– Не совсем, – покачал головой Сергей. – Я дал слово, что расскажу Пиголю обо всем, что разузнаю у тебя в доме. Как я могу сдержать первое слово, если ты с меня возьмешь второе?
– Мда… неразрешимое противоречие, – усмехнулся Гекель.
– Неразрешимое. Притом они могут применить ко мне заклинание правды – и уже применяли. Лоо и Пиголь.
– Заклинание правды? С сывороткой? – нахмурился мастер. – Поганцы. Опасное дело, между прочим. Можно повредить мозг, если у тебя непереносимость сыворотки. Ее применяют против закоренелых преступников, и то прежде надо хорошенько подумать, применять или нет. Больше не позволяй этого делать.
Давай так поступим – ты не будешь добровольно рассказывать обо всем, что узнаешь в доме, и не будешь спрашивать то, о чем спрашивать нельзя, зная, что ты можешь это выдать. А я не буду рассказывать тебе то, что опасно для меня. И не будешь рассказывать о происходящем в доме никому, кроме Пиголя.
– Грохнуть его, и вся недолга, – сморщился Сергей. – Но я этого сделать не могу. Я обещал сделать Пиголя богатым, а мертвый богатым стать не может.
– Неудобно жить, если ты человек слова, правда? – улыбнулся Гекель. – Возможно, когда-нибудь ты сумеешь излечиться от своей болезни, именуемой «Обязательность». Впрочем, тогда наши пути разойдутся.
– Они и сейчас еще не сошлись, – пожал плечами Сергей. – Какой мне смысл в изучении боевых искусств, когда я как следует не владею своим телом, а для изучения в совершенстве требуются годы и годы напряженного труда? Мне нужно всего лишь взять несколько уроков фехтования, да потренироваться с партнером, вспомнить былое, вот и все.
– Вот и все… – эхом повторил Гекель. – Я кое-что тебе сейчас скажу, а ты сразу не отвечай, подумай над этим. Так вот – я могу сделать тебя бойцом вроде меня или моих учеников. Но это может стоить тебе жизни. Или разума. Ты решишься на это? Если решишься, то я за короткое время подготовлю из тебя такого бойца, который сможет занять в этом мире то место, которое пожелает. Если не убьют, конечно, – Гекель засмеялся. – Всегда найдется нож в спину или стрела в затылок. Но в открытом бою ты сможешь противостоять десятку противников, а то и больше.
– Подожди! Мастер, это именно то, чего от тебя ждут! Чтобы ты сделал из бойцов непобедимых монстров, чтобы маленькие армии этих хозяйчиков стали непобедимы! Не говори мне ничего! – хрипло выдохнул Сергей. – Не надо!
– Я же сказал – ты можешь потерять разум или жизнь, – холодно ответил Гекель. – Потому решиться на такое колдовство может только человек отчаявшийся. Тот, кому нечего терять в этой жизни. Посему я тебя спрашиваю – ты хочешь стать таким бойцом? Рискнуть жизнью и здоровьем?
– Мутации. Я понял, – кивнул Сергей. – Ты позволишь мне немного подумать?
– Сколько тебе нужно на размышление? Сутки? Двое? Месяц? Смотри – я предлагаю один раз. И не всем. Ты не выживешь в этом мире, уверен, если у тебя не будет преимущества. Тебе кажется, что ты такой мудрый и хитрый, но заверяю тебя: кроме мудрости и хитрости человеку здесь нужно быть еще и сильным, как зверь. Наш мир жесток и уважает лишь силу.
Сергей подошел к окну, выходящему во внутренний двор, сквозь ветви дерева посмотрел на площадь двора. Она напоминала плац строгостью форм, чистотой, аскетичностью. Оглянулся на внимательно наблюдавшего за ним Гекеля и, будто бросаясь в холодную прорубь, сказал:
– Я согласен. Мне нечего терять, ты прав. Когда приступим?
– Завтра. Тебе придется неделю пожить у меня. Я должен наблюдать за тем, как проходит трансформация. И ты должен уладить с Пиголем то обстоятельство, что он взял с тебя слово не рассказывать о твоем происхождении. Как я уже сказал, твои рассказы – это плата за обучение. И за трансформацию.
* * *
– Что так долго? – брюзгливо бросил Пиголь, когда Сергей уселся в коляску. Он ткнул возницу тростью, и повозка покатилась по переулку, туда, откуда они приехали некоторое время назад.
– Допрашивал меня, – коротко ответил Сергей. – Гекель догадался, что я в чужом теле. Он колдун. Ты ведь знал, что Гекель колдун?
– И? Он согласился тебя учить? – нетерпеливо спросил Пиголь, не обращая внимания на вопрос.
– Да. Я завтра должен прибыть к нему. И потом жить у него неделю, пока мое тело будет приспосабливаться к изменениям. Но я могу погибнуть или сойти с ума. Но я согласился.
– Что он хочет за обучение? Сколько денег?
– Ничего. Только рассказы о моем мире. Он знает, что я дал слово никому не говорить без твоего позволения. И сказал, чтобы я с тобой это уладил. Я могу ему рассказывать о своем мире?
– Можешь, – отмахнулся Пиголь. – Твоя задача – как можно глубже войти в доверие к этому старикану, узнать заклинание и рецепт снадобья для изменения бойцов. Узнаешь – я заплачу тебе… десять тысяч золотых! Ты будешь богат! И ты выполнишь свое слово – сделаешь меня богатым! Узнай, и все будет замечательно. Будешь свободен и счастлив.
– А тебя не беспокоит, что я могу подохнуть? – криво усмехнулся Сергей. – Или превращусь в овощ, пускающий слюни?
– Не переживай. Я не дам тебе мучиться овощем – прирежу, небольно и легко, – равнодушно сплюнул Пиголь. – Когда к нему? Завтра?
– Завтра к полудню, – отстраненно ответил Сергей и прикрыл глаза. Ему не хотелось видеть толстогубую рожу Пиголя. Противно.
«Продуктивный день. Очень даже продуктивный. Надеюсь, не последний в моей жизни. А Пиголь каков?! Плевать ему, что со мной будет! Плевать, и все тут!» – Сергей снова яростно спорил с внутренним голосом.
«А ты что ожидал? Что он тебя на руках носить будет? Молодец какой – скажет, разведчик Штирлиц? Ты для него – орудие. Слышал – он даже сам пытался проникнуть к Гекелю, и что вышло? Ноль».
«А Гекель каков… ох, не просто старичок. И старичком-то назвать его не хочется. Зверь-зверина почище Пиголя. От него опасностью несет. Если от Пиголя пахнет опасностью стихийной, вроде бури, урагана, вулкана, то от Гекеля – холодной, продуманной опасностью змеи. Стелет мягко, вот только спать будет неудобно…»
«А что ты ожидал от Гекеля? Здравствуй, шпион, проходи, шпион! Не рассказать ли тебе о моих тайнах?! Так, да?»
«Ну не так, но…»
«А что – «но»? Он работает четко, просчитал тебя на раз! Ты не первый такой и не последний. Если бы он не разглядел двойную сущность, послал бы подальше, и все».
«И пусть бы послал! На кой хрен мне эта их суперменность, когда я могу сдохнуть, как крыса?! В чужом мире, у чужих людей! Тоска берет…»
«Поплачь еще. Ты же баба, плакать не возбраняется. Кстати, а что там с сексом? Ты как собираешься сексоваться, Серега? Как все бабы?»
«Гадость какая! Я что, извращенец? С бабой, конечно… хмм…»
«Вот тебе и – «хмм»! Может, за такие «хмм» здесь на кострах сжигают? Ты хоть поинтересовался, как обстоит дело – девочка с девочкой? Хочешь ведь секса? Посещают мысли о…»
«Посещают! И что! Я нормальный мужик, и если вижу симпатичную женщину…»
«В зеркале, что ли? Смешно. Ага… то-то ты себя поглаживал…»
«Ну и поглаживал! Наверняка любой мужик, попавший в тело женщины, хотел бы испытать женский оргазм! Я что, извращенец от этого?»
«Может быть… ведь у нормального-то мужика крыша бы поехала от того, что он попал в бабу! Может, ты скрытый гомик? Ну говорят же – что те, кто ненавидит гомиков и об этом часто говорит, на самом деле гомики?»
«Тьфу! Сука ты, мое второе я! Ну какие гадости думаешь! Нет! Я никогда не представлял себя в объятиях с мужчиной, никогда этого не хотел – в любом теле! Поэтому нужно прекратить свою тупую хрень, и…»
«И? Может, позвать Абину? Она рядом… придет, ляжет с тобой… она же ляжет. Завтра ты можешь сдохнуть, а сегодня вся ночь твоя. Решайся. Хоть перед смертью узнаешь, что такое женский оргазм. А если выживешь и потом станешь мужчиной – будешь говорить женщинам, что точно знаешь их чувства. Никто из них больше не сможет тебя обмануть».
«Глупость какая! Хе-хе-хе… зачем это я буду им рассказывать? Абину? Абину… интересная мысль. Может, и правда?»
«Правда, правда! Зови! Не так скучно будет! И…»
«Ладно, ладно!»
Сергей сел на постели, посмотрел в сторону окна. Оно было занавешено портьерой из толстой ткани, но с краю, у стены, виднелся «глазок». Ему показалось, что сквозь глазок кто-то смотрит. В комнате темно, время около полуночи, но все равно ощущение такое, будто кто-то видит, как Серг разгуливает по комнате голышом.
Спали тут голыми – жарко, только ночь приносила прохладу, и то если ветер дул с моря или с гор, темными пирамидами нависшими с севера. Окна закрывались москитной сеткой, если отодвинуть портьеру, можно было наслаждаться прохладным ночным воздухом, однако Сергей предпочитал закупориваться, как в бункере, – мало ли, что может случиться. Всегда нужно быть наготове. При закрытых окнах иллюзорное, но все-таки чувство безопасности.
