За фасадом строительства советского ВМФ - Андрей Николаевич Почтарев

В нынешнем году исполняется печальная дата — 80 лет пику «Большого террора», развёрнутого политическим руководством СССР против собственного народа. В исторической литературе принято считать, что это 1937 год. Именно тогда безвинно пострадало наибольшее количество советских граждан, представителей армии и флота.

Так получилось, что данная книга задумывалась как единое целое с первым трудом «Репрессированный флот», увидевшим свет в издательстве «Вече» несколько ранее, и где освещались трагические страницы из истории «красного террора» в рядах Рабоче-Крестьянского Красного Флота, а затем и ВМФ в 1920—1930-е гг. или, как его называют исследователи, в межвоенный период.

Но для того, чтобы заинтересованному читателю было легче представить и понять то, что произошло с советскими военно-морскими кадрами и в целом с флотом в то время, необходимо взглянуть на внешний ход исторических событий и на то, что происходило за их фасадом, постичь внутреннюю их подоплёку, начиная с 1920-х гг. По твёрдому убеждению автора, только в этом случае станут понятными истоки, причины и последствия той большой трагедии, что обрушилась на Военно-Морской Флот в 1937—1938 гг.

Наш современник, известный доктор исторических наук, капитан 1-го ранга М.С. Монаков пишет об этом так: «Двадцатое столетие выглядит едва ли не самым бурным и трагичным в истории российской государственности, и на этом историческом фоне судьба нашего ВМФ представляется особо драматичной...

Возрождённый к началу Первой мировой войны, российский флот борьбу на море вёл в основном успешно, однако крушение империи в 1917 г. погребло под своими развалинами морскую мощь государства, а в последующие три года Гражданской войны боевой состав Черноморского флота, Северной и Сибирской флотилий был утрачен почти полностью. Остатки же Балтийского флота оказались стеснёнными в восточной части Финского залива.

В 1920-х гг. народный комиссар СССР по военным и морским делам М.В. Фрунзе имел все основания подвести горький итог: "Флота у нас нет...”

Дискуссии о задачах и путях развития советского флота в 1920-х гг., несомненно, стимулировали развитие отечественной военно-морской мысли, способствовали творческому становлению целого ряда выдающихся теоретиков, таких как Б. Жерве, М. Петров, И. Исаков, В. Белли. Однако в то время в высшем военно-политическом руководстве страны отсутствовал интерес к стратегическому применению сил флота, а потому в дискуссию по его общим стратегическим задачам оно на том этапе не вмешиваюсь. Морские же теоретики, не имея чётких представлений о приоритетах внешней политики и сущности национальных интересов на новом этапе исторического развития государства, обосновывали цели борьбы на море соотношением сил на морских театрах, текущим состоянием и долгосрочным прогнозом развития морских вооружений. Эта методология, естественно, не могла привести к успеху ни теоретиков флота, ни их армейских оппонентов. В результате они втянулись в многолетний спор, в котором решающую роль играли не столько теоретические, сколько межведомственные противоречия. В конце концов ситуация осложнилась настолько, что для разрешения научных разногласий пришлось прибегнуть к методам административного характера...

К середине 1930-х гг., вернувшись в русло "нормальной великодержавной внешней политики", Сталин остро ощутил необходимость поддержки её не только современной армией, но и флотом, по своим основным параметрам отвечающим претензиям СССР на участие в мировых делах...

Однако при этом он не счёл необходимым хотя бы в общих чертах разъяснить существо новой морской политики Советского Союза. Его флагманы вынуждены были исходить из того, что любая из великих морских держав должна рассматриваться как потенциальный противник, хотя, в первую очередь, флот должен был готовиться к войне против Японии, Германии и Италии...»

Как автор, я не ставлю своей целью показать во всём объёме историю развития отечественного флота от РККФ до ВМФ в межвоенный период и не претендую на полноту её освещения. Однако полагаю, что основные вехи этого пути повторить, буквально в назывном порядке, крайне важно.

При этом главный акцент в этой книге впервые сделан на освещении малоизвестных и малоизученных вопросов строительства отечественного флота с использованием зарубежного опыта. Они излагаются на основе ранее закрытых и секретных документов и материалов из российских архивов, а также открытых опубликованных и неопубликованных источников. Их ценность состоит в том, что в таком виде и под таким углом зрения они приводятся в первый раз. После этого историкам и специалистам, наверное, ещё предстоит более глубоко оценить влияние так называемого Запада на развитие нашего флота.

Но зачем это было сделано? Дело в том, что, как показал ретроспективный анализ событий того времени, подавляющая часть всех тех людей, кто был вовлечён в процесс приобретения иностранных технологий, боевой техники, вооружения и оборудования, будь то в Германии, Франции, Италии, США или Японии, для нужд советского флота или Красной Армии, так или иначе пострадал в пучине «Большого террора». И хотя эти, как правило, яркие представители политических, торговых, научных и военных представителей командировались за границу решениями высшего руководства страны, с одобрения Политбюро ЦК партии во главе с И.В. Сталиным, и выполняли своё дело достойно, им же и его подручными в лице карательных органов были обвинены в шпионаже в пользу иностранных разведок и закончили свой жизненный путь трагически.

И, наконец, ещё один крайне важный момент, отражённый в данной книге — эволюция взглядов высшего военно-политческого руководства страны на роль флота: от предательства, полного его уничтожения и затопления кораблей до недооценки и пренебрежительного отношения к нему со всеми сопутствующими этом процессу перипетиями, основанными больше на личных интересах, увлечениях и угодничестве «вождю», чем на глубоких теоретических выкладках и расчётах.

Всё это в конце концов привело к тому, что ещё не окрепшее советское военно-морское искусство, намеренно выпячивая «классовый метод», по сути дела противопоставив его методу исторического материализма, «в священном походе» против «реакционной буржуазной доктрины владения морем» нечаянно вооружилось сё перевёртышем — теорией «малой войны». Хотя в те годы принижение (вплоть до отрицания) роли флота в сухопутных операциях было свойственно не только нашей, но и зарубежной военной науке. Верная в принципе теория о подчинении роли Военно-Морского Флота в войне на континентальном театре задачам, выполняемым Сухопутными войсками, на практике обернулась отказом от широкого применения морских сил. Их действия почти не увязывались по целям, месту и времени с операциями армейских соединений. Ошибочность такого подхода как раз и показала Вторая мировая война, а также и всё послевоенное время развития отечественного ВМФ.

Такие уроки истории помнить крайне важно.