кто-то из магов лечил?
— Был один, колдовал над твоей головой полдня, потом махнул рукой и уехал. Даже денег не взял, сказал, что ничем помочь не сможет.
— Ну тогда всё ясно.
— Что ясно?
— Голова предмет тёмный и изучению не поддающийся. Видать накрутил чего-то лишнего, сто процентов!
— Каких процентов?
— Вот и я про это. Вдруг пришло в голову, что если измерять температуру не на глазок пальцем, а специальным прибором, то некоторые вещи производить будет удобнее.
— И что?
— А то! Температуру замерзания воды объявляем нолем, температура кипения её же пусть будет сто градусов.
— Зачем?
— Для точности измерения, чтоб не лаптями мерить.
— Какими лаптями? Что такое лапти?
— Обувь в далекой стране. Плетется из липового луба. Очень легкая и дешевая как кожаные мокасины. Мокасины — это обувь из тонкой кожи в далекой стране.
— Черт возьми, Дорд, что из тебя лезет?!
— То самое, отец, то самое. Видать, в башке что-то стронулось со своего места.
— Видать. Видать, надо поймать того мага-лекаря и всыпать ему горячих!
— Не трожь его. А вдруг я бы без него вообще не очнулся?
— Да уж. Мало было, что сын зачарователь, так он еще и на голову скорбный.
— Не боись, отец! Мы еще с тобой таких дел наворотим, мир вздрогнет! Сто шагов, говоришь? А на триста не хочешь магией вальнуть кого-нибудь с крепостной стены?
— Триста?!
— Промолчу про тракториста.
— Чего?
— Не обращай внимания, фольклор из страны, где лапти носят.
— Не-не-не! Что ты только что говорил про триста шагов?
— Ох, отец, разбудил ты лихо! Как бы сам не испугался после…Будет тебе дальнобойная магия.
— Огненная?
— Условно. Требуше представляешь?
— Видел.
— Ну так вот, нихрена не требуше! И не обращай внимания, это я паров нанюхался от спирта. Забирай бутыль, для экспериментов хватит. А потом скажешь, надо ли еще нагнать. У нас теперь есть пара обученных спиртовиков. И да, я сказал им, что душа винная, то бишь спирт — сильный яд. Не разочаровывай парней, зря что ли я их зачаровал?
Похоже, реально нанюхался я спиртовых паров вчера, раз такое пообещал. Нет, ничего сложного тут в принципе нет, а вот практические вопросы могут встать в полный рост. Магическая лень на самом деле не способствует прогрессу, тут даже токарных станков еще не знают. Леонардо да Винчи в этом мире не родился или умер во младенчестве. Так что буквально всё будем лепить с нуля. Точила с ножным приводом есть? Мне то же самое, только вместо вала с камнем крутим стальной прут, превращая его в цилиндр толщиной с два пальца. Присобачить к этому точилу направляющую, по которой резец будем толкать — как те же два пальца об… асфальт! Вогул тихонько хренеет уже неделю, но выполняет все мои хотелки. Сегодня дошли до финиша первого этапа — мы получили стальной шлифованный цилиндр длиной в два локтя и одного диаметра по всей длине — те самые два пальца. Зачаровывал я его со всей своей любовью и тщанием на максимальную твёрдость.
— И чего за фигня у нас получилась, ваша милость?
— Это сердечник, Вогул. Завтра ты вокруг него будешь стальную полосу оборачивать, потом шов сделаешь и обомнешь как следует, чтоб у мен труба была аккурат такого диаметра.
— Такого чего?
— Если деталь или отверстие идеально круглого сечения, то её толщина называется диаметр. Запоминай.
— Ага.
Тут такое дело, не раз я видел, что мои латинские термины, тот же спиритус вини, вполне понимают образованные люди. Похоже, латынь в этом мире тоже числится среди мертвых языков. Тогда чуть понятнее становятся похожие имена. А вот язык, на котором я говорю, не шибко похож на знакомые европейские. С другой стороны, валлийского я не слышал никогда или португальского. Да мало ли, тот же венгерский язык та еще тарабарщина.
— Так вот, мне нужна толстостенная стальная труда с идеально ровной внутренней поверхностью и надежным швом. Занимайся, а я её потом зачарую.
— И что будет?
— Смертельное оружие. Но если накосячишь, то смертельное для нас, а не для врага.
— Опять благородные что-то придумали, беда!
Через неделю труба была готова. Причем не просто труба, а с усиленной казенной частью за счет дополнительных внешних колец и наглухо заплющенным и заваренным хвостовиком. Чуть меньше двух локтей зачарованной стали с отшлифованным каналом ствола. Огнестрел? Хрена там — паровая пушка. Я заранее выяснил, что свинец в наших горах тоже водится, это и не удивительно. Там, где есть серебро, есть и свинец. Ну и наоборот тоже верно, любят они парой лежать. Свинцом тут кроют крыши и кое-где делают первые водоотводы, то бишь примитивную канализацию из замка в ров. Свинцовые трубы ловчее глиняных. Я это к чему — первые показушные испытания будем делать свинцовыми снарядами. У них уплотнение идеальное, а мне пыль в глаза лорду пустить надо, впечатлить по самое не могу. Да и жалко такой канал ствола царапать каменными ядрами. Будем считать, что кроме свинцовых снарядов сюда ничего совать нельзя. Снаряды льём удлинённые с конической или полусферической головкой.
Чтоб не скакать по историческим граблям, сразу организовал деревянный лафет с небольшими колесами и поворотной платформой, прицельные приспособления закрепил на трубе хомутами и вздохнул. Вздыхать тяжело меня заставляла дурацкая ситуация, при которой без отца я не мог испытать свою пушку. Так что придется ему показывать сырое необстрелянное устройство. Спустя три недели с хвостиком после той беседы отец был зван на испытания смертельного оружия. На испытания поехали подальше от замка, чтоб не позориться, не разрушить постройки и не убить кого лишнего. Вереница телег везла пушку, ростовые мишени, бревна. Можно было бы расстрелять чей-нибудь дом, но я решил, что проще взять часть сруба брошенной избы, а не пугать селян.
После моего подарка Витор стал доверять мне, а после беседы в мастерской под парами спирта — чуток побаиваться. Сказал сын, что испытывать лучше вдали от глаз — так тому и быть. С зачарованным шёлком его резоны были сочтены здравыми, может и тут та же история?
Пушка собрана на лафете, наведена прямой наводкой на маленький сруб и закреплена. Тридцать шагов — я решил, что на такой дистанции точно не промахнусь. Заливаем воду в задранный ствол, загоняем кожаный уплотнитель и снаряд банником. Потом еще без
