был. Тряхнул головой, отгоняя от себя усталость и страх. Сбросил с плеча одеяло, которое тяжелым грузом лежало на мне, и пошел дальше, оставляя за собой освещенные фонарем трупы арахнидов. Впереди меня ждал долгий и опасный путь, но я был готов к нему. Был готов сражаться до последней капли крови. Ибо жизнь ничто, а честь и слава обесмертят тебя и твоё имя!
