— А в третьей, Царевна?
— А в третьей никто не живёт. И кто в ней будет жить, я сама решу.
— Царевна Пресветлая. А с кем я буду жить? Что за девицы?
— Сёстры, Глафира и Милена.
— Глашка и Милка? — Марфа удивленно посмотрела на меня. Я молча кивнула.
— Что Марфа? Знаешь их?
— Знаю. Полгода назад была я на торжище. Надо было кое-что купить. Я тогда в парня переоделась. Так как знала, что нас ищут. Была на стороже. А тут две эти возле меня крутиться начали. Я их и раньше видела, но они ко мне не подходили. А тут видать подумали, что раз парнишка молодой, то и охмурить могут. Глашка давай мне глазки строить, да отвлекать. А Милка попыталась кошель срезать. Ловкие такие, что если бы не знала их, то точно, без серебра осталась бы.
— А они что, тебя не узнали в мужском образе?
— Нет. Я умею перевоплощаться.
— Это хорошо, что умеешь перевоплощаться. Ну и что с Глафирой и Миленой сделала? — Мне было интересно. Марфа улыбнулась.
— Сначала Милку за волосья схватила. Да плетью охаживать начала. Глашка на меня кинулась. Ну я и её тоже. За волосья поймала и двоих уже, одной рукой держу их, второй плетью. Народ смеётся. Людишкам развлечение это и потеха бесплатная. Отпустила я их, а они подхватились, да сбежали очень быстро.
Я посмеялась над этой историей. Тем интересней будет реакция сестёр на Марфу.
— Что я должна буду делать, Светлая Царевна? — Спросила она меня.
— Для начала ты отдашь всё золото и серебро, всё ценное, что вы с муженьком награбили. Считай это твой входной билет в Корпус.
— Что входной?
— Твое разрешение, чтобы стать одной из тех, кто и составляет Корпус. А так же возможность искупить свои с мужем грехи перед Государём.
— А если не отдам?
— Тогда мы сейчас поедем назад в приказ. Я отдам тебя дьяку. И забуду и о тебе, и о твоём муже. Кстати, а вы муж и жена венчаные?
Марфа опустила глаза. Покачала отрицательно головой.
— Так вы ещё и в грехе живёте. А дитё родите, тоже в грехе, Марфа?
— Я всё отдам.
— Сколько у вас захоронок? В глаза мне смотри, Марфа. Не вздумай лгать мне.
— Три. О двух Гаврила знает. А вот где третья, не знает. Это мы сами с ним так сделали, на случай если с ним что случиться и он попадёт в руки разбойного приказа. То узнать у него всё не смогут, даже на дыбе. Только я одна знаю, где третий тайник.
— Хорошо. Сегодня отдохнёшь. Завтра поедешь с двумя моими сержантами и десятком кирасир Корпуса. Выдашь им все тайники.
— А что будет с Гаврилой?
— Я решу, что с ним делать. Больно вы парочка занятная и интересная. Даже обвенчаю вас. А то блуда и разврата мне в Корпусе не надо.
— Правда? Нас повенчают?
— Да, если я решу, что вы оба нужны мне.
Мы заехали на территорию Корпуса. Марфа с любопытством смотрела в окошко. Проследовали к небольшой огороженной территории. Заехали туда. Остановились перед большим домом, имевшим три входа. Из одного вышли двое. Мужчина лет 30 и паренёк 15–16 лет. С противоположного конца дома вышли две сестрички. Я открыла дверцу и вышла из кареты. Все немногочисленные жители этого дома, в количестве четырёх человек низко мне поклонились. Они уже были вымыты в бане и переодеты. На сёстрах имелись сарафаны синего и зелёного цвета. Волосы заплетены в косы с разноцветными лентами. Правда обе были босиком. Хотя сапожки им были выданы. Но, похоже, сёстры оказались экономными дамами и обувь, которую никогда сами не носили, куда-то сложили, так сказать на всякий пожарный. А вот мужчины были в сапогах. Я ухмыльнулась.
— А вы обе почему босиком?
— Пресветлая Царевна-матушка. Так жалко. Сейчас то лето красное. Можно и босиком походить. Нам не привыкать. — Ответила Глафира. И тут они увидели вышедшую из кареты Марфу. Глаша с Милой попятились. Я оглянулась, увидела, как Марфа хищно улыбалась, глядя на сестёр. Марфа, как была одета во всё мужское, когда её захватили при ликвидации банды, так она в этой одежде и оставалась.
— Значит так, девоньки. Жить будете пока втроём, в своей части дома. И запомните, мне свары тут не нужны. И если такое у вас случится, я возьму плеть и всех вас троих отхожу ей. И мне будет не интересно, кто виноват, а кто прав. Получать будете все трое. Марфа, ты поняла?
— Поняла, Пресветлая Царевна.
— Вы обе поняли?
— Поняли, Царевна-матушка. — Обе сестры низко поклонились. Здесь же рядом с домом стояла небольшая банька.
— Марфа, сейчас мужики баню натопят, пойдёшь помоешься. И тебе одежду надо сменить. У тебя там в захоронках женское платье то есть?
— Есть.
— Завтра привезёшь, я посмотрю, что тебе можно здесь носить. Пока вы все находитесь на испытательном сроке, форма Корпуса вам не положена. Если испытательный срок пройдёте, и я пойму, что могу доверять вам, вам пошьют уже вашу форму. А пока, помоешься и постирайся. Это всё. — Глянула на мужчин. — Баню истопите. И с завтрашнего дня у вас начнётся обучение. Будете учиться новой грамоте и счёту. А ещё развивать ваше ремесло.
— Какое, Царевна-матушка? — Спросил меня мужчина. Его звали Борис. Он раньше был хорошим кузнецом и основная его деятельность — это изготовление всевозможных хитрых замков. Но как-то он оступился, говорит, что его бес попутал. Борис вскрыл замок у одного купца на ларце. Вскрыл, тайно пробравшись к нему в лавку, замок которой так же был им вскрыт. С этого дня он всё больше и больше погружался в преступный мир средневековой Москвы. Стал, как говорят у нас в нашем времени матёрым «медвежатником», то есть специалистом по замкам и запорам.
— Тем, которым вы владеете. Ты будешь и дальше совершенствоваться во вскрытии замков, я специально заказала в Литовской слободе европейские замки. Андрейка будет совершенствоваться в воровстве кошелей, как и Глаша с Милкой.
— А она? — Борис кивнул на Марфу.
— А у неё будет другая служба. — Посмотрела на Марфу. — Ну, всё, устраивайся.
Айно подвёл ко мне моего коня. Заскочив в седло, двинулась в штаб Корпуса. Там у меня уже вторые сутки составлял письмо Гриша. Возле моего кабинета стоял караул из двух кадетов. Я открыла кабинет и зашла туда одна. Гриша прикорнул на кушетке, стоявшей недалеко от стола. Постояла, посмотрела на него. Ладно, пусть спит, умаялся парнишка. На столе лежали свиток тамплиеров, листы бумаги, использованные Григорием для тренировки руки, гусиные перья, как ещё годные, так и уже готовые на выброс. И самое главное — письмо. Я взяла его. Смотрела на символы тайные символы Ордена. Сравнивала их с оригиналами в свитке и не находила различий. Скопировано было мастерски. Я с уважением посмотрела на своего нового кадета и кандидата в палатины. А именно палатином я его хотела сделать. Такой талант стоил многого. Теперь осталось сделать печать, нет, не на тексте. Под текстом печать тамплиеров уже была. А печать на свитке, сломанную. Но это было уже не трудно. Тем более копия печати в металле, точнее серебряная у меня уже была. Теперь нужно вызвать в терем к Вяземским Джованно и дать прочитать ему письмо. И всё, механизм Большой Игры запуститься окончательно. Думаю в Ватикане очень не понравятся планы тамплиеров в отношении понтифика и всего римского духовного кагала в целом. А многим монархам Европы очень не понравится, что с их властью и с ними в том числе, а так же с их семействами намерены сделать тамплиеры, обосновавшиеся в Британии. Главное, не дать англосаксам начать строить свою империю, над которой пять сотен лет не будет заходить солнце. Разрушить тот фундамент, который они начали уже выстраивать. А для этого достаточно натравить на них европейскую волчью стаю. Это в нашем времени они все выродились до жалких англосаксонских холопов и шавок с болонками. Но сейчас они ещё настоящие волки и таковыми будут оставаться долгое время. Я радостно потёрла ладошками друг о дружку, ехидно и злорадно ухмыляясь. Давайте грызите друг дружку. А мы тем временем увеличимся в размерах. Заберём раньше времени Сибирь и дай бог при моей жизни Дальний Восток. А так же большую часть Ливонского Ордена. Этот атавизм дикого средневековья уже давно умер. Пора его закопать. И таким образом получим выход к Балтике. Построим флот. И ещё посмотрим, кто из нас станет владычицей морей. Тем более пушки для кораблей, вернее чертежи, я уже отдала Борису и Петру Фрязину. А именно, чертежи карронады. Короткоствольного тонкостенного морского орудия, стрелявшего тяжёлыми ядрами. Эти пушки появились на европейских флотах и в первую очередь на английском только в конце 18 — начале 19 века. Конечно, у них были свои недостатки: это малая дальность стрельбы, из-за малого порохового заряда в каморе пушки и повышенная пожароопасность, так как из-за короткого ствола, вылетало гораздо больше горящих остатков заряда. А для деревянного корабля это не есть хорошо. Но мы этим озаботимся. Зато преимуществ гораздо больше. Это и большая скорострельность по сравнению с имеющимися сейчас корабельными пушками. Гораздо меньший вес, а значит их можно больше разместить на корабле. Меньшее количество канониров для обслуживания карронады. Меньшее колличество металла, для изготовление карронады, по сравнению с пушками аналогичного калибра, а значит меньшая стоимость. А учитывая, что сейчас морские баталии велись и будут ещё вестись не одно столетие именно на коротких дистанциях, то небольшая дальность стрельбы карронады, не будет иметь значения. И ещё, у карронады гораздо меньшая отдача при выстреле, а значит её не нужен тяжёлый колесный лафет, а хорошо подойдёт скользящий станок, что так же улучшало наводку орудия на цель. И пусть карронады в Европе продержались немного, каких-то пятьдесят лет и к середине 19 века исчезли, то здесь они продержаться гораздо дольше. Из карронад можно было вести огонь, как ядрами, так и картечью, и книппелями. Но я ещё готовилась применять и бомбы, которые проломив деревянный борт вражеского корабля, взрывались внутри, нанося просто чудовищные повреждения, вплоть до возгорания и подрыва порохового запаса корабля. Тем более, Ленка продолжала работать над улучшением запалов к бомбам. Время у нас ещё есть.
