— Кажется, там! — он указал на отдельный выход, на первом этаже. Вроде оттуда чаще всего выходило командование. — А что это ты задумал?
— Пока не знаю. Можешь остаться и понаблюдать, — я двинулся вперед, спустился по лестнице на первый этаж. Подобрал какую-то стопку брошенных чертежей, что лежала на одном из ящиков. Сделав морду кирпичом, направился к выходу — до меня никого не было дела.
Там был организован короткий переход к площадке с небольшим одноэтажным зданием. Рядом стояли вагончики, большой крытый навес и несколько развернутых палаток. В здании распахнулась дверь — выскочил кто-то из бригадиров.
Я даже улыбнулся — давненько адреналина не получал. А тут ощущение того, что тебе может серьезно влететь, даже подстегивало.
В общем, вошел я внутрь здания, по указателям определил, где находится раздевалка. Сразу же последовал туда и убедившись, что внутри никого нет, прикрыл за собой дверь. Прошмыгнулся по шкафчикам и сразу отыскал светлую одежду бригадира и традиционную каску.
Переоделся, взял скрутку из чертежей. Я и понятия не имел, что там.
Конечно, у меня были серьезные сомнения по поводу того, что я задумал. Разговор мог и не состояться. Ведь получив информацию от Виктора, ходить вокруг места, где в будущем построят реактор и выяснять дефект, я не собирался. И на то были причины, в первую очередь время. Вторая причина — неэффективность. Я не специалист, могу сколько угодно оббивать пороги, так ничего и не добившись. Цель себе я представлял лишь примерно, но она не казалась мне заоблачно невыполнимой.
Вышел из раздевалки и направился обратно в реакторный зал пятого блока. Инженера отыскал сразу же, но к нему не пошел. Понаблюдал за ним пару минут со стороны — молодой, внимательный. Только вот вид у него какой-то слащавый, наверное, потому и хромает авторитет. В СССР, по моему представлению, должно быть как... Если инженер нашел проблему, неважно, как берите и устраняйте. Устранили, продолжаем работу. В реальности так работало далеко не всегда. Это как раз тот случай.
Я в задумчивости остановился на перекрытии второй отметки и наклонившись вниз, устремил взор на ту самую крестовину. Массивную металлическую конструкцию было хорошо видно, но честно говоря, разглядеть проблему невооруженным взглядом мог разве что прожжённый инженер с идеальным глазомером.
Я собирался разыграть небольшую сценку.
Но тут мои планы пошли наперекосяк, пришлось импровизировать.
Сзади ко мне подошел какой-то человек.
— Евгений, как процесс? — обратились ко мне. — Что с запаковкой?
Я резко обернулся. Передо мной стоял кто-то из начальников.
— А... А вы, кто простите? — растерянно спросил он, всматриваясь в мое лицо. Так-то я уже два дня не брился, поэтому лицо покрывала мелкая щетина, что разом добавило мне пару-тройку лет.
— Синцов моя фамилия, — спокойно ответил я, глядя вниз.
— Не припомню, чтобы у меня в штате были такие сотрудники, — произнес человек. По возрасту около сорока пяти лет, невысокий. Видно, что привык руководить.
— Это потому, что я не из вашего штата,— так же спокойно возразил я. — Я представитель из Министерства транспорта и машиностроения. Мое начальство решило организовать негласную проверку и как я вижу, не зря. Что же вы крестовину-то установили с отклонением? Процента не четыре, как я погляжу. Хотя нет, даже больше...
— Какое еще отклонение? — не понял тот. Он в недоумении подошел ближе, тоже посмотрел вниз.
Картина еще та. Я импровизировал, как мог. Однако Штирлиц, в моем лице, разумеется, приближался к провалу. Свою роль я играл хорошо, вот только знаний не хватало. Но тут, к счастью, вмешалась третья сила... Та, что с козлиной бородкой.
— Степан Матвеевич! — послышался голос из-за наших спин. — Я вам не раз уже докладывал об этом. И это я сделал запрос в Министерство.
Степан Матвеевич, который стоял рядом со мной, медленно повернулся и уставился на инженера с явным раздражением. Ох, ему наверняка есть, что сказать.
— Бадякин! Ты? Опять? — процедил он, затем повернулся ко мне. — Э-э... Товарищ Синицын...
— Синцов! — сдержанно поправил я, доставая блокнот и ручку.
— Товарищ Синцов! Смею вас заверить, что все это недоразумение, — тот энергично замахал руками, заулыбался. — Инженер Бадякин ошибочно полагает, что центральная крестовина опоры реактора установлена неправильно. Металл соответствует спецификации, сварочные соединения проверены. А третья опорно-фиксирующая точка имеет достаточную прочность и полностью соответствует нормам. Не вижу никаких проблем.
— Да? А у меня другие сведения! — нахмурился я, посмотрев на собеседника с осуждением. — Вы, наверное, посчитали, что раз я молод, то не имею должного опыта? Напрасно! Мой отец курировал строительство первого энергоблока Ленинградской АЭС, и учился я у него. Так что не лохматьте мне здесь бабушку. Предоставьте все расчеты, я лично проверю и если есть нарушение, сообщу куда нужно.
Естественно все, что я произнес, было из области фантастики. Однако мое поведение подействовало так, как я и рассчитывал. Степан Матвеевич поперхнулся — не ожидал он такого напора от молодого инженеришки, непонятно как попавшего на строящийся объект.
А тут еще и Бадякин вмешался, подлив масла в огонь.
— У меня имеются все необходимы расчеты,— он раскрыл свою папку и порывшись там, выудил пару желтоватых листков бумаги. — Погрешность составляет четыре и девять процента. Прочность недостаточная. Просадка слишком сильная. В дальнейшем это может сказаться на надежности всей конструкции и целостности основания реактора.
Повисла напряженная пауза. Даже сварщики почему-то перестали варить.
— Значит так... — немного подумав, ответил я. — Я заберу ваши документы. Просмотрю их. Доложу наверх. Там разберутся. Если инженер Бадякин прав, то сами понимаете, чем это чревато... Вы, кстати, кто?
Даже блокнот заранее приготовил, собираясь записать фамилию. Честно скажу, подобный психологический прием подсмотрел в кинофильме «Список Шиндлера». Там главный герой тоже действовал напролом, давил на психологию мелких начальников и офицеров, записывая их фамилии и угрожая скорыми переменами в жизни. Действовало всегда.
— Степан Матвеевич, Лисицын, — изменившись в лице, произнес он.
— Лисицын? — тут уже я, едва не поперхнувшись, посмотрел на него с изумлением. — Интересно! А что вы здесь делаете?
Уж не знаю, как он должен был на это отреагировать — вопрос-то можно трактовать по-разному.
Однако ничего ответить Степан Матвеевич не успел.
Неожиданно, справа послышался резкий возглас. А буквально через секунду раздался оглушительный взрыв. Во все стороны ударили языки пламени, клубы дыма и пыли...
Глава 9. Старый знакомый
Сложно было что-то разобрать...
Однако, следуя инстинкту самосохранения, я пригнулся, прикрыл голову руками, но каска все равно слетела и упала куда-то вниз. Туда же упало еще что-то крупное.
Я закашлялся. Все вокруг затянуло густой пылью и дымом. Чувствовался запах газа, жженого металла и пыли.
Повсюду царила полная неразбериха — видимость почти нулевая. Что-то шумело, кто-то кричал. В ушах сильно звенело, но кажется, со слухом все в норме.
— Все на выход! Живо! — по залу, перебивая гул, прокатился чей-то истошный голос. — У нас авария!
Я спешно анализировал ситуацию. Взрываться тут было нечему, разве что какой-нибудь газовый баллон... Или сразу несколько!
Поискал глазами Лисицына, но тот как сквозь землю провалился. Зато инженер Бадякин сидел прямо на бетонном полу, и неистово тряс головой. Плечо у него было в крови — наверное, чем-то зацепило. Судя по неадекватному поведению, его еще и оглушило.
— Вставай! — крикнул я, поднимая его шиворот. — Вставай! Ну!
Но пострадавший меня словно не слышал. Непонятно откуда появился Виктор.
— Леха! За мной! — крикнул он, прикрывая рот рукой.
— Что произошло? — прохрипел я.
