Император завопил от боли.
– Ну вот и все, – сказал я тому, что осталось от Ямахито, и выключил камеру. – Стоило из‑за этого упорствовать? Нельзя было сразу все рассказать и остаться целым?
– Дураки – они такие, – сказала Хитоми. – Думают, что чем больше будут запираться, тем целее будут.
– Ну, ты опять растолковала, что это не так, – я посмотрел на окровавленное тело Ямахито, висевшее на скотче.
– Только вот одна проблема, – вздохнула она. – Те, кого учат таким способом уже не имеют возможность исправиться. Так что не в коня корм.
– Да, исправиться ему уже не суждено. Только умереть с честью.
Ямахито поднял окровавленное лицо и посмотрел на нас. Попытался было что‑то сказать, но так и уронил голову на грудь.
– Вы все слышали? – спросил я.
– Да, Рик, – сказал голос Аямэ в наушнике.
– Ваш вердикт с Реми?
– Виновен.
– А ты, Кошка?
– Виновен. Безусловно.
– Я тоже так считаю. Итак, гражданин Ямахито, я и трибунал признаем вас виновным в отдании приказов к индивидуальным и массовым убийствам, измене Японии и работе на иностранную разведку. А также в осуществлении государственного переворота, узурпации власти, преступлениях против человечности. Вы имеете что‑то сказать по этому поводу?
Ямахито опять поднял голову, и так же бессильно уронил ее на грудь.
– Сжечь бы его живьем, – заметила Хитоми с горящими от ненависти глазами.
– Не будем уподобляться ему и его подручным, – сказал я. – Хотя я и согласен с тобой. Список его преступлений сейчас и в будущем огромен.
– Ну так может все‑таки…
– Нет. Сделаем все как положено.
– Вы приговариваетесь к смерти через обезглавливание. Приговор будет приведен в исполнение немедленно, – я вручил Кошке катану.
То, через что она прошла в будущем по милости императорской семьи, было ужасно. Так что будет только справедливо, если приведет приговор в исполнение именно она, олицетворяя собой всю ту массу жертв с поломанными судьбами.
Кошка подошла к креслу, задрала голову императору, и, вложив в это всю свою ненависть и боль, взмахнула катаной.
Взметнулись вверх два фонтана крови, иссякая на глазах, а голова Императора с отчетливым стуком упала на пол. Я выключил камеру.
– Ну что, легче? – спросил я ее.
– Ты знаешь, нет, – Хитоми отерла клинок о его рубашку. – Просто чувство такое, как будто раздавила таракана. Очередного. Ну а легче мне не будет никогда, Рик. Только в аду, может быть. Хотя какой ад для ёкаев…
– Ну тогда давай закончим дело, – сказал я, и пошел в подсобку, развести печь для кремации.
Не следовало оставлять физических улик, вообще никаких. И только единственная видеозапись, которая будет нашей страховкой от будущего плохого поведения Ямахито‑2, если вдруг ему что‑то попадет под хвост. Она же уйдет и Старику. Он любит оперативные видеозаписи, в том числе и вот таких вот допросов и казней. Не из болезненного интереса, а чисто служебного.
– Ну что? – спросила меня Хитоми, когда я вернулся в зал.
– Что, что? – спросил я. – Давай, снимай его с кресла и заворачивай в пленку. А я пока избавлюсь от самого кресла.
– Вечно ты меня напрягаешь, – буркнула Хитоми.
Я засмеялся и подмигнул ей.
– Ну а ты как думала? Героические подвиги закончились, начался быт. А, как говорят, «быт заел». Так что терпи.
– Ну на самом деле еще ничего не кончилось, все только начинается.
– Но на сегодня нам приключений хватит. А завтра… Будет завтра.
– Скотч пальцем придержи, – сказала она. – А то не донесем до печи.
– Ладно, рукодельница ты наша.
Эпилог
Мы стояли у высокой стеклянной стены, заменявшей окно, на верхнем этаже «Фукуока истейт».
– Хорошее сегодня утро, – Старик посмотрел на солнце, поднимающееся из вод Токийского залива.
– Да, согласен, – я посмотрел на закат.
Страна Восходящего Солнца в очередной раз чуть не стала страной Заходящего. Но главные битвы еще впереди. Как я и подозревал, ничего не кончилось даже в принципе.
Пока Ямахито послушно выполнял то, чему его учили с детства как потенциального Императора, что ему вдолбили в Верви и советовали мы. Здравого смысла в нем было намного больше, чем в предыдущем. Да и мотивация сильно усилилась после того, как он, вернувшись после «чудесного спасения» приказал арестовать «заговорщиков». Список этих заговорщиков он выучил заранее. И только вот когда их привела фалломорфировавшая от изумления охрана, он понял, с кем мы имеем дело и против кого боремся. Его проняло.
И помчалась по адресам кэймутай – военная контрразведка, единственное учреждение, в котором не было ни одного нага. Аресты производились редко, наги предпочитали не сдаваться в плен. А у парней нервы были на взводе, так что при малейшем сопротивлении в ход шло тяжелое вооружение. Как правило, в столкновении чешуйчатой шкуры против бронебойных пуль выигрывали последние, так что навяляли трупов контрики немало, устроив нагоцид. По последним данным, не ушел никто – аппаратура Серой Верви оказалась очень эффективной в выявлении пришельцев из чужого мира.
Также Император прекратил войну якудза и с якудза, причем самым простым и разумным способом. До предела довольный Мацубара наконец получил из рук Императора пост одного из внештатных советников. Советник по связям с якудза – это было нечто, хотя в должности это не уточнялось, просто советник и советник. А вот советником от нас он хотел видеть меня и только меня. Хотя какой из меня советник? Я больше офицер связи с нашими союзниками из нулевого мира. Пришлось согласиться, но вот теперь…
– Хочешь я пришлю из нашего мира в помощь финансистов и управляющих? – спросил Старик.
– Да, было бы неплохо. Мне это не потянуть. Тем более на нескольких работах сразу.
– И не надо. Как правило, из хороших командиров выходят плохие начальники, это закон природы, – сказал Старик.
Что мне не потянуть? Да царский подарок, ту самую пресловутую «Фукуоку истейт», превращенную было чуть ли не в министерство по делам нагов. Сейчас шел аудит, а вот потом надо было принимать решения по переделу собственности, отходившей обратно к «Микадо». И тут моих знаний явно не хватит, наворочу еще такого… Команда тоже не рвалась порулить, понимая, что вести такой бизнес должны специалисты. Научный отдел – пожалуйста, Мизуки с Реми могут сделать что угодно, мы с Хитоми можем возглавить частное охранное агентство, наши союзники тоже помогут, чем могут. А вот целиком – извините, выше задницы не прыгнешь.
– Дел выше крыши, – вздохнул я. – Сейчас будет происходить структурная перестройка власти, надо еще с корпорациями будет разбираться.
– Ну по крайней мере, две ветви власти из трех у нас, – сказал Старик, не вынимая руки из карманов и покачиваясь на носках. – Законная и теневая. Ну а с корпорациями как‑нибудь справитесь. Нужно перестроить все для дальнейшей работы. Угроза, насколько я понимаю, никуда не делась. Ваш куратор в этом со мной согласен.
– Да. И я согласен.
Что угроза никуда не делась, подтвердил и Он, пошарив по своим линиям вероятности вне времени и пространства. Хотя теперь появилось некое слабое подобие развилки, могущее привести к желаемому развитию событий.
– Вообще, я считаю, что у вас получился очень хороший вариант, – сказал Старик. – В других филиалах результаты намного хуже.
– В других???
– Ну а что ты думаешь, мы играем только на одной доске? Это было бы как заплата на изорванных в клочья штанах. Есть филиалы во многих крупных странах, только многие находятся в зачаточном состоянии. А в том же ВАС – в противозачаточном, их контрразведка лютует. Там приходится работать так, как начинали вы – абсолютно нелегально и малыми силами.
– Почему мы про это не знаем?
– Много будешь знать – не дадим состариться, – усмехнулся Старик. – Да и не нужно оно вам. Стратегию работы определяю только я, и резидентуры в других странах тоже. Так что гордись, что я выдал тебе такую ценную информацию.
