Он оказался совсем недалеко, в двух остановках трамвая, который шел по Бульварному кольцу, под буквой А, знаменитая «Аннушка». Но народу в подошедшем трамвае было так много, что Надя просто побоялась туда залезать, решив пройтись пешком, благо погода была замечательной.
Еще раз любуясь на ново-старую Москву, пораспрашивав прохожих, девушка наконец нашла нужный дом - высокий, солидный, видимо, когда-то это был так называемый доходный дом, где жили различные жильцы - и зажиточные, и не очень.
Дом был с несколькими входами, но они оказались заколоченными, чтобы попасть во внутрь, требовалось обойти дом и зайти не с парадного, а с так называемого «черного» входа.
Квартира, нужная Наде, находилась на втором этаже, и она медленно поднималась по узкой железной лестнице, «наслаждаясь» запахами жареного лука, какой-то еды, перегара и курева. На двери квартиры были прикреплены механические еще звонки, висела табличка, кому сколько раз надо крутить это необычное для девушки устройство.
Покрутив нужную кнопку указанное число раз, Надя долго ждала, но никто ей не открывал. Расстроенная, что зря пришла и никого не застала, она уже хотела уходить, как вдруг дверь открыла какая-то женщина, в засаленном халате, небрежно заколотыми волосами, шаркающая старыми разношенными тапками. Она очень походила на знаменитую Аннушку, которая «разлила масло» в романе Булгакова. Губы ее были поджаты, а глаза, как буравчики, с подозрением смотрели на девушку.
На вопрос, где девушке найти нужных людей, она только небрежно махнула рукой, указав куда-то в конец длинного коридора, и стала расталкивать людей, стоявших в очереди в туалет. Те медленно расступались, видимо, не желая лишний раз сталкиваться со склочницей, а ее характер был виден сразу.
Девушка пошла по коридору, стараясь не задеть многочисленные тазы, корыта, железные доски для стирки, веревки с сохнущим бельем, еще какие-то вещи - коридор освещался одной тусклой лампочкой, и, несмотря на солнечный день, тут было темно, как вечером.
Кое-как найдя нужную дверь, Надя с замиранием сердца в нее постучала и с облегчением выдохнула, когда ей открыла Зиночка. В легком домашнем халатике она выглядела еще моложе и милее:
- Ой, Надя, как ты нас нашла? Хотя чего я, глупая, сама ведь тебе адрес написала. Как хорошо, что ты пришла, заходи, - и она затащила девушку в комнатку.
Несмотря на тесноту, в комнате было довольно уютно, впритык к стене стояли две кровати, застланные красивыми покрывалами. На них горкой возвышались подушки, прикрытые белыми накидками с вышивкой по краям. Такие же салфеточки красовались под вазочкой и фигурками слоников, стоявших на небольшой полочке.
На стенах висели разные фотографии, на одной из которой Надя увидела совсем маленькую Зиночку, сидевшую на руках красивой молодой женщины и статного военного, очень импозантного.
Подошедшая Зиночка с грустью объяснила, что это ее родители.
- Папка совсем молодой помер, привязалась болячка какая-то странная, никто ничего понять не мог. За полгода сгорел. Я после этого в медицину и пошла, хочу все болезни научиться лечить, людей спасать, - завершила она свой печальный рассказ.
Надежда сразу подумала, что у мужчины рак, скорее всего, был, а с ним не могут справиться полностью и в двадцать первом веке, да и все болезни победить никогда не удастся, с одной справятся врачи, другая на смену приходит - «ковид» тому пример, от которого она и скончалась.
Но отбросив эти невеселые мысли, она с интересом продолжила рассматривать комнату. На полу всюду лежали вязанные круглые коврики, которые когда-то были и у бабушки Надежды. Вообще у нее было ощущение, что она в гостях у своих родственников в маленьком поселочке, где жили в обстановке старого времени.
За столом сидела женщина, похожая дочку, ловко вязавшая что-то на спицах. Она подняла глаза, и Надя с жалостью увидела, что мама Зиночки плохо видит, на носу ее были очки с очень толстыми линзами. Девушка межу тем тихо подошла к матери, приобняла ее и сказала:
- Познакомься, это та Надя, о которой я тебе рассказывала. А это моя мама - Катерина Матвеевна.
А Наде сразу знаменитый фильм вспомнился и его героиня, получавшая письма от своего мужа с далекого Востока, который «дело тонкое».
- Ты не стесняйся, проходи. Зина, сходи, чайник поставь, а мы пока с твоей знакомой поговорим.
- Ой, я забыла, я же вам угощение принесла, - и девушка протянула пакеты.
- Спасибо, зачем же так много!- но вкусняшки были приняты с удовольствием.
Зина выглянула в коридор и со смехом сказала:
- Надо подождать, на кухне снова Аннушка-Чума с Анфиской ругается, опять выясняют, чья очередь лампочку менять в коридоре, старая уже как две недели перегорела, а они все спорят, - и пояснила девушке, что Аннушка - та самая соседка, которая ей открыла дверь. Вот ведь недаром она так похожа показалась на героиню Булгакова, даже прозвище совпадает.
- Тогда достань примус, вода в чайнике есть, только подогреть надо, - сказала женщина, а Надя с интересом смотрела, как девушка ловко готовила агрегат к работе.
Она сначала прочистила специальным устройством форсунки примуса, потом в блюдечко, расположенное под горелкой, налила керосин и аккуратно подожгла его.
Затем встроенным насосом в ёмкость для керосина накачала воздух, который вытеснил керосин к горелке. Проходя через канал нагретой горелки, он испарился, и с шумом стали гореть уже его пары. Примус горел ярко и сильно, не прошло и пары минут, как чайник закипел.
Видя интерес девушки, Зина улыбнулась:
- Что, примуса не видела?
- Ага, у нас в детдоме были плиты, которые надо было дровами топить. Мальчишки их заготавливали и воду носили, а мы кухаркам помогали, - объяснила девушка не без смущения.
А в это время женщина ловко расставляла на столе чашки, сахарницу с пиленным сахаром, доставала ложки и чайник- заварник. Действия ее были уверенными и спокойными, выверенными до мелочей.
Почувствовав интерес девушки, Катерина Матвеевна объяснила:
- Я раньше вышивала много, и на коклюшках плела, и вязала, вот глаза и посадила. Но руки привыкли к работе, не могу без дела сидеть, на ощупь вяжу.
Зиночка с гордостью подхватила, показывая на салфетки и коврики:
- Это все мамка делала, ее в их артели лучшей работницей считают.
- Ну уж, расхвасталась,- перебила женщина, но чувствовалось, что эта похвала ей приятна. – Но что разболтались, садитесь чай пить.
Как девушка не отнекивалась, объясняя, что только пообедала, ее усадили за стол и напоили чаем с принесенными ватрушками.
