скомороха. Он развлекал публику, копируя некоторых покупателей и даже самого купца. Я решил поглядеть на шутника. Ага, отложив точильный камень, опередил меня и в качестве волнореза направился со мной на площадь.
Мельком взглянув на купца, отметил, что он был одет в дорогие ткани и украшения, показывая свой высокий, по местным меркам, социальный статус. У него были длинные, зачесанные на бока волосы и густая борода. Цепкий взгляд купца выдавал его торгашью натуру. Дядька был плотного телосложения. Судя по разнообразию товаров, у него была обширная жизненная практика и богатая сфера интересов.
Купец торговал с очередным покупателем. Эсу я не заметил. Я перевел взгляд на скомороха. Его одежда была яркой и экстравагантной, состоящей из различных лоскутов одежды и головного убора в стиле «вырвиглаз». Лицо было трудно разглядеть из-за обилия какого-то грима и ежесекундной смены мимики.
— Ну, здравствуй, скоморох! Как жизнь? — обратился я к шутнику.
— Здравствуйте, ваше царшество! — быстро сориентировался он, — Раньше жизнь была хороша, но тогда я еще не знал, что встречу вас.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, вы же знаете, ваше царшество, что короли да цари не знают что такое чувство юмора.
— А, этот стереотип? — хмыкнул я, — Могу порадовать, что люблю шутки, знаешь ли!
— Это значит, что я могу рассказать шутку?
— Да, валяй.
Скоморох не совсем понял мою фразу, но суть уловил.
— Шутка! — воскликнул скоморох, — Два охотника выходят из леса, и один из них падает на землю. Кажется, он не дышит, его глаза заволокло пеленой, — скоморох пытался изобразить каждое действие, не забывая смешно кривить рожи, — Другой охотник бросается на землю и взмолился к Святобору, богу-покровителю охотников. Задыхаясь от волнения, он кричит: «Мой друг мертв! Что мне делать, Святобор?». Голос с небес отвечает: «Успокойся, я тебе помогу, но сначала давай удостоверимся, что твой друг действительно мертв». Через некоторое время слышится звук попадания стрелы в плоть. Охотник говорит небесам: «Ладно, он мертв, что теперь?».
Секундная тишина разорвалась гоготом толпы. На мгновение мне показалось, что я слушал подобную шутку в свое время. Неужели скоморох из моего будущего. Я подозрительно уставился на шута.
— Ваше царшество! Не смешна шутка для царя? — обратился ко мне скоморох.
— Смешна, конечно. И поэтому хочу узнать. Хочешь быть шутом при моем дворе?
Селяне перестали смеяться. Тихие шепотки зашуршали вокруг нас. Эдак я пройдусь по местным селам и царский двор себе соберу — пробежала запоздалая мыслишка. В Тамархе коня могучего получил, в предыдущем селе оруженосца-Умку взял, здесь шута получить пытаюсь. Прямо не Тьмутаракань, а рекрутерское агентство.
Удивленный скоморох, потерявший дар речи, посмотрел по сторонам. Видимо, пытался убедиться в том, что я именно к нему обращался.
— Почто же ты меня разоряешь, царь? — услышал я за спиной густой баритон.
Обернувшись, я увидел купца, склонившегося в низком поклоне.
— Когда это я успел тебя разорить? — удивился я.
— Когда попытался переманить к себе моего скомороха.
— Вот как? — я обернулся к шуту, — Ты раб?
Скоморох кивнул и опустил голову.
— И сколько же стоит твой раб, купец, — гневно прорычал я, вновь поворачиваясь к торгашу.
— Мы можем обсудить это без лишних ушей, царь, — косясь по сторонам, ответил он.
Рядом со мной появилась Эса. Она подозрительно поглядывала на купца. Ага крепко ухватился за рукоять своего двуручника.
— Ну что же, давай обсудим, — заявил я, снижая накал страстей.
Купец пригласил пройти на его ладью. По дороге на пристань он всячески пытался извиниться за то, что я его не правильно понял и он готов даже подарить скомороха, но это нанесет ему ущерб, непоправимые убытки и все в этом духе.
Мы подошли к пристани, где было пришвартовано судно купца. Забравшись на кораблик, я осмотрелся.
Ладья была из крепкого дерева, защищенная от воды смолой. Пленочный парус был основным способом передвижения этой ладьи, хотя наличие весел говорило о том, что и в безветренную погоду судно продолжит движение к цели. Ладья имела надстройки, навесы из ткани, под которыми хранилась часть груза.
К одной такой надстройке, под которым разместился небольшой столик и лавки, мы направились с Эсой и Агой в сопровождении купца.
Вокруг нас было около пятнадцати человек — команда ладьи. Смутило то, что все были в броне, что несколько выбивается из образа штата купеческого судна.
А дальше я почувствовал сильнейшую боль в затылке. Громогласный рык Аги и воинственный клич Эсы утонули в моем потухающем сознании.
* * *
Я очнулся рывком. Глаза не открывались. Их будто залепили чем-то липким. Наверное, засохшая кровь — закралась мысль-подсказка. Судя по ощущениям, я в трюме ладьи. Пол качается, руки завязаны и прикручены веревкой высоко над головой. Ноги связаны в коленях. Отчетливый запах сырости и водорослей забивал ноздри. Все тело ломило.
— Ну что же ты, Ларсик! Очнись, — гнусаво пробасил до боли знакомый голос.
С трудом разлепив веки, я увидел его. Враг. Бывший смоленский воевода. Вот же тварь живучая.
Лето 827 г., окрестности Тьмутаракани.
Рогволд гнусно скалился, поглядывая на меня.
Экс-воевода имел добротную броню, включающую в себя несколько слоев металлических пластин, скрепленных между собой. В руках он держал небольшой крючкообразный кинжал. Всклокоченная борода блестела под редкими лучиками солнца, проникающими сквозь неплотно подогнанные доски палубы.
Поправив сальные волосы, Рогволд оскалился.
— Знаешь, за что ты будешь сейчас умерщвлен? — протяжно спросил он.
— Говоришь, как палач с приговоренным. Фу, как пошло, Рогволд…
— Да ты осознаешь, что твоя жизнь скоро закончится? — зло бросил бывший воевода.
— Все там будем, — безразлично ответил я.
— В таком случае, разговор у нас не получится.
— Да о чем с тобой разговаривать, а? — нервно рыкнул я, — Ты и прошлый раз хотел меня прикончить? И что?
— Всему свое время, Ларсик, — ощерился Рогволд, — может именно сейчас можно тебя убить? Раньше ты должен был выполнить миссию по уничтожению каганата, потому и отпустили тебя, — заявил он.
— Ой, не надо мне лапшу вешать, — я скривился, — отпустили они меня…Щаз! Лопухнулись вы, ребятушки, в прошлый раз.
Рогволд с небольшим замахом врезал мне в бок своим пудовым кулаком. Благо не кинжалом заехал. Искры из глаз и жгучая боль выбили весь дух.
— Ты,
