– Я не хотела! – всхлипывая, произнесла она.
– Конечно, Танечка, вы не хотели. Просто жизнь очень сложная, правда?
– Да! – Таня затрясла головой. – Зарплата маленькая, а как жить?
– Танечка, у вас паспорт с собой? Дайте мне его, пожалуйста, мы сейчас бумагу заполним, что вы сами, добровольно, без всякого нажима с нашей стороны, решили отказаться от своих преступных действий. Ведь правда?
– Да, да, я решила! – Таня продолжала утвердительно трясти головой. – Я все расскажу.
Я быстро заполнил шапку бланка и толкнул листок кассирше:
– Пишите, Танечка, сколько раз, сколько денег взяли из кассы, все пишите! Ничего не надо скрывать. Если сразу все расскажете, получите наказание самое минимальное из всех возможных. Коллектив вас возьмет на поруки. Правда, Анна Семеновна?
Взглянув на мое свирепое лицо, Анна Семеновна, которая первоначально хотела ответить, что их коллективу на хрен не нужен такой сотрудник, закивала головой:
– Да-да, конечно, возьмем на поруки.
Ободренная Танечка справилась с задачей за пять минут, высшее экономическое образование в девочке чувствовалось. Всего ею, до этого дня, было похищено денежных средств на сто семьдесят пять рублей. Еще тридцать пять рублей, купюрой на двадцать пять и две по пять рублей, девушка, под протокол добровольной выдачи, вытащила из-под сейфа. Этими деньгами она планировала порадовать себя сегодня. Сорок минут инкассаторы недовольно переругивались в коридоре со стойким солдатиком Димой, обещая подать жалобу за задержку спецмашины, но мы пересчитали все пачки денег, упакованные в сумку, предназначенную для банка. В конце концов, неоднократно начиная считать вновь, выявили недостачу в тридцать пять рублей, о чем вновь составили акт. В одиннадцать часов вечера разобиженный на судьбу, выдернутый из дома, как числящийся на суточном дежурстве, сотрудник ОБХСС увел Танечку в свой отдел. Я же в дежурке внимательно следил, чтобы все материалы из магазина «Ученик» были указаны в книге учета преступлений, как собранные мной, в это время в дежурную часть вошел зам по службе.
– Товарищ майор, разрешите обратиться. Докладываю, что вам необходимо завтра отдать замполиту десять рублей. Разрешите идти?
Товарищ майор заторможенно кивнул. Идя по длинному коридору отдела в каморку роты ППС, я чувствовал, как мурашки бегали по моей спине от чужого тяжелого взгляда.
В журнале учета работы роты ППС статьи девяносто два уголовного кодекса не было, не относилась она к нашему профилю. Оставив взводного в тяжкой думе, куда эту экзотичную статью УК присобачить, чтобы она нам пошла в зачет, я двинулся обратно на пост, разыскивать Диму Ломова. До конца смены оставалось еще два часа.
Глава шестнадцатая. Один душу мне спасает, другой тело бережет
Июнь одна тысяча восемьдесят восьмого года
«Статья 206. Хулиганство.
Хулиганство, то есть умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, – наказывается лишением свободы на срок до одного года, или исправительными работами на тот же срок, или штрафом до пятидесяти рублей, или общественным порицанием».
Уголовный кодекс РСФСР, 1960 год
Я мрачно гонял носком ботинка маленький камешек, наблюдая из арки управления почтовой службы за тремя веселыми парнями, что «отдыхали» на противоположной стороне улицы имени Вождя. Улица была центровая, многолюдная, власти города уже лет двадцать грозились сделать ее исключительно пешеходной, хотя бы по выходным дням, но… Несмотря на большое количество спешащих по тротуарам граждан, троих ребят как будто окружал невидимый кокон. Люди обходили их по широкой дуге, потому что громко разговаривающие и размахивающие руками парни внушали людям нешуточные опасения. Меня, стоящего в глубине арки, пока никто не видел, кроме почтового охранника, который, выглядывая из окошка проходной, сверлил меня бдительным взором. Но скоро придется выходить из укрытия и разбираться с молодой порослью, ибо такие ребята вечер спокойно заканчивать не умеют. Ну вот – кто-то из возрастных мальчиков задел рукой за плечо невысокого, квадратного сложения мужика, который, очевидно, пребывая в мрачном настроении, сознательно прошел к молодежи впритирку. А мне на хрен не нужна драка в центре патрульного маршрута. Я заспешил через проезжую часть, на ходу пнув по колесу не пропустившую меня «копейку». Квадратный мужик вдруг потерял интерес к выяснению, у кого больше… сила духа, и, развернувшись, поспешил прочь, а парни с интересом, перебрасываясь короткими фразами, отвлеклись на другой объект. Этим объектом оказался мой напарник, мрачно и целеустремленно спешащий к великовозрастным хулиганам. Дима сделал последние два шага, небрежно махнул рукой в сторону фуражки, очевидно, представляясь. Судя по ухмылкам ребят, обступивших сержанта с трех сторон, пиетета перед стражем порядка они не испытывали.
– Пятый, пятый, я седьмой, у нас три места в отдел, давай подъезжай, мы ждем, – заорал я в отключенный микрофон рации, подходя со спины к гражданам.
– Дима, ты у ребят документы проверил?
– Нет еще, – сквозь зубы процедил тот, видно, разговор не заладился с самого начала.
– Ребята, документы предъявите, будьте так любезны. – Моя ладонь повисла в воздухе.
После минутной паузы мне протянули серую корочку студенческого билета и потертый паспорт. На мой вопросительный взгляд третий парень, светловолосый, с меня ростом, судя по хитрым глазам, татарин, отрицающе помотал головой:
– У меня с собой документов нет.
– Точно?
– Да точно, говорю…
– Ты еще скажи – мамой клянусь. – Я резко протянул руку, ухватив за кончик какой-то картонный прямоугольник, предательски темнеющий в нагрудном кармане светлой рубашки с коротким рукавом. Ладонь хозяина запоздало накрыла мою руку…
– Руку опусти, а то карман оторвем. – Отцепляться от таинственной картонки я не собирался.
После недолгого колебания паренек опустил и руку, вперив в меня горящие злостью глаза.
Картонка из кармана оказалась удостоверением на право управления маломерным судном на фамилию Файзуллина.
– Говоришь, документов нет…
– Я забыл про них, правда…
– Да, да, мамой клянусь… Дима, продиктуй мне их данные, пожалуйста. – Я потянулся за служебной книжкой.
– Интересная у вас компания, студент, браконьер и мутный тип… Кражу из банка планируете или киоск с мороженым вскроете?
– Да вы что! Мы просто в одном дворе раньше жили, вот встретились….
– Короче, ребята, мне все равно на ваши радости, но вы другим людям портите настроение. Поэтому у вас два варианта проведения сегодняшнего вечера – если не можете себя контролировать, то сейчас поедете в отдел, просидите там три часа, успокоитесь, пиво, бурлящее в вас, выветрится. Потому что, не дай бог, здесь какой-то скандал или драка, то в первую очередь потом приедут за вами, все ваши данные у меня есть, вряд ли вам это понравится.
– Товарищи милиционеры, мы нормально будем себя вести, извините! Просто давно не виделись…
– Ну, тогда, студент с браконьером, можете идти по своим делам, главное, подальше отсюда. Или на той лавочке посидеть можете, а мы тут товарищу вашему пару вопросов зададим…
– За что судим?
– А откуда вы узнали?
– На вопрос отвечай!
– Восемьдесят девятая, часть первая, в магазин залез в деревне у бабки, выпивки не хватило. Но меня уже выпустили, я год в тюрьме, в хозобслуге, пробыл.
– Понятно. Иди, посиди на лавочке с друзьями, если ты не в розыске, махну рукой, удостоверение свое заберешь.
Когда притихшие дебоширы ретировались из нашего района, по нашей настоятельной просьбе перейдя пограничную улицу имени Народной власти, Дима спросил:
– А откуда ты узнал, что он судимый?
– У него в паспорте скрепки ржавые, а у несудимых – из нержавейки ставят.
Дима обиделся:
