– Семьи! – огорошено охнула Глэдис, прикрывая ладонью рвущийся из груди крик. – Конечно же, семьи… Ну я и дурра-а-а…
– Успокойся! – чуть повысил голос, резко цыкнул капитан. – Когда я говорю о семье, я имею в виду свой пребывающий в заложниках экипаж! И другой семьи у меня нет! Точнее не было… Пока тебя не встретил…
– Прости, – еле сдерживая слёзы, виновато потупилась Глэдис. – Просто я испугалась, что вновь останусь одна… Прости… – женщина прижалась к груди Всеслава и отрывисто зашептала, заглядывая ему в глаза. – Буры держат твоих людей в заложниках? Может быть, получится их выкупить? Я продала гостиницу, деньги есть…
– Успокойся, родная, – гладя женщину по волосам, мягко улыбнулся Арсенин. – За предложение спасибо. Но деньгами тут ничего не добьешься. Мой экипаж в заложниках у англичан. И значит, мне придется воевать, покуда мы не победим. – Всеслав, вспоминая причины, заставившие его взяться за оружие, зло скрипнул зубами. – Или покуда не сдохну.
– Ты не имеешь права погибать! – внезапно разозлившись, Глэдис стукнула кулачком по груди Всеслава. – Ты обещал мне алые паруса! И вообще…
– Да не помру я, не помру, – растерянно забормотал Арсенин, пытаясь утихомирить женщину. – Ну, если хочешь, вот тебе моё честное слово – будем жить! Только вот что, буквально через несколько дней я уеду и надолго, так что и ты не задерживайся. Буры здесь долго не продержатся, а местные… они, конечно, добрые христиане, но зачем вводить их в искус доносительства? Вот и ты киваешь – не стоит. Значит – уезжай.
– Хорошо, – покладисто кивнула женщина, забавно шмыгая носом. – Только знаешь, Генрих… А как тебя зовут на самом деле?
– Всеслав, – немного помявшись, как можно чётче произнес капитан. – Меня зовут Всеслав Романович Арсенин.
Как-то само собой получилось, что сначала буры, а вслед за ними и местные, посчитали Всеслава старшим в творящемся бардаке, и ему поневоле пришлось взвалить на себя обязанности коменданта захваченного города. Последующие несколько дней в памяти Арсенина остались в виде сплошной кутерьмы. Он устанавливал темп и сроки портовых работ и рассылал фуражирские команды по округе, совместно с фон Нойманном рассчитывал график проходимости ожидаемого груза и людей через германские земли и мимоходом улаживал бытовые конфликты и мелкие неурядицы. Когда остро встал вопрос о недостатке финансов – волевым решением секвестрировал городскую казну и половину всех средств с личных счетов чиновников портового управления. Последнее – с нескрываемым удовольствием. Когда капитаны китобоев, польстившись на легкость, а главное, доходность грабежей, явились к нему с планом последовательного и поэтапного ограбления Уолфиш-Бея, Арсенин, недолго думая, подписал с каждым из пятерых каперское соглашение и с нескрываемым облегчением выпроводил на морские просторы. За последующие три дня новоявленные корсары пригнали в порт четыре английских транспорта с трюмами, забитыми колониальными товарами, и Арсенину пришлось экстренно налаживать контакты с германскими оптовыми покупателями. И если бы не активное вмешательство Троцкого, мобилизовавшего лопатинские торговые навыки, ушлые немецкие купцы нагрели бы замотанного проблемами коменданта процентов на двести, а может, и того больше. А еще через день на рейд вошли два громадных парохода, и проблем прибавилось в разы. «Принцесса Елизавета» привезла в своих бездонных трюмах тысячи тон военных грузов, а «Принцесса Вильгемина» – почти четыре тысячи волонтеров… И как ни напрягался сам Всеслав и ни напрягал всех вокруг, всю эту массу вещей и людей двинуть в путь удалось только через пять дней. А на шестой от громадного бурского контингента в городке остались лишь две дюжины людей Ван Брика с наказом покинуть город, едва на горизонте покажется британский флот, внешне невозмутимый торговец-финн, ушлый настолько, что от его пронырливости стонали все окрестные торговцы-евреи, с наказом вести дела так, чтоб и для корсаров оставалась хоть какая-то выгода, сами корсары с наказом грабить не всех подряд, пустой форт да государственный флаг.
11 мая 1900 года. Претория. Резиденция президента республика Трансвааль
– Боже мой! – с искренним удивлением всплеснул руками Кочетков, при виде запыленного и пошатывающегося от регулярного недосыпа Арсенина. – Всеслав Романович! Да на вас же лица нет!
– Да? – ответно удивился Арсенин, ощупывая лицо. – И в самом деле, нет. Странно, а позавчера, когда брился, было. Точно помню. Или то было третьего дня?
– Ну, если вы находите силы шутить, – добродушно улыбнулся генштабист, проворно наполняя бокалы коньяком, – значит, всё не так уж и плохо и на вас можно смело взваливать очередное поручение. – Взглянув на ошарашенное лицо Арсенина, подполковник заливисто рассмеялся и успокаивающе похлопал Всеслава по плечу. – Да шучу я, шучу. Никто не собирается лишать вас законного права на отдых. Ближайшие два дня – точно, – и, сменив тон, сочувственно заглянул в глаза капитану: – Трудно пришлось?
– Не то слово, – устало откинулся на спинку кресла Арсенин, – ни за что больше не соглашусь вести такую прорву народа из точки А в точку Б. Нет, пока через германские колонии по железной дороге ехали, всё ещё более или менее пристойно обстояло, а вот когда от Мокавено до Мафекинга ножками топать пришлось, вот тут хлебнул я горя… И как Моисей сорок лет евреев по пустыне водил? Не представляю… Пророку, я думаю, всё же легче пришлось. Ведь у него кто под рукой был? – евреи. Тихие, милые, богобоязненные и дисциплинированные люди, не чета моему табору. Мне представлялось, что с туземцами хлопот будет немерено. Ан нет! Обмишулился! – Всеслав с чувством хлопнул себя по колену, выбив из штанины мутное облако пыли. – Кафры, зулусы и прочие бушмены – милейшие люди! Есть кусок лепешки и глоток воды, и они счастливы! А вот белые-е-е… – Арсенин, сдерживая накопившиеся за время странствий эмоции, покачал головой и с ожесточение выдохнул, – вот те – сущие дикари. Вода несве-е-ежая, – явно передразнивая кого-то, проблеял Всеслав, – пыль жёсткая, солнце жгучее, день светлый, ночь тёмная… Французские волонтеры волком смотрят на немецких, те шипят на австрийских и итальянских. Поляков всего трое, но бедламу от них! Думал хоть от наших, россиян, головной боли поменьше будет, куда там! Шутить изволите, батенька! Каждый, кто в прожектах не генерал, так устроитель земли Русской! Не поверите, Владимир Станиславович, речами о необходимости создания в России Думы уши настолько прожужжали, что мне сон приснился как Александр Иванович, этот… как его… Гучков! – тот, что у Де Ла Рея геройствует, с трибуны выступает… А эти? Сво-бод-ная прес-са, – Арсенин, передернувшись, брезгливо сплюнул на пол, и тут же виновато покосился на Кочеткова. Подполковник сделал вид, что ничего не заметил и, ожидая продолжения, ободряюще кивнул головой. Арсенин не заставил себя уговаривать:
– Журналисты, точнее журналюшки, как с цепи посрывались и каждый с претензиями. Акулы пера, якорь им в зубы! Особенно этот, как его… А.В. Хангри, и интервью ему с каждым, в кого он пальцем ткнет, отдельное, и экипаж с тентом, и боя с опахалом и прохладительными напитками… И все это под пафосные завывания о свободе личности. Не-на-ви-жу! Нет, сударь мой, рубите мне голову, но больше я в такие вояжи не ходок…
– В такие, – Кочетков, покачав головой, пододвинул Арсенину коробку с сигарами, – больше не пошлю. Нечего героям хозяйственные вопросы решать. К слову говоря: за этот рейд вы и вся команда ваша к наградам представлены, к самым высшим. Вы уж на досуге разберитесь, кто у вас на что наработал, а к завтрему мне рапорток… А?
– Кто на что наработал, говорите? – Арсенин задумчиво потер подбородок и с неудовольствием посмотрел на слой пыли, оставшийся на ладони. – Я так скажу – лентяев не было, труса никто не праздновал. Так что, если к высшим – то всех. Если вдруг кому не хватит – можете смело мою награду отдавать. Вот только не пойму, за какие такие подвиги нам почести не по чину?
– Недооцениваете вы себя, друг мой, – укоризненно протянул Кочетков, покачивая головой. – Недооцениваете. Судите сами: городок на шпагу взяли, не единого человека не потеряв. – Генштабист демонстративно загнул палец, – это раз. Одним махом увеличили артиллерийский парк обеих республик едва ли не вдвое! Это два. Почти четыре тысячи пополнения людьми. – Подполковник растопырил три пальца и восторженно потряс ими в воздухе. Это три. Ну и наконец, – Владимир Станиславович вынул из массивного бюро стопку газет и передал Арсенину, – о международном резонансе забывать тоже не след.
Всеслав развернул первую попавшуюся, вроде бы лондонскую, «Evening News» и пробежался глазами по заголовкам передовиц…
Страшная трагедия произошла в наших владениях в Африке!! Толпа пьяных так называемых союзников, то есть американских китобоев, взяла штурмом город Уолфиш-Бей!! Короне нанесено смертельное оскорбление!!! Бесчинства американцев требуют отмщения!! Сотни убитых солдат, огромное количество мирного населения, чьё имущество разграблено, а дщери обесчещены, взывают к правительству Его Королевского Величества с мольбой о МЕСТИ!!!
