поставила поднос на него. Я сделал приглашающий жест. Лейла улыбнулась. Мы пересели.
Какое-то время мы были заняты едой. Точнее, не совсем так. Едой была занята Лейла. Я просто потягивал сок и исподтишка наблюдал за ней, поскольку голоден не был. Кстати сок оказался дивно как хорош.
Наконец первый голод был утолён. И видимо действительно девушка сильно была голодна.
— А давно ты тут? — медленно, сопровождая слова активными жестами, спросила она. При этом жесты более запутывали, чем поясняли смысл сказанного.
Я подумал, поднял руку, разогнул поочередно четыре пальца, зажал их в кулак другой рукой и сказал.
— Час. — сказал и замолчал. Мне было интересно, как она отреагирует.
Видимо моя пантомима оказалась понятной и информация прошла.
— Четыре часа? — удивилась она. Я кивнул в знак согласия.
Она откинулась на спинку стула и присвистнула. При этом её движении, грудь под черной рубашкой её так очаровательно приподнялась, что я даже засмотрелся.
Двадцать лет в железном зале, в бесконечных тренировках — такое наверное и шаолиньским монахам не всем снилось. С тех пор прошло конечно уже больше недели, и других женщин увидеть я уже успел. «Но все же, но всё же… Прими меня Боже» — как поётся в одной известной песне.
— А чем ты занимался? Там, у себя? — так же медленно и активно жестикулируя, проговорила она. Я с большим трудом, но понял. Тяжелее было придумать, что же ответить? Слова «учиться», я на здешнем языке не знаю. «Ничем» — это не ответ. Я поправил торчащий из-за пояса меч. И похоже на то, что сделал это черезчур демонстративно. Она приняла это движение за ответ, слегка округлила глаза и сказала: «О⁉».
Я чуть задумался и решил, что, пожалуй, именно так и следовало ответить. Подумал ещё и поднял сжатый кулак.
— Мечник и кулачный боец? — как бы самой себе проговорила она. — И насколько ты хорош? — в задумчивости проговорила она. Я ни слова не понял. Но, видимо, словесный ответ и не требовался.
Даже и не знаю, что это было — совпадение, или она как-то подала знак, но факт есть факт. Не успели ещё отзвучать её слова, как на меня «наткнулся» какой-то громила, весьма внушительного вида, старательно изображающий пьяного. Схватил за майку сходу попытался вломить кулаком в нос. Своим кулаком в МОЙ нос!!! А мне он ещё самому пригодится.
Я аккуратно, но быстро сжал в болевой захват его пальцы, держащие мою майку. Он от боли даже орать не мог. Только семенил рядом на цыпочках.
Я встал, кивком извинился перед дамой и повёл нахала на задний двор. Оказавшись в безлюдном проулке, я отпустил-оттолкнул его от себя.
Видимо, парень действительно бывалый. Он, едва оказавшись на свободе, без лишних слов выхватил меч и бросился в атаку, молча и целеустремлённо.
Парень был хорош. Хорош для своего круга. Всё кончилось в два движения. С потерявшего сознание бандита я снял пояс (хороший возможно, дорогой) с мечом и кинжалом — в качестве урока, и кошелёк — в качестве моральной компенсации.
Вернувшись в трактир, подошёл к бармену и выложил на стойку трофеи (все кроме кошелька). Ткнул рукой в меч, достал серебряную монету, показал ему пять раз раскрытые ладони с растопыренными пальцами. Он кивнул. Показал на ремень и показал три раза. Он кивнул. Ткнул кинжал и показал четыре раза. Бармен какое-то время подумал, потом снова кивнул.
Он сгрёб со стола перевязь и отсчитал монеты. Я забрал деньги и кивнул.
За свой столик я возвращался в весьма благодушном настроении. Теперь я был куда более уверен в завтрашнем дне. Ведь в крайнем случае, я смогу добывать деньги и вот таким не слишком благородным способом.
Лейлы за столом не оказалось. Видимо, всё происходило не настолько быстро, как мне казалось. Ей стало скучно и она ушла.
Пожав плечами, я тоже покинул столик, отправившись наверх спать.
Не тут-то было. Оказалось, что «шумоизоляция» — слово здесь не известное. Да и местных аналогов не имеет, как языковых, так и материальных.
Внизу веселье только начиналось и набирало обороты. Спать хотелось ужасно, но шум так и лез в голову, буквально застревая в каждой извилине.
Проворочавшись так с боку на бок почти час, я не выдержал.
Встал и, накинув шорты со шлепками, спустился вниз.
А там была пьянка, потасовка, танцы и тотализатор одновременно. И только один философски спокойный бармен за своей стойкой.
— Пожалуйста. Тихо. Спать, — вежливо попросил я. Но меня, наверное, даже и не услышали.
— Пожалуйста! Тихо! Спать! — гораздо громче повторил я. В этот раз меня кто-то услышал. Но реакция была все такая же нулевая. Я повторил снова. И снова. И снова. И снова, и снова, и снова…
В конце концов это меня так сильно разозлило, что я замолчал и стал бить драчунов сам. Да так, что они разлетались от стены к стене, словно щепки из-под топора. Настоящие щепки, к слову сказать, тоже были. От парочки подвернувшихся под руку столов и одной табуретки, которую я разбил головой, слегка увлекшись действом. Да что там, откровенно заигравшись и выпендриваясь. Потому, что иначе как выпендрежем не назовешь, когда крепкую основательную дубовую табуретку, летящую в тебя, ловишь «на головка», от чего она разлетается на крупную и мелкую щепу. Причем табуретка, а не голова. Или удар ноги, сносящий сразу троих бугаев, впечатывая их в стенку.
Переборщил, признаю. Хорошо, что хоть не убил никого в запале.
Но своего я добился. В зале повисла тишина мертвая. Я бросил на пол выхваченный у кого-то в процессе меч (с противным лязгом-грохотом).
— -Тихо. Все. Спать. Пожалуйста, — тихо, не напрягая голоса сказал я. Молчанье было мне ответом. Наверное, так оно и должно быть, не знаю — я в этих делах не опытен. Вообще, не смотря на то, что мой абсолютный возраст составляет почти пятьдесят, реально я бы оценил себя где-то на девятнадцать-двадцать. Слишком мал именно жизненный опыт.
Так вот, я развернулся и потопал к себе наверх, где благополучно и провалился в сон, едва коснувшись головой подушки
Весь следующий день мы с Вильгой снова таскались по городу. Смотрели интересные места, приставали к людям с расспросами. Я заодно учил язык. И усваивался он удивительно быстро. Вообще по возвращении из прошлого путешествия я заметил, что возможности моей памяти сильно возросли, но не обратил тогда на это внимания, поскольку просто отдыхал и не на чем было проверить.
А теперь же игнорировать эти изменения стало как-то глупо.
Короче, я уже мог не только говорить и понимать отдельные слова, но и целые предложения.
Вели мы себя как настоящие беспечные туристы. Город, кстати, назывался Сигнайд. И являлся столицей крупного королевства Ильнисса.
Город насчитывал десять тысяч лет только официальной истории и ещё туеву хучу лет неофициальной. И по общему признанию являлся одним из красивейших городов этого мира.
Что только стоили одни Храмы Восьми Стихий, установленные в восьми концах города на естественных (или, если верить одному местному, искусственно насыпанных) холмах. Каждый из них был по-своему уникален и грандиозен. К примеру, в Храме Воды был хрустальный пол. То есть целый пол (размером с половину футбольного поля) из единого, монолитного пласта горного хрусталя, отшлифованного до полной прозрачности.
Но это ещё не всё, под полом бил мощнейший родник, а холм основания храма образовал собой естественный (хотя были сомнения) бассейн.
А если прибавить к этому специальную систему отверстий и зеркал в потолке, создающую великолепную и весьма оригинальную подсветку… Даже не так. Не «подсветку», а «эффект светящейся воды». Впечатление это производит изумительное и удивительное. А сколько легенд ходило про этот храм!
И это только один из восьми.
Храм Железа, к примеру, представляет из себя нечто не менее удивительное.
Начать с того, что он является ничем иным, как гигантским магнитом и парит над фундаментом в нескольких сантиметрах. И если приложить достаточно усилий, то его даже можно повернуть в любую сторону.
Но как и положено любому компасу, он всегда возвращает направление на Север, как только усилие исчезает. Вообще он (всмысле храм) более всего напоминал своей формой меч. Ровно через кончик «лезвия» шла лестница. И до самой «рукояти», где в её основании и находилось место поклонения…
А были ещё Храм Огня, Храм Дерева, Храм Земли, Храм Ветра, Храм Света и Ночной Храм Тишины…
Мне и самому был удивителен именно такой вот
