И считаться бы 28-му апреля 1915 года очередным днем триумфа военно-морского флота Российской империи, если бы удирающий «Громобой» не выскочил прямиком на легкий крейсер «Аугсбург», что на подходе к внешнему рейду Мемеля активно добивал эсминец типа «Охотник». Учитывая же тот факт, что вся четверка этих миноносных кораблей состояла при осуществлявших дальний дозор крейсерах, судьба последних вызывала немалое опасение, ведь даже «Олег» с «Богатырем», действуя в одиночку, могли справиться с любым немецким одноклассником. Картина же представшая глазам русских моряков могла означать только одно из двух — либо какой-то русский крейсер оказался связан боем с превосходящими силами противника и не смог прикрыть эсминец, либо он уже вовсе был уничтожен. Естественно, ни то, ни другое, не сулило экипажу броненосного крейсера ничего хорошего, потому по радио был отправлен заранее согласованный с командующим сигнал, а сам «Громобой» продолжил свой путь, лишь обстреляв с дальней дистанции поспешившего ретироваться немца. Горящий же и затапливаемый через пробоины «Пограничник», а это был именно он, смог таки добраться до берега, где и выбросился на мелководье. В дальнейшем его обгоревший корпус даже подняли и ввели в порт, но, получив слишком тяжелые повреждения, более участия в боевых действиях он не принимал и после окончания войны был сдан на слом.
А вот «Олег» и «Сибирский стрелок» навеки упокоились на морском дне вместе с большей частью своих экипажей. Как наиболее тихоходный во всей серии, именно «Олег» выдвинули для ведения разведки в наиболее безопасный квадрат, находясь в котором, он, как назло, оказался на пути основных сил немецкого флота, что были отправлены на блокирование путей отхода «Громобоя». Причем контакт с противником произошел на два часа позже, нежели у «Уссурийца», а в результате задержек с дешифровкой и последующей передачей информации, в штаб отряда морской авиации данные об этом поступили уже после того, как все торпедоносцы ушли в свой первый боевой вылет. Что, в свою очередь, и предопределило незавидную судьбу многих сотен русских моряков.
Как только в пределах видимости появились три немецких бронепалубника, командир «Олега», капитан 1-го ранга Трухачев, сделал все, как положено. Отправив сообщение об обнаружении превосходящих сил противника, он начал оттягиваться под защиту находившихся в 50 милях севернее, в районе Либавы, линкоров первой маневровой группы 1-й бригады. Пусть морякам все же удалось уговорить государя дозволить использовать в запланированной операции новейшие линейные корабли, рисковать всей четверкой разом он посчитал невозможным, потому главный отряд прикрытия состоял только из «Гангута» и «Петропавловска» с крутящимся вокруг них «Новиком», да флагманской «России». Но при этом находившийся на борту старого броненосного крейсера вице-адмирал Эссен вряд ли мог предполагать, что противник бросит столь крупные силы для уничтожения подставленного под удар корабля. Впрочем, помимо кораблей линии и морской авиации, у него в рукаве имелся еще один туз, что, появившись на игровом поле, мог внести немалые коррективы в планы противника. Однако в момент наибольшей нужды все эти силы оказались слишком далеко от места разыгрывающейся трагедии, чтобы оказать помощь своим сослуживцам. Пусть каждый из трех немецких бронепалубников заметно уступал по мощности своего вооружения русскому однокласснику, при сложившемся соотношении сил у них имелся неплохой шанс, если не уничтожить, то значительно притормозить того. А уж после идущие следом линкоры могли играючи расправиться с ветераном Цусимского сражения.
Правда, первой жертвой данной части сражения суждено было стать «Сибирскому стрелку». Получив с крейсера приказ — «Спасаться по способности», оба бывших при нем эсминца начали уходить в отрыв. Пусть при невероятном напряжении котлов и машин они могли дать всего на четыре узла больше, нежели «Олег», даже этого могло хватить для отрыва от начавшего пристрелку противника. Вот только вынырнувшие, словно из ниоткуда, полдесятка не столь крупных, но гораздо более быстрых немецких турбинных эсминца, имея ход в 32 узла, смогли нагнать намеченную жертву всего за сорок минут. Сбив «Сибирскому стрелку» ход огнем носовых 88-мм орудий, в последующие полчаса они буквально засыпали активно огрызающегося противника сотнями снарядов, после чего добились двух торпедных попаданий в горящий, парящий через многочисленные пробоины и едва ковыляющий корабль. Правда заканчивали бой уже не пять, а всего три эсминца 5-ой полуфлотилии, поскольку S-162 и S-165, схлопотав по несколько 102-мм фугасов, отстали в результате полученных повреждений и поспешили оттянуться под защиту своих крейсеров.
«Олег» же пережил одного из своих спутников на целый час, дав достойный отпор вцепившимся в него мертвой хваткой «Любеку» и «Бремену», что остались противостоять ему лишь вдвоем, после того как более крупный и быстрый «Аугсбург» отвернул вслед за пытавшимся скрыться в тумане «Пограничником». Наверное, именно в тот момент командир русского крейсера совершил ту роковую ошибку, что, в конечном итоге, привела к потере корабля и гибели экипажа. Впрочем, его логику можно было понять. Спроектированные и построенные никак не для сражений с крупными русскими бронепалубниками, «Любек» и «Бремен», являвшиеся аналогами погибшего в Русско-Японскую войну крейсера 2-го ранга «Новик», сами представляли собой корабли, для уничтожения которых как раз таки создавался «Олег». Мало того, что по своему водоизмещению последний превосходил обоих немцев вместе взятых, так еще бортовой залп в восемь 152-мм орудий обладал куда более разрушительным потенциалом, нежели таковой у пары преследователей вооруженных куда более легкими пушками. Потому, сменив курс таким образом, чтобы ввести в бой все орудия правого борта, он успел нанести противнику изрядный урон, прежде чем завесу тумана прорезал форштевень «Кайзерины». По сути, к тому моменту как «на огонек» заглянул немецкий линкор, сражение с «Олегом» продолжал вести лишь один «Бремен». Являвшийся же основной мишенью для артиллеристов русского крейсера «Любек», получив свыше двадцати попаданий 152-мм снарядами, чему немало способствовала относительно небольшая дистанция ведения боя, лишился половины своих 105-мм орудий и обзавелся тремя подводными пробоинами. С учетом разгорающегося на верхней палубе пожара, корветтен-капитан Холм поспешил вывести свой корабль из-под губительного огня уже обреченного русского крейсера, командир которого до последнего не подозревал, сколь великая опасность таилась за пределами его видимости. Будучи надежно укрытым туманной пеленой, разогнавшийся до 22-х узлов линкор смог подобраться к «Олегу» на какие-то 47 кабельтов, прежде чем оказался замечен с его борта.
Вообще, на удивление, этот день мог похвастать превосходной погодой. В той степени, в которой данный термин подходил для весенней Балтики. Переводя же на язык обывателя, можно было сказать, что видимость, вместо привычных двух миль, составляла почти пять; волнение на море было более чем умеренным и даже не все небо оказалось затянуто серой хмарью грозовых туч. Именно это позволило вовремя обнаружить авангард немецких броненосных крейсеров и вовремя сообщить о противнике морским летчикам. Что принесло русскому оружию громкую победу. Но данный факт также поспособствовал и гибели русских кораблей, в иных условиях имевших немало шансов скрыться в непроглядной мгле балтийских туманов.
Что же можно было поведать о противостоянии устаревшего бронепалубника новейшему линкору? Наверное, ничего, поскольку при столь колоссальной разнице сил ни о каком противостоянии не могло идти и речи. Скорее всего, с появлением на поле боя «Кайзерины» опознавшие его офицеры русского крейсера сразу же осознали, что жить им осталось недолго. Ни отбиться, ни убежать, от этого стального гиганта у схлопотавшего свыше трех десятков 105-мм снарядов и потерявшего почти 2 узла скорости «Олега» не имелось и тени шанса. Единственное, что оставалось его экипажу — героически погибнуть, при этом постаравшись продлить свою агонию на как более длинный срок. Впрочем, им никто не запрещал параллельно молиться всем святым, чтобы находившиеся где-то севернее «Гангут» с «Петропавловском» каким-то чудом наткнулись на их «веселую компанию» и связали боем стального гиганта противника.
