— А видел, во что превратились наконечники гарпунов? — закинул пробный камень.
Каналоа кивнул.
Все четыре гарпуна там и бросили — хоть и затачивал после каждого удачного выпада, но, в итоге, измочалились даже не острия, а та часть бамбука, что была сделана в виде наконечника с зубьями.
— Кстати, рыбка как? Хорошо пошла? — подмигнул я с усмешкой.
— Давно такой хорошей рыбы не ел, — согласился «боец», явно не понимая, куда я клоню.
— А помнишь, как ты на меня набросился, за то, что я, по твоему мнению наконечники для стрел делал? — я вздохнул. Неожиданно, воспоминания о неудачном опыте заставили взгрустнуть — не всё из задуманного получалось.
— Лук и стрелы — это оружие человека войны, — словно припечатал Каналоа. — Если тебя с этим увидят воины, они тебя убьют.
Мелькнула мысль: «А тебе то что?». Но сказал я не это.
— Я не делал наконечники для стрел… Каналоа. — мне показалось, или в глазах бывшего воина что-то отразилось? Какое-то чувство… Непонятное. — Это были… Это должны были быть наконечники для гарпуна. Понимаешь, — я опять вздохнул. Я ведь его ещё в свои планы не посвящал? — Мне нужно что-то очень острое и прочное, чтоб пробить шкуру большой рыбы. Не такой, что мы с тобой набили с берега. Ещё больше. Заострённый бамбук тут не поможет…
Пауза. Какое-то время мы оба молчали.
— Я могу сделать наконечники из камня, — наконец разлепил губы бывший воин. — Я это умею.
Я уже хотел было поблагодарить его, спросить о сроках… Почему-то «ставить задачу» сейчас мне показалось неправильным. Но Каналоа удивил ещё больше.
— Ещё я могу попробовать сделать сам гарпун из каменного дерева… Как твой кинжал, — показал глазами он. — Это будет хорошее… хороший гарпун. Вот увидишь.
Окончательно смерклось. Пляж освещали лишь угли прогоревшего костра. Мы сидели друг напротив друга, погружённые каждый в свои мысли. Я думал о Руйхе, о том, что скоро оставшихся на рифе Учеников дед, наконец, признает достойными стать людьми глубин, и тогда… Может тогда она заглянет в деревню?
— Ты сказал, что сделаешь меня человеком, — неожиданно проговорил Каналоа.
Я аж вздрогнул!
— Что⁈ — я даже потряс головой, — А… сейчас ты кто?
— Я лишь тело. Того, кто когда-то был человеком и воином. Мою жизнь забрал ты.… Ты сможешь вернуть мне жизнь?
Не сразу сообразил — так это он про ту мою шутку, сказанную не всерьёз, когда мы ходили за рыбой! Вот чёрт! Так вот ляпнешь, не подумавши, а рядом человек, без чувства юмора…
— Так ты можешь?
Выражения его лица я рассмотреть не мог. Но почему-то казалось, что смотрит на меня это «тело без души» с затаённой надеждой. Хоть по голосу и не скажешь.
Калейдоскоп мыслей пронёсся в голове в краткий миг. И не все из них были позитивными. «Не смей!» — кричал кто-то во мне. — «Ибо когда он снова станет „человеком“, а то и воином, тогда вспомнит, кто был причиной его бед!»
Я покачал головой.
— Не знаю, — помолчал. Вздохнул. — Надо у шамана спрашивать, а он меня видеть не хочет.… Ладно, — я дотянулся до его плеча и ободряюще сжал, — что-нибудь придумаем.
Глава 10. Даже опытные подвохи ошибаются
Утром встал бодренький, полный надежд и планов. А планов у меня громадьё!
Пока занимался физухой, гонял в мыслях варианты отжима собранного латекса. Как ни крути, а нужна система валиков. Хотя чего загоняюсь? У меня же под боком бамбук, вот из него и сделаю, для этой задачи не обязательно, чтоб валики вплотную прижимались друг к другу.
На завтрак отдал бойцу остатки рыбы, вчера мы всю не осилили, а вот мидии Каналоа до сих пор даже в руки брать боялся. Хм, сильны ж в людях стереотипы!
Помимо всего прочего, была ещё одна забота ‑ услав Каналоа за подходящим материалом, я достал три заранее подготовленных «стакана» из толстого бамбука, внутренним объёмом литров на шесть. Ну-с, приступим…
Открыл «закладку» с бананами. Плоды, изначально даже более плотные, чем привычные мне, теперь были настолько мягкими, чуть ли не расползались в руках. Мелькнула мысль: «А не передержал?» Но гнили, как ни осматривал, не заметил.
Очищенные от шкуры, перезревшие бананы отправились в эти бамбуковые «баки». К моменту, как Каналоа прибуксировал на пляж целую охапку бамбука, я уже долил туда пресной воды, перемешал содержимое, как мог, и как раз пристраивал на огонь.
— Что это? — с недоверием Каналоа несколько раз перевёл взгляд с меня на «баки» и обратно.
— Это, рядовой, такая штука… — усмехнулся, — Не знаю, понравиться тебе или нет, но мне точно. Хотя… — я с затаённой тоской вздохнул, — кажется вся она уйдёт кое на что другое… — поморщился, — если, конечно, получится. Ладно, давай, что ты там притащил.
Из доставленного на пляж бамбука, из нетолстых стеблей, увязав их меж собой для прочности, соорудили что-то вроде козел с вертикально стоящей рамой. В ней установили два валика из стволов толстых, насадив на оси из бамбучин потоньше. Оси насмерть привязали к раме.
— Если честно, — кривясь осмотрел я сооружение, — какая-то херня получилась. Придётся тебе, боец, ещё и пару валиков из дерева вырезать.
— Из каменного? — с подозрением спросил Каналоа.
— Не, — покачал я головой, — из него ты задолбаешься строгать. Можно из пальмы. Главное, чтоб они были ровные.
Пока что попытались пропустить принесённые мной комочки свернувшегося латекса через эту недо-отжималку. Я подсовывал, стараясь крутить другой рукой один из валиков. Каналоа двумя руками крутил второй навстречу — никакого механизма, синхронизирующего валики не было.
Получалось так себе.
Провозились долго, «отжав» таким образом два комка.
— Так, всё, завязываем, — в сердцах сплюнул я под ноги, рассмотрев то, что получилось в итоге.
Комок… наверно уже каучука? Ведь каучук, это то, что выделяют из латекса — сока гевеи. Короче, комок каучука у меня был, больше напоминающий раздавленную губку.
И что⁈ Что мне с ним делать?
Помню — каучук растворяется в бензине, который потом легко испаряется. Теоретически — развести, сформовать и ждать?
Хм, осталась сущая ерунда — метнуться до ближайшей заправки или наскоро разведать поблизости запасы нефти, добыть и, с помощью перегонного куба, выделить бензин. Тьфу, фигня какая!
Со злости шарахнул себе кулаком по ноге.
— Да грёбаный же каменный век!
И принялся мерить шагами пляж — от одних зарослей до других. Словно тигр в клетке.
В душе клокотала злость. Ну, почему? Почему, чёрт побери, у меня ничего не получается⁈
Хотел простой и понятной жизни ныряльщика — хрен тебе по всей морде. Решил поработать подводным охотником? Так сначала носы воротят — типа не надо нам твоей рыбы, а как вроде нашёл кого-то повменяемее, так теперь это…
— Ты злишься, потому что у тебя не получилось?
Я порывисто оглянулся на голос — Каналоа уставился на меня своим ничего не выражающим взглядом.
Не знаю, что подействовало — или давным-давно задолбленное: "Офицер не может перед лицом подчинённых демонстрировать слабость',‑ или ещё что, но я развернулся всем корпусом к «рядовому» и, добавив в голос «командирских» ноток, выдал:
— Это была первая попытка боец. Пристрелочная. Или ты думал, что мы с первого же раза получим калиброванные резиновые жгуты?
Пауза.
— Не слышу ответа, рядовой?
Мандраж уходил, уверенность постепенно возвращалась.
Каналоа секунд пять смотрел на меня немигающим взглядом, а потом сказал:
— Временами, ты говоришь слова, которых я не понимаю.
Тут у меня вообще отлегло. Ну, в самом деле? Я ж только в начале пути! А что если…
— Так, боец, — посмотрел на Каналоа с подозрением. — А ты сможешь, помимо валиков сделать… Сделать…
Подходящего термина, понятного местному я так и не подобрал. Пришлось рисовать на песке и объяснять на пальцах. Мне нужно… корыто не корыто, скорее — лоток. Прямоугольный, не широкий, но длинный. Глубиной… Я прикинул, что сантиметров трёх-четырёх хватит. Если я подхвачусь в процессе застывания латекса, то, наверно, он в такой безобразный комок не свернётся? Прямоугольную, не толстую пластину будет проще прокатать. А потом, и нарезать на нужной длины полоски.
