угла, знала, как ведут себя слуги, стражи, вечно приезжающие гости. Годами все было хорошо, спокойно и складно, но сегодня, я постоянно слышала странный шепот, исходящий, казалось, от стен вокруг. Мой родной дом, впервые за долгие годы, в течение которых я созерцала исключительно его, приводил меня в замешательство и… и попросту пугал своей подозрительной оживленностью. Гвин не слышала этого говора, который не являлся мне родным, не ощущала странности, витающей в воздухе. Даже напротив, говорила, что здесь уютнее чем где-либо еще, и намного лучше чем в лагерях, где она останавливались с дедушкой. Но я знала собственный дом, и сегодня, в нем что-то было не так. И как ни удивительно, это началось именно с того момента, как к нашему родовому имению стали подъезжать все новые и новые кареты, полные гостей. Отец, как оказалось по словам слуг, уже давно хотел устроить грандиозный праздничный банкет, и визит караула Ревнителей стал приятным поводом для торжества, начатого исключительно для того, чтобы унять некоторых семьям рты, полные завистливого шепота о, якобы, проблемах у Рихтеров. И в любой другой раз, я была бы только рада… новые слухи, новые истории, возможность не спать дольше обычного и новые, прекрасные платья, сверкающие от огней глаза сотен знатных дам, множество центурионов, перфектов и достопочтенных легатов… Порой, на подобные вечера, являлись даже сами диктаторы войн, откладывая свои дела, чтобы почтить визитом нашу семью, но сегодня, банкет носил сугубо политический характер и являлся зрелищем для аристократов, никак не для бывалых воинов, что уже давно забыли какого это быть частью игр. Разумеется, не считая караул Ревнителей, что впрочем не отходил от Годрика, который вместе с отцом уже почти весь день обсуждали свои дела, не позволяя мне увидеть кем являются остальные его участники. Рассказы Гвин ситуацию лучше не делали, только вызывая все больший интерес к загадочным личностям, которые являлись живыми легендами и воплощением идеалов Ревнителей.
- Гвин… пожалуйста, пойдем… - Как оказалось, девушка никогда не гладила ручных лисиц… Из-за чего, мы прямо сейчас стояли в окружении знатных дам и их молодых дочерей, для которых бал неизменно оказывался предлогом, чтобы найти для себя мужа, или же собрать новых сплетен для дальнейших разговоров среди своего окружения. Но даже среди их искренние улыбчивых и расслабленных лиц, что с охотой отвечали на мои вопросы о моде, которые я задавала в отчаянных, почти что вынужденных из-за страха, попытках отвлечься, но даже так мне было слишком сложно отыскать хоть тень покоя. До сих пор, несмотря на все попытки забыться, я чувствовала, что где-то таилась опасность, которую я не видела, но которая скалила свои клыки, вот-вот готовая вонзиться мне в плоть. - Я хочу поговорить с отцом, мне… мне страшно.
- Но они такие пушистые и мягкие… - Лисица, по имени Барбель, что игриво покусывала пальцы Гвин и раз за разом подставляла под ее руку свой живот, тоже не хотела расставаться с девочкой. Словно услышав мои слова и поняв их смысл, она начала сильнее прижиматься к дочери магистра, скаля мне свои зубы, выражая недовольство. Я тоже любила их ласку, но сейчас… не могла заставить себя дать возможность так просто потерять время, собственное сознание и тело жаждали действия. - Что тебя тревожит? Здесь много стражи… да и если что, караул дедушки должен прийти на помощь.
- Я… я не знаю, мне кажется, что на меня смотрят стены, проходя по коридорам, я слышу какой-то странный шепот, который не могу понять, но он очень громкий и звонкий, словно град. Пожалуйста, пойдем к папе… может, он объяснит. - Я говорила очень тихо, практически на ухо, чтобы не портить репутации семьи еще сильнее. Благо, собравшиеся вокруг женщины из мелких дворянских родов, что владели деревнями вокруг нашего имения, не сильно предавали значения шепоту маленькой, болезненной девочки, которая испуганно озиралась по сторонам. Надеюсь, это не выйдет им боком, я не хотела, чтобы кто-то из них пострадал, ведь именно наши ближайшие дворяне являлись самыми милыми на любых мероприятиях людьми, что не сторонились меня и не избегали, с рождения видя мой образ среди семьи Рихтер, от того успев привыкнуть. Некоторых, я даже знала по именам, иных только по фамилиям их семей. - Вдруг, это часть представления? После вернемся… Гости будут здесь вплоть до глубокой ночи, успеешь еще поиграться, я тебе обещаю.
- Ты уверена? Мне так нравится эта зверушка, она забавная… - Гвин аккуратно убрала руку, видимо решив послушать меня. В тот же момент, Барбель выпучила на нее глаза, пытаясь изобразить грустную мордочку и печаль двигая своим пушистым, двухцветным хвостом. Гвин вздохнула, но было видно, что она уже окончательно решила, что в моих словах не просто пустая паранойя, и что меня стоит послушать. Я была благодарна ей за это, ведь понимала, насколько странно звучат мои собственные доводы. - Прости… мне нужно идти, я еще вернусь, хорошо?
- Спасибо. - Я поднялась с корточек, боязно оглядываясь по сторонам. Казалось, что взгляд некоторых слуг был устремлен на меня, но в тот же миг, когда я это замечала, они уверенно подходили к человеку рядом со мной, что-то предлагая и слушая его приказы, словно изначально и шли именно к нему, но нет, я точно видела, как они смотрят на меня! Не может же это быть простым совпадением, правда? Неужели слуги готовят заговор, но моя семья всегда была к ним благосклонна, у нас было много средств, мы не стесняли их в оплате труда, мать часто обедала за одним столом с женами, коротая время за разговорами. Отец вел себя строже, намного строже, но бывал в доме слишком редко, чтобы настроить против нас слуг, тогда… почему они ведут себя столь подозрительно?- П-пойдем быстрее, пожалуйста.
- Что именно ты ощущаешь? Расскажи, пожалуйста, дедушка рассказал мне о разном… Возможно, смогу помочь или объяснить. - Я не знала, где сейчас находится отец, но решила, что в своем кабинете. Чтобы дойти до него, нужно было подняться на третий ярус поместья, пройдя мимо кухонь, бального зала, гостиной и склада, что располагались на первом этаже. Я очень спешила, петляя между гостями и прислугой, что порой провожали меня взглядом, по странному здороваясь и порой, улыбаясь. Но беда была в том… что наши рабочие никогда мне не улыбались. Я жила здесь одиннадцать лет, и всегда испытывала от окружающих лишь холод, страх и
