— Слушай, Захар, — Душман сел поудобнее. — Ты и сам эти воровские сходы на одном месте вертел. Ты такой же, как мы все тут — хитрый и продуманный, тебе эти понятия нахрен не нужны, если мешают бабло зарабатывать… из-за этого же ты тут. И ты тоже на состав этот облизываешься, вот и припёрся к нам.
Захар вскочил и гневно взмахнул рукой. Его быки похватали пушки. Выглянувший из зала официант пригнулся и убежал на кухню.
— Ты чё, рамсы попутал? — от былой вежливости Захара не осталось ни следа. — Предъяву мне кидаешь? Совсем оборзел? Ты хоть знаешь, кто…
— Пивка лучше выпей, Захар, — устало сказал Душман. — Чё нервы тратить? Жизнь-то она короткая. И поговорим спокойно, чего ругаться? Обсудим просьбу твоих друзей.
Он поднял гранёную кружку, и в ней красиво отразился яркий красный луч лазерного прицела. Ещё несколько лучей будто лениво попрыгали между охранниками Захара, которые сразу потеряли боевой запал и начали оглядываться в поисках снайперов, но не видели никого. Красные точки ощупывали всех.
Захар, пытаясь сохранить лицо, взял пиво и выпил, потом снова сел на место. Прицелы мгновенно исчезли. Захар откашлялся и выпрямился. Теперь он сидел с таким видом, будто ничего и не произошло.
— Мы же не против разговаривать, — рассудительно произнёс Душман. — И просьбы друзей твоих уважить готовы, и твою личную просьбу. Иваныч тебя знает, говорит, с Захаром работать можно, партнёр надёжный, не кинет. Вот только нам бы тоже немного помочь.
— И с чем? — настороженно спросил Захар.
— Ты человек умный, друзей много. Подсоби с одним делом, а мы твою просьбу выполним. И всем хорошо будет. А кто парней моих пострелял — тоже поспрашивай. Пока не выясним — какой тут мир может быть?
— Идёт, — мрачно сказал вор. — И за людей твоих узнаю. Если кто-то хочет мир нарушить — закопаем.
Поговорили ещё несколько минут, после чего Захар уехал, забрав охрану. К Душману сразу подбежал Музыкант, сидевший в засаде с пультом в одной руке и лазерной указкой в другой. Настоящие снайперские винтовки тоже были рядом, но без таких демаскирующих прицелов. Захару об этом знать было не надо.
— Охренеть, ты его на понт взял, Душман? — удивился он. — Самого Захара?
— Не, — Душман покачал головой и прищёлкнул языком. — Это он сейчас покладистый, пока состав не пришёл. Злопамятный он, гад. А как только состав придёт, такое начнётся, Юрка. Может и раньше. Думаю, кто-то меня пасти будет за сегодняшнее. Ну ничего, мы с Иванычем что-нибудь придумаем.
— Грохнуть их, может? — Музыкант показал на уезжавшую колонну. — У нас там подарочек спрятан, на дороге.
— Не, Иваныч сказал пока не трогать. А вот когда состав придёт… — Душман поискал глазами официанта. — И куда тот парень делся, у меня пиво кончилось. Но главное, Юрка, за пацанов ответим, это я всем обещаю.
— Вот вообще в тебе не сомневались, Душман.
Глава 10
Пока мы разговаривали, в зале включили Вику Цыганову, «Приходите в мой дом». Эту песню она тогда ещё исполняла в одиночку, без Михаила Круга. Терехов угостил парней дорогими сигаретами с разноцветными фильтрами и со скруткой из табачного листа, как на сигарах. Теперь вокруг ещё больше дыма.
Питерский бизнесмен листал бумаги и говорил. В рюкзаке у него были и фото, и договоры, и даже карты. А ещё он не забывал пить, но пьянел мало. Учитывая, что все переговоры в эти времена обычно проходят за столом, это очень ценный навык.
— В данный момент мы с моими партнёрами изучаем старые производственные предприятия в области, которые разорились после приватизации и были закрыты. Сами видите, сколько всего тут было, особенно здесь. Не зря же город назвали Новозаводском.
— Почему именно здесь? — спросил я. — Тут по всей стране полно разорившихся заводов. Не далековато? Тем более, тут не аэродромов, ни нормальных дорог, и людей живёт мало.
— Ну, видите ли, я и мои партнёры из Сибири и Дальнего Востока, — Терехов затянулся сигаретой. — Лично я родился в Чите, жил в Иркутске и Комсомольске, а в восьмидесятом уехал в Ленинград.
— И вы все решили рвануть на свою малую родину, — я взял бутербродик с игрой. — Нет, я не придираюсь. Поймите меня правильно, мне надо знать, с чем придётся работать. От этого зависят наши риски и всё остальное.
— Да, конечно, Максим Михайлович, я понимаю, что ваш интерес обоснован. Смотрите, — он зашелестел бумагами. — Выбор у нас неслучайный. В области уже есть филиал нашей фирмы, на самом севере, горный комбинат, который мы выкупили до того, как он разорился и стал банкротом. Вышло недорого.
— Значит, вы уже тут давно.
— Пару лет, — Терехов немного подумал. — Вот мы и рассматриваем варианты в этом регионе, чтобы не пришлось заново налаживать все отношения. По крайней мере, мы уже знаем местного губернатора и его подчинённых. Даже помогали ему финансировать его кампанию на выборах.
— Ну, уже неплохо.
За окном темнело, а в зал прибывали ещё гости. Это очень модное заведение в городе. За соседний столик уселись три быка, похожих друг на друга, как братья-близнецы, возле них уже увивались местные работницы. Чуть дальше три парня в деловых костюмах тоже обсуждали что-то не менее деловое.
Но говорить можно спокойно, слов неслышно, ведь вокруг громко, а из колонок на всю катушку доносилось «Душа болит, а сердце плачет» Шуфутинского. Даже если где-то жучки, ничего они не услышат.
— Мы рассматривали возможность запустить текстильный комбинат в Новозаводске или станкоремонтный завод. Но на это надо много денег, а ещё… видите ли, завод же не сразу будет приносить прибыль, — он затушил сигарету.
Официант быстро поменял пепельницу и с осуждением посмотрел на нас, типа чего мы так медленно пьём и мало едим.
— А братки наедут сразу, мол, пора делиться прибылью, — вставил Лёня.
— Верно. Да и Новозаводск более крупный город, здесь дорогая земля, ещё замешаны интересы большего количества людей. Поэтому мы смотрим в сторону Краснозаводска. Там проще. Нет денег, нет работы, нет ничего.
Я напряг память. Это место прямо на границе Новозаводского района, к северу-востоку отсюда, далеко в стороне от железной дороги и федеральной трассы. Старый рабочий посёлок городского типа, который должен быть в упадке.
Что там тогда было? Наши банды туда не лезут, для них это далеко, и слишком мало там денег, чтобы оправдывать риск. Зато в тех краях должны быть местные авторитеты, само собой. Когда вокруг нищета, преступность растёт.
В паре сотен километров от посёлка добывают уран, но лезть в добычу урана — это в ЧОПе надо иметь не опера дядю Лёню, а как минимум какого-нибудь генерала на пенсии. Ещё там есть свой обанкротившийся мясокомбинат, но если его запустят, мясокомбинат Гоши сожжёт конкурента за неделю.
А ещё там, если не считать множества заброшенных каторг царских времён, есть горнорудная промышленность. Хм… а это интересно. Неужели это то, о чём я думаю?
Терехов продолжал, размахивая стопкой:
— И вот там, в ПГТ Краснозаводск, рядом с ним, имеется законсервированный горно-обогатительный комбинат. Добыча железной и медной руды, открытый карьер. Месторождение огромное, но комбинат разорили в приватизацию.
Точно, это оно. С моей первой жизни я ясно помнил, как строили железнодорожную ветку Новозаводск-Краснозаводск. Это была короткая линия, всего двести километров, чисто для вывоза продукции. К нам даже приходили их тепловозы на ремонт за отдельные деньги.
Да, комбинат работал, производство продукции увеличивалось, поэтому потребовалась железнодорожная ветка для перевозки грузов. Правда, потом всё равно начались сложности, но грузы всё равно шли, хоть и меньше. Так что вариант рабочий.
Терехов тем временем перешёл к сути:
— Мы купили фирму, которая тогда за бесценок получила оборудование с комбината, почти всё, даже Белазы. Всё исправно. Сначала мы хотели продать, что продастся, остальное на металлолом и в Китай, но… мы провели оценку и решили проинвестировать в восстановление комбината, — Терехов посмотрел на бутылку. — Может, для облегчения переговоров ещё по одной?
