И, о ужас. Выясняется, что здесь нужна другая дорожная техника, а большую часть электроники придётся элементарно бросить. Ну или продать за копейки, вместе с любимым паркетником. Вот и они и покупают полноприводный микроавтобус, оставляют лёгкие вещи и выезжают с караваном в долгий путь.
Не скрою, я воспользовался моментом и выручил из трудного положения две большие семьи. Теперь у меня стандартный контейнер забит так необходимым мне имуществом. Три холодильника, морозильная камера, две стиралки, неплохая микроволновка, кое-что из сантехники. Генератор попался новый, на 15 кВт, пусть будет резервным. Ну и так по мелочи. Что интересно, денег это почти не стоило. Я отдал свою машину, которая стоит на приколе в отеле, так как я тут редкий гость.
А их новенький Рено «Меган» будет у меня разъездной машиной по городу. Вот такой у меня гешефт вышел, теперь надо договариваться о доставке своего груза в новую Одессу.
Непонятки дошли до меня, когда я побывал на базе «Америка». Обратившись к знакомой женщине за помощью в заказе нужных нам комплектующих, услышал странную вещь:
— Серж, я знаю, у Вас есть дела в Демидовске. Я бы не советовала Вам сейчас туда лететь.
Вот те раз, на мой встречный вопрос она не ответила и это заставило меня задуматься. А что там с погодой проблемы ожидаются? Конечно, мой контрагент дама осведомлённая, сидит на логистике, а как известно именно логисты первыми узнают об изменениях. Неужели Орден затевает новую бучу.
Вернувшись в город, связался с нашим представителем. Тот молча выслушал, ничего не ответил, но поинтересовался, когда я возвращаюсь. Назад я летел в его компании, тот всю дорогу обнимал сумку, видать что-то важное там для него.
А в одно прекрасное утро я проснулся от странного звука, выскочив на улицу стал вслушиваться. Похоже на орудийную стрельбу, — война началась, чечены прорвались, — мимо меня пробежала молодая женщина в форме.
Вот же зараза, как прорвались? Там же наши егеря лагерями стоят.
Мне пришлось ждать пред кабинетом Соломенцева, к тому постоянно заходили люди. Настоящий кавардак, — о, Сергей. Какими судьбами? — это майор Шкурятнюк выскочил из кабинета.
— Да вот, зашёл узнать, чем могу помочь?
— Похвально, тогда подожди, я сообщу шефу.
Борис Игнатьевич осунулся и постарел с нашей последней встречи. Он докурил сигарету и отхлебнул остывший чай:
— Серёжа, ты понимаешь, мы ценим твою помощь. Но ты невоеннообязанный, не прошёл КМБ и не имеешь звания. А использовать тебя в окопах глупо. Как ты смотришь на то, чтобы поработать в авиаразведке. Вот смотри, — полковник откинул занавеску и показал тактическую карту со значками. А через пятнадцать минут я уже в общих чертах понял диспозицию.
Это таки Орден подсуетился, об этом говорят многие факты. Напали одновременно с трёх сторон. С юга объединённые банды чеченов, с севера не менее простимулированные латиноамериканцы, даже с Востока, со стороны Москвы зашли две группировки наёмников. Что обидно, земляки пропустили их и даже не предупредили.
— Мы знали о планах нападения, но не думали, что Орден так вложится в этот удар. Там кроме поставок самого современного оружия и их спецы и консультанты активно работают. Сейчас ситуация такая...
В первый вылет мне дали помощницу. Молодую девчонку, лет восемнадцати, невысокая с тоненькой шейкой. На поясе здоровенный пистолет, а форменная рубашка торчит как на пугале. Но глаза смотрят весьма воинственно. Нам довели нашу задачу, пройти на высоте не ниже 300 метров над северными отрогами хребта, это там, где начинаются чеченские земли. Оставив под собой ППД нашей армии мы на высоте 1300 метров идём согласно карте. 152 горно-стрелковая бригада рассеяла основные силы врага, но чехи привычно рассыпались на небольшие отряды и устраивают террор на наших дорогах. Все поселения на их пути они вырезали. Никого в живых не оставили, только часть увели с собой. Я слышал такие ужасы от тех, кому повезло спрятаться. Мирных жителей не просто убивали, их мучали. Насиловали всех, включая маленьких детей и юношей. Резали груди, животы, обезглавливали как баранов. В одном доме нашли грудничка, заброшенного в топку горящей печки. Такое ощущение, что это не люди. Это бесы из преисподней, прикрываясь именем милостивого Аллаха и всемогущего Ордена, убивают всё живое, пытаясь погрузить своих давних противников в ужас. Наши парни после этого перестали брать пленных. И ни один командир их за это не судит. Соседние страны притихли, боятся, что и им прилетит.
Мой самолёт оборудовали более мощной рацией. Она свободно добивает до ППД, а это почти 400 км на максимальной высоте. Наблюдение в оптику и переговоры — это на Антонине, моём наблюдателе. Я же должен отработать на определённой высоте указанный район. Безопаснее было держать высоту 1500-2000 метров, в принципе с этой высоты хорошо видны пыльные столбы, оставляемые автотехникой при передвижении. Если спуститься до 1000 метров, то отлично видны подробности, сколько человек, какая техника. Но в случае, если противник маскируется, желательно спустится метров на 300.
Вылеты у нас каждый день, иногда дважды, когда требуется срочная оценка обстановки. Домой в общагу добираюсь без сил. Насколько я понял, наши их давят по всем фронтам. Но пока только освободили захваченные населённые пункты.
К сожалению, Света тоже военнообязанная и служит на базе ППД. Мы пересеклись однажды, странно видеть её в форме. Я от волнения при её виде схватил нежную ладошку, — Светка, а ты где воюешь? Тоже на передке? — девушка сильно изменилась, стала ужасно серьёзная и такая же ослепительно красивая и милая.
— Да кто меня туда пустит, сижу при штабе, бумажки готовлю, отношу на подпись, — заметно, что девушке не нравится её служба.
— Ну, кто-то же должен этим заниматься, — лицемерно ответил я. С трудом сдерживаюсь, чтобы не сорваться и всё не испортить. Так хочется обнять подругу и успокоить. Передать ей частичку себя и хорошего настроения.
Расстались мы удивительно тепло, девушка сама прижалась ко мне, потом провела ладошкой по небритой щеке, — Серёжа, ты там поаккуратнее ладно. Ради меня, побереги себя.
В полёте я по-дурацки улыбался, вспоминая её слова. И что она имела в виду? Поберечь себя ради неё.
— С тобой всё в порядке?
— Вроде да, а что?
Антонина подозрительно покосилась на меня, — да физиономия у тебя больно довольная. Встретил кого? — вот прозорливая мадама.
— Ну, типа того. Хорошую знакомую.
— Да ладно, видела я вас около ангара. Стояли и как голубки ворковали, ручки друг дружке тискали.
— А ты Тонька не завидуй. Заведи себе поклонника и тоже тискайтесь.
— А кто тебе сказал, что у меня нет парня? — девчонка задиристо повернулась ко мне и дотошно выискивает в моём лице насмешку.
— Так тебя можно поздравить? Когда на свадьбу пригласишь?
— Вот ещё. Мы с Витькой вместе с седьмого класса. У нас просто дружба.
— Ага, что даже не целовались?
— Дурак что-ли? — дальше мы летели молча, но на лице девчонки блуждает мечтательная улыбка. Совсем пацанка и не понятно, почему это я дурак. Потому что они давным-давно прошли этот этап. Или ещё не приступали.
— Сергей, давай вниз, — мы в наушниках, для подтверждения наблюдатель уверенно показала большим пальцем вниз.
Под нам небольшая долинка, примыкающая к горной гряде. Сверху видны следы протекторов, но не понятно, кто и когда их оставил. Группка деревьев может теоретически спрятать несколько машин, нас просили проверить это направление. В эту сторону выдавили одну из банд, которая особо отличилась при нападении на наш населённый пункт.
Поэтому я, заложив вираж, наклонил нос самолёта. Пойдя на бреющем, опять стал набирать высоту и в этот момент нас атаковали. Сначала я услышал стук, потом стон. Правая плоскость взлохматилась дырками крупного калибра. Вот чёрт, Тоня завалилась на бок, только ремни удерживают тело. Она хрипит, безуспешно открывая рот в попытке то ли вздохнуть, то ли что-то важное сказать. Майка на животе моментально вся пропиталась кровью, её надо срочно перевязать и я увожу самолёт в сторону. Машинка послушно легла на обратный курс, вроде слушается рулей нормально, теперь можно заняться Тоней. Рукой прикоснулся к ней, вытащил из сумки рулон бинта и хотел перебросить девушке. А она продолжает смотреть на меня открытым взглядом, но сразу понятно, что девушка уже далеко. Глаза смотрят так, как будто видят что-то недостижимое для живых. Она смотрит сквозь меня.
