— Инга, привет! — улыбнулась Лина. — У себя? — кивнула она на дверь кабинета.
— Доброе утро, Ангелина Павловна. Аркадий Яковлевич еще не подъехал.
— Я положу ему контракт на стол?
— Да, конечно, вы можете пройти.
Ангелина вынула из сумки папку с бумагами, прошла в кабинет и оставила папку на столе.
— Я передам Аркадию Яковлевичу, что вы приходили.
— Спасибо, Инга.
Через минуту она уже открывала дверь своего кабинета. Аллы на посту еще не было. Ангелина подошла к ее столу, взяла телефон и набрала номер.
— Алё! — ответил знакомый и, можно сказать, почти родной голос.
— Я же сказала тебе, не отвечай на телефонные звонки! Разве нет? — попыталась Лина сказать как можно строже и положила трубку.
Улыбнувшись, набрала вновь.
— Алё, — звучал тот же голос.
— Я же сказала — не бери трубку!
— А зачем тогда звонишь, смердова дочь!
Лина положила трубку и вновь расплылась в улыбке. Сотовый, дребезжащий в кармане юбки выдернул ее из сладостных мечтаний.
— Да, Ольга Николаевна, — Лина растерялась. Она давно не разговаривала с мачехой по телефону.
— Тебе звонил отец?
— Да, вчера позвонил.
— Что-то сказал? — голос мачехи показался Лине испуганным.
— Да, нет, ничего особенного. Просто поболтали. Пригласил на день рождения. И все.
— Больше ничего?
— Что-то случилось? — заволновалась уже Лина.
— Нет. Ничего. Не бери в голову. Так ты придешь? Я приготовлю твой любимый салат.
— Спасибо, Ольга Николаевна, я обязательно буду.
— Тогда, до завтра.
— До завтра.
Ангелина прошла в кабинет, отодвинула высокое кожаное кресло, уселась поудобнее, откинувшись на спинку кресла и вновь задумалась. Послышалось копошение за дверью. Раздался стук. В дверях появилась кудрявая шевелюра Аллочки.
— Уже пришли, Ангелина Павловна?
— Доброе утро, Алла. Кофе сделаете?
— Одну минуту.
Лина подняла крышку ноутбука, достала из ящика стола бумаги и погрузилась в мир цифр, контрактов и подсчетов. Точнее, собиралась погрузиться. Поняв, что мысли ее были далеки от этого, Ангелина набрала в Яндексе «Османская империя в период правления султана Мурада третьего» и уткнулась в экран.
* * *
— Ангелина Павловна, — появилась Аллочка с кофе в руках.
— Да? — подняла на нее глаза Лина, оторвавшись от чтива.
— Аркадий Яковлевич велел вам зайти.
— Прямо сейчас?
— Да, — растеряно ответила секретарша. — И он явно не в духе.
— Странно, — Ангелина захлопнула крышку ноутбука, встала с места. — Кофе потом, — и скрылась в коридоре.
* * *
— Аркадий Яковлевич, — уверенно прошла Лина в кабинет президента. — Вы хотели меня видеть?
— Садитесь, Ангелина Павловна, — указал он на стул напротив своего.
Лина повиновалась.
— Это что? Можете мне сказать? — вертел он в руках синюю папку, которую девушка несколько минут назад оставила на его столе.
— Переделанный контракт, — ответила она с той же уверенностью.
— Переделанный, говорите? — Аркадий Яковлевич постучал зубами, поправил очки на переносице.
— Ну, да. Что-то не так? Опять что-то неправильно? Но я все проверяла, — оправдывалась Лина. — Не может быть никакой ошибки.
— Ошибки? — крикнул Казарновский. — Это тот контракт, что я вернул вам вчера на доработку.
— Что? — ужас застыл на лице Лины. — Но этого не может быть! — Лина выхватила папку из рук Аркадия Яковлевича, полистала.
— Ну? — сверлил он девушку злобным взглядом.
— Но как такое возможно? — не верила Лина своим глазам.
— Я бы тоже хотел это знать, Ангелина Павловна, — качал головой президент. — Как возможно такое отношение к работе. Вы меня скоро заставите пожалеть, что я подписал приказ о назначении вас арт-директором нашей компании.
— Извините, Аркадий Яковлевич, — щеки Лины пылали. От стыда ей хотелось сквозь землю провалиться, только бы не ощущать на себе этого свирепого взгляда. — Должно быть, я оставила папку с новым контрактом дома, взяв по ошибке старый.
— Вот-вот, и я о том же, — не сводил с нее глаз президент.
— Я все исправлю, — Лина поднялась с места. — Документы скоро будут лежать у вас на столе.
— Я на это очень надеюсь, Ангелина Павловна.
* * *
— Инга, скажите, — обратилась она к секретарше, лишь только покинув кабинет Казарновского, — перед приходом Аркадия Яковлевича кто-нибудь заходил в его кабинет?
— Да, нет. Никто, — пожала плечами ничего не понимающая секретарша.
— А ты отлучалась? Хоть на минуту?
— Да, выходила в коридор на пару минут, — призналась та.
— Я так и знала.
Ангелина в гневе вылетела в коридор. Она-то была уверена на сто процентов, что старый контракт порвала еще вчера вечером и отправила в мусорную корзину. А новый положила Аркадию Яковлевичу на стол, и кто-то его подменил. Лина даже догадывалась, чьих рук это дело. Девушка была в бешенстве. Она без стука и без предупреждения ворвалась в кабинет Самохина. Игорь был на своем рабочем месте. Увидев Лину, он отодвинул кресло от стола, положил ногу на ногу и откликнулся на спинку, скрестив руки перед грудью.
— Ангелина Павловна, — с сарказмом произнес он. — Чем обязан?
— Это твоих рук дело? — Лина подошла прямо к нему.
— Вы о чем?
— О контракте, — выпалила она.
— Я вас не понимаю, — вошел Самохин в роль.
— Ты решил выставить меня полной дурочкой перед президентом, подменив документы?
— Да что вы себе позволяете? — ехидная улыбка скользнула по самонадеянному лицу Игоря. — Врываетесь в мой кабинет, обвиняете во всех смертных грехах!
— Ну, ты и урод! — буркнула Ангелина.
— Оскорбляете! — добавил Игорь.
— Я тебе этого не прощу!
— Ангелина Павловна, покиньте, пожалуйста, мое рабочее место. Иначе мне придется вызвать охрану! — губы Самохина еще больше растянулись в улыбке.
Лина еле сдерживалась, чтобы не разукрасить его симпатичное личико. Она взяла себя в руки, вдохнув поглубже, и медленно попятилась к двери, смотря Самохину прямо в глаза.
— И не забудьте закрыть за собой дверь, Ангелина Павловна, — послал он ей воздушный поцелуй.
— Вот говнюк! — вырвалось у Ангелины.
* * *
— Что-то случилось, Ангелина Павловна? — испугалась Аллочка, увидев пылающие щеки и злобный взгляд начальницы. Она работала с Линой уже давно и знала, что означает этот безумный взгляд — ничего хорошего.
— Алла, кофе и покрепче! — только и ответила Ангелина, громко хлопнув за собой дверью.
— Османская империя подождет, — Лина открыла ноутбук, вышла из Яндекса и зашла в папку с документами. — Значит, война! — разговаривала она сама с собой. — Ну что ж, Самохин, сам напросился!
* * *
Через час новый, исправленный контракт лежал на столе Казарновского.
— Вот, Ангелина Павловна, — довольно улыбался тот, пробежав договор глазами. — Совсем другое дело. Вот это я понимаю, оперативно сработано.
— Я могу идти? — все еще злилась на президента девушка, не в состоянии простить того, что он в ней усомнился. В ней, которая все делает для компании, которая, можно сказать, живет ею.
— Можете, — ответил Аркадий Яковлевич, не отрываясь от договора. — Постойте! — остановил он Ангелину уже в дверях.
— Что-то еще?
— Да, в субботу у нас ужин с нашим итальянским партнером — господином Мартинесом.
— Я поняла, — ответила Лина и продолжила шаг.
— Это не просто ужин, — вновь остановил ее Аркадий Яковлевич.
— В каком смысле не просто?
— Мы должны убедить господина Мартинеса подписать договор об открытии филиала в Питере.
— Ну, так в чем проблема?
— Вы же знаете, Ангелина, господин Мартинес против. И нам необходимо его убедить. Игорь Александрович сегодня поделился со мной замечательной идеей.
Услышав ненавистное имя, Ангелина невольно сжала пальцы в кулаки.
— Он предложил устроить семейный ужин. И я ним полностью согласен. Как вы считаете, Ангелина Павловна? — искал он одобрения в глазах Лины.
— Это интересно, — не понимала та, к чему клонит президент.
— Господин Мартинес — типичный педант. Он считает, что порядок в бизнесе возможен только, если есть порядок в личной жизни. И насколько я знаю, он за крепкие браки и семейные отношения.
— И что из этого? — уже боялась услышать ответ Ангелина.
— Господин Мартинес будет со своей супругой, я приду со своей дорогой женушкой Изольдой Дмитриевной. Самохин со своей женой Юлей, и вы приведете своего парня.
— ???
— Игорь Александрович поделился секретом, что вы уже давно встречаетесь с кем-то и дело чуть ли не к свадьбе. Вот у меня и возникла мысль. На ужине мы сообщим, что вы обручены и вскоре состоится свадьба. Мартинес размякнет. Такое радостное событие придется ему по душе, я уверен. И мы сумеем его переубедить.
