А казалось, будто это было вчера. Брак, изначально казавшийся проклятием, оказался настоящим благословением. Дрого, сильнейший из всех мужчин, которых я видела за всю жизнь, оказался по-своему добрым, заботливым и любящим человеком, которого я невольно полюбила.
У меня было все — любящий муж, преданные подданные, верный рыцарь и, с половины пути в Ваэс Дотрак, зреющий в моем чреве ребенок, которому все предрекали большое будущее.
Но все обернулось прахом. Сначала были убийцы, попытавшиеся отравить меня вместе с Дрого. Выжили мы тогда лишь из-за любви одного из его кровных всадников к выпивке — Кохолло раньше всех попробовал отравленное вино и, когда мы уже хотели пригубить прославленный напиток из Арбора, начал задыхаться и пускать пену изо рта. В кхаласаре тогда поднялась не шуточная паника. Отравителя, попытавшегося сбежать из города, поймал лично сир Джорах и выбил у него противоядие, с помощью которого удалось спасти тех немногих, кто продержался до его возвращения.
Дрого был в ярости.
Он поклялся на своей крови, крови своего коня и своих кровных всадников, что перейдет через Узкое море и отомстит за гибель своих людей, посадив своего сына на Железный трон.
Чтобы пересечь Узкое море нужны были деньги. Очень много денег. Ведь корабли с командами, в отличие от рабов и оружия, забрать силой не получится. Из-за этого Дрого решил идти в процветающий последнее десятилетие Лхазар, уже разоряемый кхалом Ого и сыном его Фого. Последовала битва в ходе которой он лично убил обоих. Но в конце получил страшную рану от одного из кровных всадников погибшего кхала.
Я же тогда совершила самую большую ошибку за всю мою жизнь. Желая хоть чем-то помочь мужу, я послала к нему Мирри Маз Дуур, пленённую в одном из городов Лхазара «божью жену», славящуюся навыками знахарства, врачевания и колдовства. Она промыла и зашила рану Дрого, но тот вскоре сам сорвал сделанную мейгой повязку с пастой из целебных трав, и приказал заменить ее на традиционно используемый у дотракийцев пластырь из глины и фиговых листьев, не смотря на все уговоры, с которыми я к нему подходила. В конце концов, он ослабел, подхватил заражение крови и упал с коня, расколов свой кхаласар, готовый идти лишь за сильным кхалом.
События понеслись вскачь — применение мейгой черной магии, потеря из-за этого моего ребёнка, окончательная смерть Дрого, уход почти всего кхаласара и рождение моих детей-драконов. Именно они тогда стали той самой ниточкой, удержавшей меня в этом мире и не давшей еще раз попробовать его покинуть.
Последовавшее за этим путешествие в Кварт я не хочу даже вспоминать. Приветливый и красивый древний город, с населявшими его белокожими людьми со своей уникальной и по-своему прекрасной культурой (хотя оголять одну грудь было для меня слишком «экзотическим» опытом), оказался той еще помойкой, где все хотели только двух вещей — моих драконов или моего тела. Зачастую и того и другого. Лишь заступничество Ксаро Ксоан Даксоса, который хоть и хотел женить меня на себе, чтобы упрочить свое положение среди торговцев, но все же говорившего мне об этом в лицо, не дало мне попасться в руки Чистокровным, Жалостливым и колдунам Дома Бессмертных. Последние же, попытавшись отравить мой разум колдовскими видениями и различными зельями, поголовно сгорели в пламени Дрогона, защищавшего свою мать.
И вот теперь, плывя на кораблях посланных магистром Иллирио Мопатисом, моим старым «благодетелем», приютившим нас с братом еще когда мы кочевали по Вольным городам ради каких-то своих целей, я понимала, что прошла очень долгий и трудный путь. И это может оказаться только началом.
— О чем думаете, кхалиси? — Послышался позади глубокий и грубый голос, который мог принадлежать только одному человеку.
— О пути, который мы прошли, сир Джорах. — Ответила я, улыбнувшись этому высокому и грубому северянину, единственному кто всегда был на моей стороне, даже когда от меня отвернулся собственный кхаласар. — Он был тернистым и долгим.
— Согласен, кхалиси. Но оставшийся путь тоже будет нелегким. Покорить Вестерос, даже обладая тремя драконами, — Кивнул он в сторону резвящихся недалеко драконов, — … и поддержкой влиятельнейшего человека Пентоса будет не просто.
— Мой народ только и ждет, когда явится его истинная королева и освободит их от угнетателей. Нам останется лишь свергнуть прогнивших лордов, поддержавших Узурпатора, и занять Королевскую Гавань, вернув мне Железный трон, принадлежащий мне по праву рождения. — Ответила я, мысленно уже представляя бескрайние улицы столицы и толпы людей, скандирующих мое имя и просящих освободить их из-под власти тиранов.
— Все не так просто, кхалиси. — Опять начал заумничать Джорах. Боги, не будь он таким занудным и старым, цены бы ему не было. Ведь десятки людей, простых и знатных, бедных и богатых твердили о том, как меня ждут в Семи Королевствах. Будто совсем разные и не связанные люди могут мне лгать. — Как я уже говорил не все пойдут за вами. Старки, Аррены, Баратеоны, Талли, Ланнистеры и Мартеллы были теми кто воевал на стороне Узурпатора во время Восстания. Единственными кто был на стороне короля, были Тиррелы, но и они решили отсидеться в стороне, устраивая пир под Штормовым Пределом. Среди Великих Домов у нас нет союзников, а значит нам неоткуда…
Бам-бам-бам…
— Корабли на горизонте! — В тон бьющих колоколов, прозвучал крик с верхушки самой высокой мачты, прерывая занудную отповедь Мормонта. Не то что бы я не понимала его правоты, но что можно было сделать? Я осознавала тот факт, что армию из воздуха достать не получится. А без армии деспоты, засевшие в Королевской Гавани, даже слушать меня не будут.
Вскоре, из-за легкого тумана бывшего далеко на горизонте, и вправду показались очертания кораблей. Очень больших кораблей. Суда, присланные мне магистром Иллирио, «Балерион», «Вхагар» и «Мераксес», были большими стовесельными галлеями, по словам Бельваса-силача способные прогнать большую пиратскую шайку со Ступеней. Но по сравнению с гигантами, чьи борта были высоки как внешние стены Кварта (п. а. напомню, здесь все люди очень впечатлительные, так что не надо в комментариях писать что автор долбанулся), паруса настолько большие, что ими можно было накрыть целую городскую площадь, а таранами пополам разломить боевую баржу, словно сухую палку, они казались карликами перед нормальными людьми. И таких великанов я
